среднего переживания. Наука о счастье требует, чтобы мы принимали в расчет расхождения,
и поэтому информация, которую она нам предоставляет, бывает не совсем верна. Хотите
поспорить? Тогда подбросьте монету еще раз, достаньте свой бумажник, и пусть Пол нальет
мне еще кружечку «Гиннесса».
Далее
Одна из самых навязчивых песен в истории популярной музыки начинается со строчки
«Чувства, ничего кроме чувств»24. Я вздрагиваю, когда ее слышу, потому что на меня она про-
изводит впечатление некоего религиозного гимна: «Иисус, ничего кроме Иисуса». Ничего
кроме чувств? Что может быть важнее, чем чувства? Конечно, можно припомнить войну и
мир, но разве война и мир важны не исключительно из-за чувств, которые они вызывают?
Если война не причиняет боли и страданий, а мир не приносит удовольствий (как духов-
ных, так и физических), значат ли они для нас хоть что-то? Война, мир, искусство, деньги,
брак, рождение, смерть, болезни, религия – это лишь немногие из действительно значимых
тем, заставляющих нас проливать реки крови и чернил, но действительно значимыми они
будут по одной-единственной причине: каждая представляет собой неисчерпаемый источ-
ник человеческих эмоций. Не заставляй они нас чувствовать себя вдохновленными, доведен-
ными до отчаяния, благодарными или потерявшими надежду, мы придержали бы и кровь, и
чернила при себе. Как спрашивал Платон: «Хороши ли эти вещи по какой-нибудь иной при-
чине, кроме той, что ведут к удовольствию и предотвращают или прекращают страдание?
Применяете ли вы какое-то иное мерило, кроме удовольствия и страдания, когда называете
их хорошими?»[86] И действительно, чувства сами по себе значения не имеют – они имеют
лишь то значение, которое мы им придаем. Мы вправе ожидать, что всякое существо, кото-
рое испытает боль при ожоге и удовольствие от еды, назовет ожог плохим, а еду хорошей. И
точно так же мы вправе ожидать, что некое существо из асбеста, не имеющее пищеваритель-
ного тракта, сочтет подобные определения произвольными. Философы-моралисты веками
пытались найти какой-нибудь другой способ определять «хорошее» и «плохое», но пока еще
24 «Feelings, nothing more than feelings» – первая строчка песни Морриса Альберта (1975). – Прим. ред.
51
Д. Гилберт. «Спотыкаясь о счастье»
никто не нашел такого, чтобы он был убедительным для всех остальных (в частности, для
меня). Мы не можем объявить что-то хорошим, пока не скажем, чем именно оно хорошо.
Случись нам рассмотреть все существующие объекты и переживания, которые человеческий
род называет хорошими, и спросить, чем же они хороши, ответ будет очевиден: они хороши
тем, что делают нас счастливыми.
Придавая столь важное значение чувствам, неплохо было бы определить точно, что
это такое и каким образом их можно измерить. Как мы видели, сделать это с той точно-
стью, какой требуют ученые, мы не в состоянии. Тем не менее, хотя методологические и кон-
цептуальные орудия, разработанные наукой, и не позволяют нам измерить чувства одного
человека точно, они все же дают нам возможность брести в потемках с линейками разной
длины в руках, измеряя все новые и новые группы индивидуумов. Проблема, стоящая перед
нами, сложна, но решить ее необходимо, ибо это чрезвычайно важно – узнать, почему мы
так часто не понимаем, что сделает нас счастливыми в будущем. На этот вопрос у науки
имеется несколько увлекательных ответов, и теперь, когда мы уже знаем суть проблемы и
нашли общий способ ее решения, мы готовы с ними ознакомиться.
52
Д. Гилберт. «Спотыкаясь о счастье»