Поначалу Гитлер тоже не был сторонником "максимальной программы решения еврейского вопроса" и учета "еврейских метисов", на чем настаивало руководство РуСХА и РПА, Гитлер считал, что надо следовать форме, изложенной в Законе "О защите немецкой крови", то есть понятию "абсолютный еврей". Впрочем, когда на Нюрнбергском съезде 1935 года ("Съезде свободы") он возвестил о расовых законах, он уже начал менять свою точку зрения. Объявленные законы лишь для проформы выносились на рассмотрение рейхстага. 15 сентября 1935 рейхстаг на своем чрезвычайном заседании единогласно принял Имперский Закон "О флаге", Имперский Закон "О гражданстве" и Закон "О защите немецкой крови и немецкой чести". Эти три закона стали самым решающим шагом на пути лишения евреев гражданских прав в Германии. Кроме этого, они уточняли, кто в Третьем рейхе считался евреем.
Имперский Закон "О гражданстве" делал принципиальные различия между "гражданином" и "имперским гражданином". Последние должны были иметь "немецкую или родственную кровь". В Законе вообще почти не упоминались евреи. Речь шла о "гражданах", которые были существенно ущемлены в своих правах. Например, Закон "О защите немецкой крови" запрещал браки между "гражданами" и "имперскими гражданами", что фактически означало запрет браков между евреями и немцами. То же самое относилось и к внебрачным половым сношениям, которые преследовались по закону, и к найму прислуги из числа "граждан" в дома "имперских граждан". Наконец, евреям было запрещено ношение значков и повязок со свастиками, а также ношение имперских цветов (черно-белокрасный), что регулировалось Законом "О флаге". Но сами эти законы абсолютно не уточняли, какие ограничения распространялись на "еврейских метисов", равно как не уточнялось, кого считать таковыми,
Ясность в этот вопрос была внесена 14 ноября 1935 года, когда свет увидело Первое дополнение к Имперскому Закону "О гражданстве". В этом документе говорилось, что евреями в соответствии с буквой Нюрнбергских законов считались "абсолютные евреи" и люди, являющиеся евреями на 3/4, то есть те, у кого среди бабушек и дедушек было три или четыре еврея. Полуевреи признавались евреями только в отдельных случаях. Полуевреев немецкого гражданства — людей с двумя еврейскими бабушками и дедушками — также часто обозначали как "метисов первой степени". Они рассматривались в качестве "евреев" согласно Нюрнбергским законам, если они
продолжали исповедовать иудаизм или же сочетались браком с "абсолютными евреями". Но в большинстве случаев полуевреи приравнивались к "еврейским метисам", то есть к тем, кто имел одного еврейского предка во втором колене. Данная категория людей до особых распоряжений считалась приравненной к немцам.
Принятие "мягкой" формы Закона "О защите немецкой крови" и данное в Первом дополнении определение "еврейских метисов", которые приравнивались в правах к немцам, стало своего рода оскорблением для расовых экспертов РуСХА. Еще в 1934 году во время декабрьского обсуждения эсэсовцы настаивали на том, чтобы приравнять их к евреям, выделив в отдельную категорию. Не было принято в расчет предложение о том, чтобы прослеживать родословную до 1800 года, дабы квалифицировать лицо в качестве "метиса". Когда на свет появились такие понятия, как "метисы первой и второй степени", "гражданин" и "имперский гражданин", эксперты из Главного управления по вопросам расы и поселений сочли, что под угрозу была поставлена вся прежняя расово-политическая деятельность, осуществлявшаяся в Германии. Это было горьким уроком для радикальных романтиков от расизма,
До сих пор остается неясным, общались ли представители РуСХА и РПА с Гитлером накануне партийного съезда, где он огласил Нюрнбергские законы. Не исключено, что их просто не допустили до фюрера, дабы устранить их предельно идеологизированное влияние. К тому же свою руку к подобному повороту дел могли приложить представители экономических структур, которые не были заинтересованы в антисемитском экстремизме. Если верить мемуарам Лёзенера, который работал в свое время расовым референтом, то Гитлер вел переговоры накануне съезда партии преимущественно с Имперским руководителем врачей Вагнером, который был поборником драконовских мер в отношении евреев. Вне всяких сомнений, Вагнер ходатайствовал перед фюрером о радикальном варианте "решения еврейского вопроса". Почему Гитлер не принял его точку зрения, ответить представляется затруднительным.
После "Съезда свободы" руководитель Расово-политического управления Вальтер Гросс срочно созвал совещание, на котором должно было обсуждаться практическое применение "Нюрнбергских законов", о чем были уведомлены и представители РуСХА. Показательно, что от РуСХА на этом мероприятии присутствовал доктор Шлёссер, звание которого было всего лишь штурмман СС. Его должность была также невелика — начальник отдела в Родовом
управлении РуСХА. Вальтер Гросс докладывал о новом в "еврейском законодательстве" и пытался разъяснять присутствующим политику фюрера, прежде всего в "вопросе метисов". После этого Шлёссер зачитал свой доклад, который был посвящен преимущественно внутриполитическим и экономическим причинам принятия Нюрнбергских законов. Свое выступление он закончил выводом о том, что надо усилить пропагандистскую деятельность, дабы избежать какой-либо клеветы со стороны "еврейских метисов", которые впоследствии должны были быть ассимилированы (достаточно странное заявление для расового эксперта из СС). Это заключение он мотивировал следующим образом: "Германия должна быть сильной и в политическом, и в экономическом смысле. Она должна обладать соответствующим вооружением. Небольшой привилегированный слой метисов может оказаться вредным при достижении этих целей, а потому их надо ассимилировать, начиная прямо с этого момента. Наряду с этим нужно обращать внимание [здесь он по большей части повторял речь Имперского министра экономики и Президента Имперского банка Щахта на то, чтобы слишком жесткий курс в отношении евреев не имел бы нежелательных экономических последствий, а именно сокращения объема экспортируемых товаров". Предлагалось даже воздержаться от бойкота еврейских предприятий, так как евреи должны были иметь экономическую основу для существования. Напротив, нужно было подчеркивать положительные результаты принятого закона. Написанный от руки протокол совещания заканчивался словами: "Очень важно, чтобы поглотили их [метисов], а не отторгли".
