: совой политики, вряд ли приходится сомневаться в том, что тезис о "новом человеке" был пустыми словами, некоей политической утопией, Впрочем, усилия по биологическому совершенствованию немецкого народа не приняли такого размаха, как организованный геноцид. Тем не менее селекция немцев для Гитлера с самого момента прихода к власти стала неотъемлемой частью проводимой политики.
На вопрос о том, в какой степени был осуществлен "немецкий селекционный проект" и к какому сроку он должен был быть завершен, нельзя ответить так же точно и однозначно, как при освещении проблемы геноцида еврейского народа. Это в первую очередь связано с феноменом "человеческой селекции", под которой национал-социалисты подразумевали весь комплекс мероприятий по биологическому "укреплению немецкой народности". Они последовательно придерживались гитлеровской программы, заимствованной из "социал-дарвинистского наследия", делая акцент на "познании" истории человечества с точки зрения "заботы о расе". Так называемые расовые селекционеры не боялись переносить на человеческое общество критерии, присущие животноводству. Они требовали "планомерного культивирования человека" с целью его селекции.
Локализацию и искоренение наследственных болезней они считали благом не только для немецкой нации, но и для всего человечества. По образцу Ганса Понтера селекцию нордической расы усиленно пропагандировал Рихард Вальтер Дарре.
Согласно планам "селекционеров", в первую очередь надо было провести искусственный расовый отбор, что, с одной стороны, по-
средством разнообразных форм социальной поддержки должно было привести к "улучшению расы" и увеличению ее численности, а с другой — исключить из общества "жизненно непригодные элементы". Среди социальных форм "выбраковки" можно было назвать запрет на вступление в брак для людей, страдающих психическими и наследственными болезнями. Более жесткой формой была их принудительная стерилизация.
Однако обязательным условием для осуществления расовой селекции считалось достаточное количество людей, которые рассматривались в качестве "материала для искусственного расового отбора". Вследствие этого во главу угла в Третьем рейхе ставилась борьба за увеличение рождаемости. Гитлер был хорошо знаком с предложениями, подготовленными инициаторами селекционного процесса. Подобные идеи он уже высказывал в своем программном произведении "Майн кампф". В его "программе" расовая селекция стала центральным моментом. Однако в 1933 году Гитлер был едва ли готов приступить к ее практической реализации. Для этого нужна была длительная подготовка. Подготовительным этапом стало принятие новых законов о браке, закона о предотвращении появления на свет наследственно больных поколений детей. Затем наследственно здоровые супруги, а также расово чистые многодетные семьи получали значительные налоговые льготы, финансовые субсидии. Постепенно создавалась система защиты внебрачных детей. Оборотной стороной этих процессов стала акция "Эвтаназия". Начало войны придало этим процессам общеевропейский характер. Новшеством стала германизация захваченных земель и насильственное онемечивание "расово ценных" детей из Восточной и Западной Европы. Это стало неизменным элементом так называемой "германской политики", проводимой в Европе. Как видим, традиционная война постепенно превращалась в "расовую борьбу".
Мероприятия по осуществлению "положительного отбора" как никакие другие наглядно демонстрируют биологическую волю национал-социалистов. В рамках данной части книги мы уделим внимание в первую очередь поддержке матерей-одиночек, которая осуществлялась в "Лебенсборне". Во время так называемой "ревизионистской" фазы в гитлеровской политике (до 1938 года) шла активная подготовка к осуществлению "программы". Именно в это время союз "Источник жизни" под покровительством рейхсфюрера СС Генриха Гиммлера стал превращаться в образцовую идеологическую организацию, которая занималась поддержкой внебрачных детей.
