слишком многих людей, и поэтому, увы, довольно часто вообще ничего не значит. Мой отец,
известный биолог, сказал мне недавно – после того, как думал над этим вопросом в тече-
ние нескольких десятков лет, – что психология не может быть наукой, потому что настоя-
щая наука требует применения электричества. Электрошок, по-видимому, не считается. Мое
собственное определение науки не столь категорично, но и я, и мой отец, и многие другие
ученые сходимся в одном: если некая вещь не поддается измерению, ее невозможно иссле-
довать с научной точки зрения. Ее можно изучать, и кое-кто может доказывать даже, что
изучение подобных вещей, не поддающихся измерению, более ценно, чем все науки вме-
сте взятые. Но это – не наука, потому что наука связана с измерением, и если вещь нельзя
измерить – нельзя сравнить с показаниями часов или линейки или еще чего-то, отличающе-
гося от нее самой, – она никогда не станет потенциальным объектом научного исследования.
Как мы видели, чье-то персональное счастье чрезвычайно трудно измерить так, чтобы быть
вполне уверенным в обоснованности и достоверности полученных данных. Люди порой не
знают, что чувствуют, или не помнят, что чувствовали, но даже если они знают и помнят это,
ученые не в состоянии определить, каким образом на описание переживания влияет само
переживание. Следовательно, не знают точно, как интерпретировать утверждения испытуе-
мых. Все это говорит о том, что научные исследования субъективного переживания – дело
весьма нелегкое.
Нелегкое, конечно, однако не вовсе нереальное, потому что через пропасть между пере-
живаниями можно навести мост – не в виде стального гиганта с шестиполосным дорожным
движением, а в виде простого, но довольно прочного каната, если мы примем три предпо-
сылки.
Правильность измерений
Предпосылка первая (и это может сказать вам каждый плотник): несовершенные ору-
дия труда – сущая пытка, и тем не менее гвоздь заколотить с их помощью удается без труда.
Природа субъективного переживания такова, что никогда не станет возможным создание
47
Д. Гилберт. «Спотыкаясь о счастье»
измерителя счастья – вполне надежного инструмента, который позволит наблюдателю изме-
рить со всей точностью характеристики субъективного переживания одного человека для
того, чтобы иметь возможность сравнить их с переживанием другого22. Если от наших ору-
дий труда требуется совершенство, тогда нам лучше упаковать в коробки все свои айтре-
керы, сканеры и разноцветные лоскутки и предоставить изучение субъективного пережива-
ния поэтам, которые неплохо справлялись с этой задачей не одну тысячу лет. Но если мы так
поступим, во имя простой справедливости нам придется предоставить им также и изучение
всего остального. Несовершенны все хронометры, термометры, барометры, спектрометры и
прочие приборы, которыми пользуются ученые, чтобы измерять интересующие их объекты.
Для каждого существует допустимая погрешность в измерениях, почему правительства и
университеты ежегодно и платят неприличные суммы за чуть-чуть усовершенствованные
их версии. И если мы решим освободиться от всего, что дает лишь несовершенное прибли-
жение к истине, то придется отринуть не только психологию и физику, но и законы, эконо-
мику и историю. Короче говоря, собравшись хранить верность совершенству во всех наших
устремлениях, мы останемся ни с чем – кроме математики и «Белого альбома»23. Поэтому
нам нужно, по-видимому, смириться с некоторыми неточностями и перестать жаловаться.
Предпосылка вторая: из всех возможных (и несовершенных) способов измерения наи-
меньшее количество изъянов будет иметь правдивый, делающийся в реальном времени
отчет внимательного человека[83]. Существует, конечно, и много других способов измерить