В глазах эсэсовских экспертов партийное намерение проводить в жизнь ассимиляцию "еврейских метисов" означало разбавление "немецкости" кровью "инородных элементов". Подобное начинание, как ни странно прозвучит, было только на руку Гиммлеру и руководству Главного управления по вопросам расы и поселений. Оно решило ответить на "либеральный" закон ужесточением критериев для отбора в СС, которые в данной ситуации воистину должны были превратиться в форпост расово чистой Германии. Вырисовывалась вполне реальная перспектива превращения. эсэсовцев и "новых крестьян" в расово-биологическую элиту Третьего рейха. В докладе Шлёссера открытым текстом говорилось: "СС должны стать родовым союзом, который сплотит в себе самую ценную часть нашего народа. Это должно происходить в условиях воинской подготовки и четкой мировоззренческой ориентации. Перед этим союзом стоят достаточно четко обозначенные задачи, главной из которых является сохранение хорошей крови нашего народа".
С другой стороны, Шлёссер не испытывал никаких иллюзий относительно изменения курса в "решении еврейского вопроса". Он не коснулся практической стороны расового отбора в СС. Что касается "новой политики" в немецком обществе в целом, то никто не ставил под сомнение решение фюрера. Но даже учитывая то, что расовым экспертам не удалось отстоять свою точку зрения и радикальный курс не был взят Гитлером на вооружение, все равно они добились своей цели. Несмотря на все законы, в Германии нарастала антисемитская истерия. Первые ее признаки стали очевидными уже накануне "Съезда свободы". Иными словами, расовые эксперты СС и партийные идеологи все равно продолжали оказывать давление на общественность. Они по-своему трактовали возможность "решения еврейского вопроса".
Для развития Главного управления по вопросам расы и поселений большое значение имел тот факт, что в 1934–1935 годах общественность впервые заговорила о возможности "решения еврейского вопроса" и "вопроса метисов". Ведомство, которое начинало с расовых критериев отбора эсэсовцев и поиска подходящих супруг" смогло сделать решающий шаг на пути к формированию элитарного сознания в СС. Первой ласточкой этого процесса была идея об; Имперском Законе "О крестьянских наследуемых дворах", который предполагал пресловутое доказательство арийского происхождения. Эта опосредованная связь между СС и крестьянством была? обоснована не только с идеологической, но и с практической стороны: Вальтер Дарре являлся одновременно и Имперским руководителем крестьян, и начальником Главного управления по вопросам расы и поселений. Кроме этого, он выступал и как расовые идеолог, и как инициатор аграрных поселений. Он был един в двух ролях — теоретика и практика.
Не стоит забывать, что требование расовых экспертов о дискриминации и лишении гражданских прав евреев, равно как и широкая трактовка понятия "еврейский метис", было нацелено прежде всего на расовую структуру немецкого общества, на его, так сказать, "расовые характеристики". Нечто похожее должно было происходить) на завоеванных Германией территориях, окажись победа на стороне Гитлера. А пока расоведы из РуСХА, с одной стороны, чувствовали 1 себя причастными к принятию Нюрнбергских законов, но с другой стороны, их предложения не были учтены. Даже если "Нюрнбергские расовые законы" 1935 года представлять как победу "умеренных антисемитов" (государственных чиновников) над "антисемитскими экстремистами" (эсэсовцы и нацистские идеологи), то все равно осуществление радикальных проектов было вопросом времени, Сотрудники РуСХА не собирались пересматривать свои идеи и не намеревались отказываться от своих проектов.
Период 1932–1935 годов можно рассматривать в отношении РуСХА как начальную фазу, стадию возникновения и развития структуры. Последующий этап, который длился с 1935 по 1938 год, можно было бы назвать временем реорганизации и консолидации. Важными вехами на этом пути являются возникновение в июле 1935 года исследовательского общества "Наследие предков" ("Аненербе") и учреждение в декабре 1935 года общества "Источник жизни" ("Лебенсборн"), Поначалу обе эти организации были тесно связаны с Главным управлением по вопросам расы и поселений. Многие даже ошибочно полагали, что они являлись составными частями РуСХА. Но позже они стали самостоятельными "княжествами" в "империи СС". Кроме этого, 1938 год был ознаменован несколькими громкими внешнеполитическими событиями: аншлюсом Австрии и аннексией Судетской области Чехословакии. В том же году Вальтер Дарре оказался в опале и был вынужден покинуть в августе 1938 года пост руководителя РуСХА. За этот, казалось бы, небольшой промежуток времени, всего-то три года, идеологическая составляющая работы Главного управления по вопросам расы и поселений пополнилась несколькими новыми моментами. И кроме этого, расовым экспертам наконец-то удалось добиться складывания так называемой "родовой общности СС". В конце этой фазы можно было наблюдать решительный поворот к прагматичной расовой политике, фундаментом для которой служили СС.