По мере развертывания "поступательной демографической политики" компетенция Гиммлера вышла далеко за границы рейха. Он стал проявлять интерес к иностранным детям. После захвата Северной и Западной Европы, а также недолгих военных успехов в России Гитлеру могло показаться, что он смог успешно реализовать один из этапов своей "программы". Поэтому он пришел к выводу, что пришло время в полном соответствии с расистскими догмами создать для "новой Европы" "расовый фундамент", который позволил бы грамотно использовать завоеванное жизненное пространство. Гиммлер полагал, что "Лебенсборн" весьма подходил для выполнения особых поручений в сфере демографической и этнорасовой политики. Первоначальная задача "Источника жизни" — забота о внебрачных детях — постепенно врастала в "германскую" политику.
Целью национал-социалистской политики в области народонаселения было провоцирование демографического взрыва со строгим учетом расовых норм. Приемлемым считалось любое средство, если только оно вело к успеху. В результате внебрачные дети, еще недавно бывшие сугубо частным вопросом, превратились в объект государственных интересов. А еще недавно (до 1933 года) общественность и власти стыдливо обходили эту проблему стороной. Разумеется, некоторая поддержка внебрачных детей существовала еще до прихода к власти нацистов. Однако только после 1933 года в условиях нагнетания паники относительно падения рождаемости внебрачные дети стали инструментом решения важнейшей задачи. Сам Гитлер никогда публично не высказывался о внебрачных детях и матерях-одиночках. Он лишь подчеркивал, что материнство являлось единственным и самым главным предназначением женщины. Лишь узкий круг людей, являвшихся участниками так называемых "застольных бесед фюрера", могли узнать о действительных взглядах Гитлера на "внебрачный вопрос". Он видел в сокращении рождаемости едва ли не самую серьезную угрозу для своих далеко идущих планов. Однажды, рассуждая о Тридцатилетней войне, Гитлер подчеркнул, что именно "благодаря незаконнорожденным детям нация взлетела вновь на прежние высоты". В язвительной манере фюрер продолжал: "И пока нам недостает двух миллионов человек, было бы лучше, чтобы незамужняя девушка имела ребенка, а не чахла как старая дева". Эту мысль Гитлер дополнял странными доводами о неизбежности материнства. Природа, мол, хочет, чтобы женщина получала ребенка. "В противном случае она будет истеричкой или заболеет". Гитлер возмущенно повествовал о "лживой морали верхушки, насчитывавшей каких-то десять тысяч человек". Прусский принц, который содержал десяток любовниц, за счет своего происхождения рассматривался этими "моральными лицемерами" как благородный человек, в то время как простой мужчина, который сочетался браком с девушкой, ждавшей от него ребенка, осыпался упреками с ног до головы. Следствием этой лживой и двуличной общественной установки нередко становились аборты и последующая бездетность немецких женщин. При этом "природа одарила бы любовью обоих, женщину и ее дитя". Поэтому для Гитлера штамп о браке не имел никакого значения. Проявлением истинно здоровой модели как раз было бы, напротив, заключение брака с беременной женщиной, так как она уже доказала свое плодородие.