Гиммлер не раз провозглашал, что одной из важнейших задач СС является исследование и популяризация германской культуры. Начиная с 1935 года и до конца войны этими вопросами ведало исследовательское общество "Наследие предков" ("Аненербе"). Эта организация возникла 1 июля 1935 года под звучным названием "Немецкое наследие предков". Общество по изучению духовной истории древности несколько месяцев спустя было официально зарегистрировано в берлинских административных органах. Его учредителями выступили три человека: рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер, голландский исследователь немецкого происхождения Герман Вирт и Рихард Вальтер Дарре, который к тому моменту был и главой РуСХА, и Имперским руководителем крестьян. Куратором "Аненербе" поначалу стал сам Гиммлер, а Герман Вирт — его президентом. Дарре не занял в "Наследии предков" никакого поста, но делегировал в него пятерых своих сотрудников. Это были Герман Райшле, Адольф Бабель, Георг Эбрехт, Эрвин Метцнер и Рихард Хинтманн. В мае 1936 года к ним присоединился доктор Вильгельм Кинкелин, который к этому моменту уже числился и в РуСХА, и в Имперском продовольственном кабинете.
Итак, в создании "Аненербе" участвовали пять из семи учредителей РуСХА. Это говорит о том, что на первых порах "Наследие предков" мыслилось как некое структурное подразделение Главного управления по вопросам расы и поселений. Тем более что на тот момент "Аненербе" в основном состояло из сотрудников ведомства Вальтера Дарре. Можно предположить, что "Аненербе" должно было подкреплять расистскую идеологию СС научными сведениями, для чего и предполагалось изучение древней духовной истории. Начальник расового управления РуСХА бригаденфюрер СС Герман Райшле был не только личным приятелем Дарре, но и членом Имперского продовольственного кабинета. Он был назначен заместителем куратора, то есть получил реальные рычаги власти в "Наследии предков". В результате почти сразу же все ключевые посты в "Аненербе" заняли представители расового управления. Подобный симбиоз привел к тому, что все новые члены исследовательского общества должны были автоматически вступать в СС и числиться в РуСХА.
В начале 1937 года "Наследие предков" по инициативе Гиммлера вошло в состав персонального штаба рейхсфюрера СС. Одновременно с этим "Аненербе" получило новый Устав. Изменился и его статус — теперь оно называлось Учебно-исследовательским обществом "Наследие предков", хотя поначалу ученые и сотрудники "Аненербе" продолжали числиться в РуСХА, где официально получали зарплату. Затем произошли существенные перемены и в руководящем составе этого исследовательского общества. Гиммлер предпочел избавиться от "мечтателя" Германа, поставив в главе "Аненербе" мюнхенского ученого, специалиста по индоевропейским языкам профессора Вальтера Вюста, который обладал немалым весом в научном мире. Это была первая попытка придать "Аненербе" академический лоск.
В 1938–1939 годах внутри СС произошло четкое разграничение функциональных обязанностей. "Аненербе" ведало вопросами древней и ранней истории, расово-антропологическими исследованиями в широком понимании этого слова, а также экспериментальными разработками в области медицины, которые предполагали проведение опытов над заключенными концентрационных лагерей. На тот момент единственной задачей РуСХА стало практическое использование расовых наработок, накопленных в СС. В определенной мере "Наследие предков" и Главное управление по вопросам расы и поселений дополняли друг друга, что было не только следствием схожести поставленных перед ними задач, но и личными контактами, которые были вынесены из 1935 года, когда РуСХА патронировало деятельность "Аненербе". Яркими примерами этого симбиоза являются расовый антрополог Бруно Бегер и германист, фольклорист Ганс Эрнст Шнайдер. Бруно Бегер в 1934 году поступил на службу в РуСХА, но позже перешел в "Аненербе". В исследовательском обществе ему поручались весьма щекотливые задания, которые, по сути, больше подходили для практиков из Главного управления по вопросам расы (замеры черепов у заключенных концентрационных лагерей, антропологические исследования во время Тибетской экспедиции Эрнста Шеффера, отбореврейских черепов для антропологической коллекции Августа Хирта, которая располагалась в Страсбурге и т. д.). Научный устроитель "Наследия предков" Ганс Эрнст Шнайдер начал свою карьеру в СС с поступления в 1938 году на пост референта в расовое управление РуСХА. В середине 1939 года его заметили и пригласили на работу в персональный штаб рейхсфюрера СС. Во время работы в "Наследии предков" он ни на минуту не прекращал сотрудничества с РуСХА, где нередко выступал с докладами и лекциями. В годы войны он оказался в Голландии, где выступал одновременно и в роли представителя рейхсфюрера СС, и руководства РуСХА.
Если рассматривать возникновение "Аненербе" как реализацию инициативы руководства РуСХА, то на основании многочисленных фактов, в том числе о подробностях передачи "Наследия предков" в распоряжение персонального штаба рейхсфюрера СС, можно установить некую закономерность, присущую Главному управлению по вопросам расы и поселений в 1937–1939 годах. Все проекты, начатые специалистами РуСХА, постепенно теряли связь с материнской организацией, превращаясь в самостоятельные структуры. Среди таковых можно назвать "Наследие предков", "Источник жизни", специальные "мужские дома СС" учебное управление СС и т. д. То, что на первый взгляд выглядело как организационные потери, на самом деле являлось выражением процесса консолидации СС, которая проявлялась в узком профилировании в рамках "черной империи".Все это неизбежно вело к пересмотру функциональных обязанностей Главного управления по вопросам расы и поселений. Наиболее ярко эти перемены можно рассмотреть на примере практического обучения в СС.
После того как в конце 1934 года в СС был сформирован аппарат по мировоззренческому воспитанию, перед Управлением обучения РуСХА были поставлены три следующих задачи: обучение студентов в "мужских домах", выпуск учебного журнала "Направляющие тетради СС" и занятия по идеологическому обучению служащих немецкой полиции.