Фюрер возносил хвальбы воспитательным домам прошлого, которые тайно принимали внебрачных детей, отвергнутых обществом. "Моральное лицемерие XIX века вынудило закрыться эти в высшей мере полезные средневековые заведения". В этих словах читалось невысказанное желание иметь нечто похожее. Подобные учреждения современности должны были пользоваться признанием, а не прятаться от глаз общественности, как наделе происходило с "Источником жизни". Стоит подчеркнуть, что составные части проекта, нарисованного Гитлером, едва ли не в деталях совпадали с представлениями Гиммлера. Рейхсфюрер СС годом раньше подробно распространялся и о естественно-природном предназначении женщины быть матерью, и об опасной для здоровья истеричности бездетных женщин, и о двойной общественной морали, которая вынуждала беременных женщин, не состоящих в браке, делать аборты. Казалось, будто бы рейхсфюрер СС навязал самому Гитлеру свои представления о "внебрачном вопросе". В пользу этой версии говорил хотя бы тот факт, что каждый раз, когда Гитлер поднимал эту тему, неизменным участником "застольных бесед" был не кто иной, как Генрих Гиммлер. Люди из окружения Гитлера, которые определяли мировоззренческий облик НСДАП, не были столь хорошо знакомы с "внебрачной проблемой", как фюрер, но тем не менее загодя решили сделать соответствующие оговорки. Так, например, Вальтер Дарре в своей книге "Новое дворянство из крови и почвы" рассматривал внебрачные отношения с расово-исторической точки зрения. Расовый идеолог немецкого крестьянства был убежден, что противостояние "супружеское" — "внебрачное" было "современным церковным творением". Дарре был убежден, что именно церковь упразднила "древнегерманскую" точку зрения, навязав в качестве превалирующего признака рождение ребенка в браке. Ранее основное внимание уделялось его происхождению, то есть расовой ценности ребенка. Близкая Дарре идея "улучшения расы" определялась в первую очередь происхождением ребенка и лишь во вторую — наличием супружеских отношений.
Альфред Розенберг, главный идеолог нацистской партии, тоже нашел место "внебрачному вопросу" в своей книге "Миф XX века". Его позиция, обусловленная балто-немецким происхождением, вращалась вокруг перехода качества в количество. Его пугало повышение рождаемости восточных народов на фоне демографического упадка в Германии. "Так как существует угроза, что вымирающая Германия будет порабощена соседними народами, то рождение внебрачных детей может только приветствоваться". Принимая в расчет большое количество бездетных браков и превышение доли женщин над мужчинами, появление на свет внебрачных детей могло бы содействовать укреплению немецкой нации. Розенберг недвусмысленно намекал, что "грядущая империя" ("Миф XX века" писался до прихода нацистов к власти) должна поощрять "внебрачную политику". Это должно было выразиться в уравнивании в правах внебрачных детей и детей, рожденных в браке. Поэтому нет ничего удивительного в том, что имперский министр Ганс Франк сразу же после 1933 года выступил в "Академии немецкого права" с требованием предоставления матерям-одиночкам особых социальных гарантий. Он говорил, что "любое материнство надо рассматривать с этической точки зрения как основу народного сообщества".
Но наиболее последовательным защитником матерей-одиночек и внебрачных детей был рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер. Второй по своему могуществу человек в Третьем рейхе слепо воплощал идею фюрера в жизнь не только в силу своей преданности Гитлеру, но и потому, что данные идеи полностью отвечали его своеобразным представлениям о внебрачных детях, которые базировались исключительно на расистской идеологии. В одном из своих выступлений в 1937 году Гиммлер разграничил СС и НСДАП: задача партии сводилась к политическому руководству, а "охранные отряды" должны были осуществить селекцию "человеческого материала". Как позже он объяснял своему личному доктору и массажисту Феликсу Керстену: "Я убежден в том, что воспитание человека во многом подобно животноводству". Гиммлер не так часто решался на столь откровенные пассажи. Для Гиммлера властные полномочия и расовая идея не только не противоречили, но взаимно дополняли друг друга.
Гиммлер полностью разделял убеждение Гитлера о том, что политические и культурные успехи народа зависели от его расовых качеств. Для скептиков он заявлял: "Я полагаю, что наша кровь, наша нордическая кровь является самой лучшей на планете. На протяжении сотен тысяч лет эта кровь останется самой лучшей. И это не суждено никому другому". Обоснования для подобных заявлений были простыми: "Мы бесценны, так как наша кровь способствует тому, что мы изобретаем больше, чем другие, что мы ведем за собой других, у нас лучшие солдаты, лучшие государственные деятели, более высокая культура. У нас лучшие качества".