Летом 1935 года в Германии по инициативе Учебного управления РуСХА стали возникать так называемые "мужские дома CC". Приказ об этом был подписан 5 августа начальником штаба РуСХА оберфюрером СС Хармом. В живописных окрестностях немецких университетов и институтов руководство СС приобретало здания, которые передавались в управление ведомству Дарре. В каждом из; таких домов, являвшихся, по сути, общежитием, проживало около 30 студентов. Условием для попадания в "мужской дом" было обязательство после окончания учебы пойти на службу в СС. Естественно, все проживавшие в "мужских домах" предварительно проходили расовое обследование. Это было отнюдь не единственной обязанностью студентов, которые должны были кроме самой академической учебы посещать занятия по идеологии и эсэсовскому мировоззрению, а также активно заниматься военно-спортивной подготовкой. Соглашение между Главным управлением СС по вопросам расы и поселений и Имперским руководством студенчества было подписано 4 сентября 1939 года. Согласно этому документу руководству РуС-ХА предоставлялось право отбирать подходящих студентов. В обмен на это студентам гарантировалось трудоустройство в РуСХА, где поначалу они должны были выступать в роли врачей, руководителей учебных курсов, молодых преподавателей в студенческом лагере Берлин-Грюнвальд.
Благодаря этому проекту руководство СС планировало вырастить академическую элиту, которая после надлежащей идеологической обработки должна была пополнить ряды "черного ордена". Обязанности по идеологическому контролю над обучением в "мужских домах СС" возлагались на расовых референтов соответствующих оберабшниттов. Гиммлер рассчитывал уже очень скоро увидеть первые положительные результаты от реализации этой затеи. Его ожидания в определенной мере оправдались. Уже в 1936 году в своем годовом отчете начальник Учебного управления РуСХА радостно сообщал, что "мужские дома" в настоящий момент представляют собой самую сплоченную и самую лучшую студенческую организацию. Причину этого он видел втом, что "мужские дома" были заселены безупречными людьми. В том же докладе штандартенфюрер СС Карл Мотц предлагал строить, а не покупать, новые здания, в которых было бы больше отдельных комнат (в тот момент в "мужских домах" преобладали обшие спальные палаты). По его мнению, эта форма обучения должна была просуществовать столетия,
"Мужские дома СС" очень быстро стали распространяться по всей Германии. Если в 1935 году их было всего семь (Гамбург, Кёльн, Мюнхен, Хайдельберг, Марбург, Берлин и Тюбинген), то в начале 1939 года их насчитывалось уже шестнадцать. "Мужские дома СС" возникли в таких университетских городах, как Брауншвейг, Галле, Йена и Киль. Их можно было встретить на окраинах рейха (Данциг и Кенигсберг), После аншлюса Австрии они возникли в Граце, Инсбруке и Вене. РуСХА оказывало финансовую поддержку "мужским домам", которая предоставлялась в виде арендных дотаций. Если говорить об уровне финансовой поддержки, то в 1936 году на эти цели было выделено 2,5 тысячи рейхсмарок, которые пошли на оплату проживания в "мужских домах СС". Это позволяло максимально контролировать обучение студентов. Некоторое время расовое управление РуСХА издавало для "мужских домов СС" даже собственные "Методические рекомендации". В данной ситуации СС выступали в роли защитного барьера от слишком требовательных университетских преподавателей, выступая в данном вопросе единым фронтом с Национал-социалистским союзом немецких студентов., Впрочем, альянс с Национал-социалистским союзом немецких студентов оказался крайне недолгим. В 1938 году Гиммлер с подачи руководства РуСХА приказал изолировать "мужские дома" от влиянии студенческого руководства. Это позволяло эсэсовским студентам избегать многочисленных общественных мероприятий, а стало быть более тщательно заниматься идеологическим обучением и физической подготовкой, Деятельность всех "мужских домов" в Германии курировал оберштурмбанфюрер СС Курт Эллерзик, который начинал свою карьеру в учебном управлении РуСХА. Когда 12 февраля 1939 года Гиммлер перевел руководство "мужских домов" из состава РуСХА в свой персональный штаб, то Эллерзик сохранил за собой свой пост, оставшись руководителем студенческих объединений СС. Эту должность он занимал до конца войны. Стоит заметить, что, как и в случае с "Аненербе", "мужские дома" после 1939 года продолжали активное сотрудничество с РуСХА. Поводом для этого было хотя бы то обстоятельство, что расовые эксперты СС занимались отбором студентов, а позже проверяли выпускников "мужских домов" на предмет пригодности службы в ваффен-СС (об этом мы более подробно расскажем позже). Однако идеологи Главного управления по вопросам расы и поселений уделяли внимание не только будущим академическим кадрам, но и основной массе эсэсовцев. В конце 1935 года учебное управление РуСХА начало издавать собственный ежемесячный журнал "Направляющие тетради СС". Это издание планировалось как бюллетень, посвященный вопросам мировоззрения СС. Одновременно он должен был служить методическим подспорьем для руководителей учебных курсов в различных частях СС. Прототипом "Направляющих тетрадей СС" были издаваемые с декабря 1934 года "дидактические письма", которые были своего рода инструкциями для эсэсовских лекторов. Первый профессионально оформленный номер "Направляющих тетрадей СС" увидел свет в декабре 1935 года. Он имел номер 6. Это подтверждает, что он являлся преемником пяти предыдущих "дидактических писем". Но шестой номер "Тетрадей" пришлось изъять и уничтожить из-за того, что Гиммлер нашел в нем большое количество идеологических несоответствий. В настоящий момент это издание является библиографической редкостью, поэтому трудно сказать, что в нем не понравилось рейхсфюреру СС. С февраля 1936 года журнал продолжил выходить, но уже с новой нумерацией. Первый номер, выпущенный в 1936 году, был уже не тонким бюллетенем, а объемной брошюрой.
Каждый номер "Направляющих тетрадей СС" имел центральную тему, имевшую большое значение для эсэсовского мировоззрения. Так, например, первые четыре номера были посвящены следующим темам: "Учение о наследственности", "Крестьянство", "Иудаизм", "Масонство и большевизм". При этом теоретические статьи перемежались незамысловатыми рассказами и чисто практическими советами ("Из практики родового управления", "Выбор эсэсовцем супруги" и т. д.). Сам же Гиммлер не раз высказывал пожелание, чтобы обучение эсэсовцев происходило посредством исторических. рассказов, которые по своей форме должны были напоминать се- = верные саги. Благодаря этому пожеланию в Германии появился новый специфический вид художественной литературы — "эсэсовские саги". Кроме этого, в каждом из номеров учебного журнала приводились выдержки из "Майн кампф" или речей Гитлера. На учебных вечерах руководители курсов должны были по возможности просто объяснить ту или иную мысль, высказанную Гитлером в своем "святом послании". Важным воспитательным элементом были фотографии и иллюстрации, которые должны были наглядно пояснять суть расистской идеологии СС. Как правило, это выражалось в противопоставлении образов арийцев, светловолосых и голубоглазых, отталкивающим изображениям представителей "неполно-, ценных рас". В подготовке очередного номера журнала принимали участие специалисты не только РуСХА, но и других эсэсовских ведомств. Так, например, сотрудники СД к каждому выпуску "Направляющих тетрадей СС" готовили небольшие заметки, которые публиковались в рубрике "Враги рейха".
Редакционный совет "Направляющих тетрадей СС" был весьма озабочен тем, чтобы по возможности рационально использовать журнал, который должен был отвечать насущным потребностям "охранных отрядов". О том, что этому журналу уделялось повышенное внимание, говорит хотя бы один факт — работу над каждым номером курировал лично Гиммлер. Приведу один пример. В феврале 1938 года Гиммлер при просмотре гранок свежего номера дал указание по исправлению некоторых неточностей.
"Направляющие тетради" стали основой для еженедельных лекций, читаемых эсэсовцам. По этой причине лекторы считали, что благодаря журналу обучение стало не только разнообразным, но и более эффективным. Наряду с "Направляющими тетрадями" РуСХА подготовило к выпуску аналогичные им серии диапозитивов ("Кровь и почва", "Иудаизм", "Масонство и большевизм"). Со временем отдельные эсэсовские части стали приводиться в пример как образцовые с точки зрения идеологического обучения. Их опыт распространялся по всему рейху. Например, образцом для подражания были признаны учебные планы 1-го мюнхенского штандарта. Он предусматривал еженедельный идеологический учебный цикл. В течение месяца эсэсовцы должны были провести торжественное мероприятие (как правило, собрание), посетить музей (музей этнографии), провести путешествие к месту раскопок с последующим торжественным вечером в среде археологов. Сложно сказать, как относились к этим мероприятиям "простые эсэсовцы". Можно лишь отметить, что "Направляющие тетради" от номера к номеру становились все толще и толще. Они не прекратили своего выхода даже в годы войны. С конца 1939 года стало выходить и специальное "военное приложение" к "Направляющим тетрадям". Оно предназначалось для соединений ваффен-СС, воевавших на фронте. Предполагалось, что этот журнал будет повышать моральный дух эсэсовцев. Кроме этого, в так называемых "германских странах" Европы (Голландия, Бельгия — Фландрия, Норвегия) выходили специальные выпуски "Направляющих тетрадей СС", которые издавались на национальных языках. В 1941 году вышло голландское приложение, затем — норвежское, а где-то в 1942 году — французское.
Идеологическую подготовку были обязаны проходить не только эсэсовцы, но и другие служащие, находившиеся под начальством Генриха Гиммлера. 1 апреля 1937 года рейхсфюрер СС уполномочил расовых экспертов РуСХА на обучение всех полицейских страны, что значительно добавило работы Учебному управлению. Это было очевидным признаком того, что Гиммлер намеревался срастить полицию и СС. Пробным шагом в этом направлении были события 1936 года, когда он распорядился провести идеологическое воспитание всех служащих СД и подразделений "Тотенкопф", для чего вводилось около десяти дополнительных ставок руководителей курсов. Появление в сфере деятельности РуСХА полиции позволяло говорить о колоссальности этого плана. Руководитель штаба РуСХА штандартенфюрер СС Георг Эбрехт в разговоре с группенфюрером СС Освальдом Полем так описывал размеры этого нового задания: "При обучении полиции речь идет почти о двукратном увеличении (а может, и большем) объема проводимых работ. При этом нужно учитывать, что 200 тысяч полицейских, в отличие от наших эсэсовцев, оказались на своей службе отнюдь не по политическим соображениям. Поэтому для начала их надо было бы воспитать просто как истинных национал-социалистов… Я прекрасно понимаю, что на Главное управление по вопросам расы и поселений была возложена огромная ответственность", Поль согласился с высказанными мыслями и изыскал дополнительное финансирование для РуСХА. Он полагал, что к решению задачи о воспитании надо было подойти творчески. Ему даже удалось добиться, чтобы финансирование на идеологическое обучение поступало и от самой полиции. После создания в июне 1936 года Главного управления дисциплинарной полиции, которое возглавил оберстгруппенфюрер СС Курт Далюге, обучением были охвачены все полицейские подразделения. К лету 1938 года в полицейских структурах уже имелся 21 руководитель учебных курсов.