Эта ценная "нордическая кровь" должна была оберегаться от чуждой "неполноценной крови". Более того, увеличение носителей "ценной крови" должно было гарантировать процветание Германии. Согласно подсчетам расоведа Ганса Гюнтера, среди немецкого народа только 50 % были носителями нордической крови. Гиммлер полагал, что именно СС должны были привести немцев на вершину расы и всего человечества. Сам он рассматривал СС как "орден нордических мужчин". "Умножение нордической крови" и "улучшение расы" могли быть достигнуты только за счет увеличения рождаемости. Количество детей должно было расти и в эсэсовских, и в простых немецких семьях. Только при этом условии можно было прибегать к прочим методам. Гиммлер даже сформулировал лозунг, согласно которому "ценная кровь" поднимает не только культуру народа, но и его политические способности: "Народ, у которого много детей, имеет все шансы стать не просто мировой державой, но заполучить мировое могущество". И наоборот, "породистый народ, у которого недостаточная рождаемость, через 50—100 лет имеет все шансы встать на краю могилы, а через 200–500 лет быть полностью погребенным в ней". Как видим, рождаемость должна была стать биологической основой для мирового господства Германии. Связь, которая существовала между "программой" Гитлера и требованием Гиммлера увеличить рождаемость, являлась во многом не случайной. Если бы немецкий народ обладал растущим количеством детей, то он мог бы рассчитывать на тысячелетия. Но поскольку с наступлением XX века в Германии отмечалось падение рождаемости, то Гиммлер считал, что нельзя было терять ни минуты. Именно этим во многом объяснялась некоторая поспешность, с которой он принимал решения. Многие из них были политической импровизацией, что стало наиболее отчетливо заметно в годы войны.
Что же Гиммлер считал угрозой для рождаемости? Уже в 1937 году он сам сказал, что его выводы были построены не на результатах научных исследований, а базировались на его политическом опыте, который он приобрел, когда в 1933–1934 годах стал возглавлять немецкую полицию. Рейхсфюрер СС полагал, что рождаемости в первую очередь угрожали гомосексуализм и аборты. По его расчетам, в Германии имелось около 1–2 миллионов гомосексуалистов, что составляло приблизительно 10 % мужчин, которые могли иметь детей. Гомосексуалисты выбывали из процесса воспроизводства потомства. Гиммлер, не скрывая, говорил, что "если все оставить как есть, то наш народ будет испорчен этой эпидемией".
Вторая угроза для будущего "нордической германской расы" крылась в абортах. Гиммлер предполагал, что каждый год в Германии их совершалось от 600 до 800 тысяч. Его удручало, что ежегодно Германия недосчитывалась нескольких сотен тысяч детей. Но куда больше его беспокоило то, что после аборта около 300 тысяч немецких женщин ежегодно становились бесплодными. Кроме этого, по его подсчетам, ежегодно во время и после абортов умирало примерно 30–40 тысяч женщин. Для него это были "страшные, но отрезвляющие цифры".
И как результат, он возлагал вину за это неудовлетворительное демографическое состояние на двуличную христианско-буржуазную мораль. Именно на эту мораль он возлагал вину за аборты, на которые решались беременные женщины, рисковавшие стать матерями-одиночками. Он подчеркивал, что если у мужчины есть любовница, то общество смотрит на это сквозь пальцы. "Однако если девушка благоразумна, следует законам природы и зачинает ребенка, то общество отворачивается от нее". То же самое общество возмущается, когда она рожает этого ребенка вне брака. В разговоре с личным врачом Гиммлер как-то произнес следующую речь: "Характерным выражением этого двойного стандарта является статус, который по обычаям среднего класса получают дети, родившиеся от таких связей и зовущиеся незаконнорожденными. Такое определение подразумевает, что они не состоят в родстве со своим отцом и его семьей. Фактически закон гласит, что бастарда и его отца нельзя считать родственниками. Природа лишается своих прав лишь для того, чтобы сохранилась видимость приличий в обществе, где доминирует средний класс. Отец лишается возможности делать самые естественные вещи на свете: обращаться с ребенком как со своим собственным и заниматься его воспитанием. По закону это не его ребенок, а ребенок женщины, которая не имеет к нему никакого отношения, может быть, за исключением того факта, что мужчина дает ей деньги. Кроме того, ему нельзя жениться на матери ребенка, так как он уже женат. Если он живет с ней, закон называет это конкубинатом, а проблемы, вызванные откровенным скандалом, должна улаживать полиция. Сведения подобного рода постоянно поступают к моим людям. Человек в такой ситуации лишается доступа к своему ребенку. Он снова идет против закона, если хочет усыновить ребенка, пока у него есть собственные дети или хотя бы возможность их завести. Иными словами, закон вступает в прямое противоречие с нашей вопиющей нуждой — детей, как можно больше детей! Мы должны проявить храбрость и решительно действовать в этом вопросе, даже если церковь окажется к нам в еще большей оппозиции — чуть больше или чуть меньше, не имеет значения".