Начиная с 1937 года, квалифицированные и дипломированные лекторы стали проводить идеологическую обработку полиции. Снабженные журналами и диапозитивами, они принялись знакомить полицейских с азами расовой теории. Происходило это на образовательных вечерах. А полицейских офицеров просвещали в специальных школах для руководящего состава СС и полиции, созданных руководством Главного управления дисциплинарной полиции. Первыми среди всех полицейских структур обучение должны были пройти служащие гестапо и криминальной полиции. Упор во время занятий делался на подачу знаний о "врагах рейха", в частности об иудеях и большевиках. Вся учебная программа строилась на том тезисе, что обязанности сотрудников полиции по "соблюдению чистоты расы" сводились в основном к выбору подходящей супруги и борьбе с "расовыми противниками". Опять же сложно говорить об уровне восприятия подобных идей в полицейских структурах. Однако можно предположить, что существует достаточно устойчивая связь между теоретическим обучением и практическим расовым отбором, а стало быть, в группах, подвергнувшихся идеологическому воздействию, антисемитские порывы и расистские предубеждения стали более сильными, нежели в немецком обществе в целом. Расистское воспитание, проведенное в предвоенные годы, очень хорошо дало о себе знать уже во время Второй мировой войны. С одной стороны, в Польше полицейские и эсэсовцы находили наглядные подтверждения своим представлениям о "восточных евреях" и польском хозяйстве. С другой стороны, их укрепившиеся предрассудки и предубеждения способствовали проведению в жизнь преступной политики СС на оккупированных территориях. Польские евреи, равно как и сами поляки, которые на протяжении столетий "кочевали" из состава одной империи в другую, не имели этнических корней, а стало быть, были "неполноценным населением". Таким образом, получалась замкнутая цепь из расистских предубеждений и политики геноцида, которые поддерживали друг друга.
Кристофер Браунинг в своем исследовании "Совершенно нормальные люди" рассматривал мотивацию тех, кто принимал участие в массовых казнях в Восточной Польше, Украине и Прибалтике. Он попытался доказать наличие связи между мировоззренческим обучением, которое проходило в орпо[26] в конце 1942 года на востоке Верхней Силезии, и обучением немецкой полиции накануне Второй мировой войны. Обнаруженные факты и свидетельства позволили ему говорить о том, что каратели в большинстве своем были "идейными преступниками".
Если обратиться к статистике, то только за 1937 год специалисты РуСХА смогли в той или иной степени обработать около 400 тысяч человек: офицеров СС, рядовых эсэсовцев, полицейских, служащих СД, служащих частей "Тотенкопф", студентов из "мужских домов", учащихся юнкерских школ СС.
В 1937–1938 годах вокруг концепции и содержания обучение эсэсовцев и полицейских развернулась форменная дискуссия, в которой одну сторону представлял Генрих Гиммлер, а другую — начальник учебного управления РуСХА штандартенфюрер СС Цезарь. В то время как Цезарь настаивал на способствовании "поглощению знаний" и формировании четкой идеологической основы, рейхсфюрер СС считал, что обучение не должно быть перегружено академическими сведениями, больше напоминая обширные обзоры по заданной теме. По этому поводу он заявлял: "Материал, преподносимый нашим подразделениям, должен быть почерпнут из различных областей жизни, то есть речь должна идти об увлекательных рассказах по географии, истории, расовому учению и расовой гигиене, в том числе незамысловатые повествования о наших противниках: масонстве, католицизме и т. д.".
В силу того что программа обучения была слишком обширной, Генрих Гиммлер в августе 1938 года вывел учебное управление из состава РуСХА, сделав его самостоятельным структурным подразделением. В данном случае ситуация была иной" нежели с "Аненербе" и "мужскими домами СС". При реорганизации РуСХА его покинули все сотрудники учебного управления. В августе 1938 года в учебном управлении числился 31 штатный сотрудник, в том числе 12 офицеров СС. У них в подчинении находилось около 430 руководителей курсов, которые осуществляли свою деятельность на общественных началах, а также 21 штатный руководитель курса. Штатные сотрудники учебного управления в сентябре 1938 года были переведены на службу в Главное управление СС, а общественные лекторы были зачислены в штаб соответствующего оберабшнитта СС. Вместе с сотрудниками в ведение Главного управления СС перешли школа в Грюнвальде (Берлин) и журнал "Направляющие тетради СС".
В этой связи в литературе делается вывод о том, что между Гиммлером и Цезарем существовали принципиальные противоречия. Мол, именно по этой причине управление обучения было вычленено из РуСХА, а позже сам Дарре был снят с должности начальника Главного управления по вопросам расы и поселений. Одним из предполагаемых поводов для конфликта называлась "интеллектуальность" Цезаря, за которую Гиммлер подвергал его острой критике. Подробности разрыва отношений между Дарре и Гиммлером мы раскроем позже. Впрочем, источники указывают на то, что изменение структуры РуСХА вовсе не означало снижения статуса этого эсэсовского управления. К тому же конфликт между Гиммлером и Цезарем носил частный, а вовсе не идеологический характер. Поводом дли него послужило сложное финансовое положение, в котором пребывали СС, что, само собой разумеется, тут же сказалось на работе Главного управления по вопросам расы и поселений. Даже несмотря на финансовое содействие дисциплинарной полиции, казна РуСХА почти всегда оставалась пустой. По сути, деньги выделялись только на издание "Направляющих тетрадей" и зарплату штатных сотрудников. Когда в 1938 году Имперский министр финансов не увеличил финансирование РуСХА, обширная "образовательная программа СС" оказалась под угрозой срыва. Конфликт вышел наружу. Освальд Поль, шеф Административного управления СС, решил исправить эту ситуацию. Он выступил с инициативой об изменении структуры РуСХА и выделении учебного управления. В самом же РуСХА эту инициативу не только не оценивали как ущерб, а, напротив, были рады ей. Избавление от идеологического обучения было реальным шансом сосредоточиться на работе по формированию расовой идеологии СС. Шеф штаба РуСХА Георг Эбрехт сам ходатайствовал за выделение обучения. Он обосновывал эту просьбу тем, что избавление от этой обузы могло позволите сконцентрироваться на научном обосновании расового отбора и его практическом осуществлении. Не стоило забывать, что в подвешенном состоянии оказался проект "крестьянских поселений", который надо было срочно реализовывать.
В то же время Гиммлер задумал превратить РуСХА в "геральдическое управление" но Эбрехт отстоял прежний функционал РуСХА, в который кроме расовых и поселенческих вопросов надо было включить сферу "родового попечения". В любом случае, избавление от учебного направления только способствовало этим начинаниям.
Можно уверенно говорить о том, что 1938 год стал переломным для РуСХА. После того как Главное управление по вопросам расы и поселений утратило контроль над "германскими исследованиями" (которые перешли "Наследию предков") и учебным управлением расовые эксперты предпочли уделять больше внимания сфере "родового попечения", которое являлось производной от изначальных направлений: расы и поселений. Основа для этой работы была заложена еще в 1935 году, когда было создано общество "Источник жизни" ("Лебенсборн"), а также можно было наблюдать активизацию расово-политической работы в эсэсовских частях,
Еще в своем "Приказе о помолвке и бракосочетании", который датировался 1931 годом, Генрих Гиммлер говорил о конечной цели СС — формировании наследственно здорового, полноценного рода немецкого, нордического типа. Осуществляя эту цель, расовые эксперты СС предприняли множество шагов, в том числе создали общество "Источник жизни" и "попечительские учреждения СС", которые стали двумя важнейшими структурами в рамках родовой деятельности СС. Оба они должны были, с одной стороны, служить "расовому оздоровлению общества", производству истинно арийского потомства, а с другой — должны были обслуживать эсэсовцев и их семьи.
В конце 1935 года, почти сразу же после появления на свет "Ане-нербе", в рамках РуСХА возникло еще одно общество, которое называлось "Лебенсборн" ("Источник жизни"), В силу того что возникновение "Лебенсборна" было результатом личного пожелания рейхсфюрера СС, задачи, поставленные перед "Источником жизни", были достаточно конкретными. Оно должно было прежде всего содействовать повышению рождаемости в Германии, причем речь шла о появлении на свет исключительного с расовой точки зрения потомства. Взгляд Гиммлера обратился в первую очередь на арий-ско-нордических матерей-одиночек. Рейхсфюрер уже давно был озабочен проблемой демографического спада, который наблюдался в Германии в 20 — начале 30-х годов. Он опасался, что эта тенденция продлится и в Третьем рейхе, что приведет к ослаблению "нордической крови". К 1935 году он решил в корне изменить сложившуюся ситуацию. Прежде всего, он намеревался противодействовать абортам и помогать матерям-одиночкам, естественно, если те могли произвести на свет "расово ценное потомство". В итоге в 1937–1938 годах в речах рейхсфюрера СС появился постоянный речевой оборот; "забота о повышении рождаемости в эсэсовских семьях",
Но вернемся к "Лебенсборну". В Уставе "Источника жизни", принятом 12 декабря 1935 года, были провозглашены следующие задачи, стоявшие перед этой организацией:
Поддержка многодетных семей, представляющих интерес с расовой и наследственно-биологической точки зрения.
Забота о ценных с расовой и наследственно-биологической точки зрения одиноких матерях, которая должна осуществляться после тщательной проверки Главным управлением по вопросам расы и поселений семьи будущей матери и семьи отца-производителя. Это должно гарантировать появление на свет расово ценных детей.
Забота об этих детях.
Забота о матерях этих детей.
Сам Гиммлер видел в "Лебенсборне" логичное продолжение "Приказа о помолвке и бракосочетании". Если этот приказ гарантировал, что эсэсовцы будут заключать браки с арийскими супругами, у которых будут появляться здоровые арийские дети, то "Источник жизни" должен был помочь эсэсовскими семьям, по тем или иным причинам оставшимся бездетными, усыновить расово ценных детей. Одновременно с этим "Лебенсборн" должен был опекать одиноких матерей и их нордических деток. 13 сентября 1936 года Гиммлер и вовсе заявил, что членство в "Источнике жизни" является долгом каждого эсэсовского руководителя.
Попадание в "Лебенсборн" было связано с множеством льгот: материальная поддержка, возможность сохранения тайны рождения ребенка, длительное пребывание в одном из заведений "Источника жизни", трудоустройство матерей, а также организация в перспективе специальных детских садов для работающих матерей. Реализация данной программы автоматически создала для СС ряд идеологических неприятностей. Прежде всего, это было связано с популяризацией идеи рождения детей вне брака. Сама идея "Лебенсборна" опиралась на тезис Гиммлера о "родовой общности", которая, в свою очередь, опиралась на мысль о расово полноценном потомстве, расовых обязанностях эсэсовцев, состоящих в браке, но отнюдь не о традиционных моральных установках и уж тем более не о возможности свободных отношений в супружеской жизни. Расовые идеологи РуСХА, обходя эти скользкие темы, предпочитали говорить о "расо-во-биологическом значении потомства": "То, что именно охранные отряды в своей работе исходят из расовой и наследственно-биологической ценности многодетных семей, опирается на мысль о родовой общности. Это относится и к добрачным, и внебрачным детям, которые, в случае своей расовой и биологической полноценности, должны в полной мере опекаться национал-социалистским государством".
В одной этой фразе наличествовали две отличительные черты этнической и демографической политики СС, Если речь шла о "желательном приросте населения", то это были расовый отбор и увеличение рождаемости. Идеологам и практикам из РуСХА вменялось в обязанность проводить расово-антропологическую экспертизу будущих матерей и отцов детей, которые должны были появиться на свет в "Лебенсборне". Те же специалисты должны были проводить идеологическое обучение родителей.
В РуСХА возлагали большие надежды на "Лебенсборн". По этой причине уже в начале 1936 года в родовом управлении был подобран соответствующий персонал, из которого была создана первая структура "Источника жизни", В 1936 году руководство "Источника жизни" состояло из авторитетных работников Главного управления по вопросам расы и поселений. Шеф родового управления оберфюрер СС барон Бернд фон Канне занял пост председателя общества. В роли его заместителя выступили сотрудники того же управления — оберштурмфюрер СС Гайдн, который занимался в этом обществе консультациями по вопросам брака и так называемых "домов матери" и "детских домов". Оберфюрер СС Гюнтер Пфлаум, являвшийся начальником штаба родового управления, был назначен коммерческим директором и официальным руководителем "Источника жизни".
1 января 1938 года, после двухлетнего контроля со стороны родового управления РуСХА, "Лебенсборн" был превращен в самостоятельную структуру и в качестве таковой введен в состав персонального штаба рейхсфюрера СС. Здесь можно провести очевидные параллели с "Аненербе", которое прошло почти тот же самый путь. Это сходство усиливается, если учесть тот факт, что Генрих Гиммлер стал председателем "Источника жизни", одновременно возглавив правление общества. В правлении кроме самого Гиммлера оказались: руководитель штаба РуСХА оберфюрер СС Эбрехт, отвечавший за мировоззренческую деятельность; шеф административного управления группенфюрер СС Освальд Поль, занимавшийся организационными вопросами; штандартенфюрер СС Дермитцель, который курировал медицинскую сферу деятельности "Лебенсборна". Недолгое время в правлении находились Эбрехт и Дарре, но в 1939 году их заменили новым шефом РуСХА группенфюрером СС Гюнтером Панке и имперским врачом бригаденфюрером Гравицем. Подобная реорганизация фактически не коснулась Понтера Пфлаума, который остался на должности коммерческого директора. Реорганизация привела к тому, что центр "Лебенсборна" был перенесен из немецкой столицы в Мюнхен, что обеспечило близость правления к первому филиалу общества Штайнхёринг-Хохланд. В итоге все эти изменения были закреплены в Уставе, в преамбуле которого говорилось, что общество "Источник жизни" признавало свою ответственность за производство элитной молодежи, которая должна был а быть использована для создания "новой аристократии".
Подобная перестановка фактически никак не отразилась на деятельности РуСХА в целом. Дело ограничилось тем, что некоторые из сотрудников Главного управления по вопросам расы и поселений были переведены в штат персонального штаба рейхсфюрера СС. Но это никак не повлияло на работу по расовому отбору, так как даже мировоззренческое воспитание персонала "Лебенсборна" и матерей, оказавшихся в "Источнике жизни", было поручено специалистам РуСХА. Накануне превращения "Источника жизни" в самостоятельную организацию Гиммлер лично подтвердил тот факт, что родовое управление РуСХА, как и ранее, будет осуществлять над "Лебенсборном" мировоззренческий контроль, а директивы, родившиеся в недрах Главного управления по вопросам расы и поселений, будут обязательными для "Источника жизни". В годы войны начальник РуСХА являлся, кроме всего прочего, куратором "Источника жизни", контролировавшим программы обучения. На оккупированных территориях эту функцию выполняли местные представители РуСХА. Летом 1942 года руководитель Главного управления по вопросам расы и поселений Отто Хоффман информировал начальника Главного управления СС Готлиба Бергера о результатах мировоззренческого воспитания, которое осуществлялось в рамках "Лебенсборная. В нем Хоффман заявлял, что он намерен и далее сохранять мировоззренческое обучение в "Источнике жизни"" так как "Лебенсборн" как самостоятельная структура имеет самое непосредственное отношение к РуСХА. Наряду с этим шеф РуСХА в силу своего членства в правлении "Лебенсборна" имел прекрасную возможность контролировать всю работу этого общества, а также оказывать на нее существенное влияние.
До начала Второй мировой войны общество "Источник жизни" росло как на дрожжах. Это выражалось в двояком процессе. С одной стороны, непрерывно увеличивалось количество эсэсовских офицеров, которые привлекались к сотрудничеству с "Лебенсборном", сдругой стороны — постоянно увеличивалось количество матерей, которые намеревались рожать в его филиалах. Филиалы, известные под названием "Дом Лебенсборна", создавались по всей Германии. Они являли собой нечто среднее между родильным домом и детским садом. После того как летом 1936 года в Баварии возник первый "Дом Лебенсборна", в нем почти сразу же было оборудовано 30 мест для будущих матерей и 55 мест для их детей. В 1938 году в Германии уже насчитывалось пять "домов", в 1939 году "Дом Лебенсборна" возник в Австрии. К началу Второй мировой войны "Источник жизни" обладал ресурсами, чтобы разместить 263 женщины и 487 детей. Почти сразу же с началом боевых действий "Лебенсборн" стал распространять свою деятельность на оккупированные территории. Общество ставило себе в обязанность проводить политику германизации во Франции, Бельгии, Нидерландах и Норвегии. Кроме этого, оно активно занималось "этнической политикой" в Восточной Европе, прежде всего в завоеванной Польше и на отдельных оккупированных территориях СССР. Однако высокопарные надежды Гиммлера о ежегодном предотвращении 100 тысяч абортов при помощи "Лебенсборна" не могли осуществиться на практике. По статистике, до конца войны в "Домах Лебенсборна" на свет появилось около 7–8 тысяч малышей, из них 5 тысяч были внебрачными.
Таким образом, можно говорить, что "Источник жизни" был лишь инструментом расовой политики, которая проводилась в жизнь экспертами РуСХА, хорошо знакомыми с расовым отбором. Часто слова об исключительных мерах по заботе о матерях-одиночках были лишь "кремом", который прикрывал сугубо идеологический "пирог". Именно эта фразеология ввела в заблуждение судей на Нюрнбергском процессе, которые расценили "Лебенсборн" как благотворительную организацию.