Что же это были за законы природы, которым должны были следовать девушки, несмотря на буржуазную мораль? Гиммлер пояснял: после наступления половой зрелости (14–16 лет) немецкие юноши и девушки в силу проживания в холодном климате должны были воздерживаться от половых сношений. Однако к 20 годам половые инстинкты должны были взять свое. Молодые люди не могли долгое время воздерживаться от секса. У девушки в связи с этим было только две возможности: либо она жила с мужчиной и "оставалась здоровой", либо ее половое воздержание приводило к "истерии". Гиммлер замечал: "Если природа настолько мудра, чтобы даровать сильнейший инстинкт человеку в возрасте 15–16 лет, то буржуазная мораль, говорящая "это надо делать в 30 лет", не может быть умнее. Но она провозглашает, что это неестественно!" Гиммлер полагал, что законы природы и буржуазная мораль всегда расходились в принципиальных моментах. Однако в древности общественное мнение германцев и природа находились в согласии. Тогда внебрачные половые сношения не являлись чем-то позорным. Общественное мнение обращало внимание только на то, чтобы юноша и девушка были представителями одной расы. Гиммлер намеревался восстановить якобы существовавший в древности "закон нордической крови". Любые половые сношения с "расово неполноценным" партнером должны были рассматриваться в национал-социалистском государстве как нравственная деградация.
Гиммлер считал, что германцев в первую очередь заботило появление новых детей, а то, рождены они в браке или впс брака, было неважно. Так германцыукрепляли могущество собственного народа и расы. Однако за последние 1000 лет эти принципы были забыты. Национал-социализм и прежде всего СС должны были вернуть к жизни эти "древние законы". В 1936 году Гиммлер торжественно заявил эсэсовской верхушке: "Я точно знаю, что мы как народ будем непобедимы и бессмертны, будем действительно арийско-нордической расой, если будем проводить от в корне изменить демографическую ситуацию в соответствии с законами крови, если будем придерживаться культа предков. Только так мы сможем познать вечный круговорот бытия, все события и саму жизнь на Земле. Народ, который чтит своих предков, всегда должен рожать детей".
Как практик, Гиммлер давно уже сделал необходимые выводы. Уже в 1934 году он заявил перед эсэсовцами: "Вся наша борьба была бесполезной, если политическая победа не станет победой немецкой крови, победой рождаемости над смертью. Проигрыш в Первой мировой войне должен стать триумфом Третьего рейха".
В предыдущих главах мы уже описывали расовые и биологические принципы отбора в СС. Подчеркнем еще раз, что Гиммлер приветствовал ранние браки. Он предпочитал, чтобы его эсэсовцы вступали в брак не в 30–35 лет, как большинство немцев, а в 24–25 лет. Но одного только брака было недостаточно. В "настоящей" эсэсовской семье должно было быть множество детей. Брак без детей для Гиммлера был "банальными отношениями".
Как мы понимаем, ранний брак и множество детей отныне не были личным делом юноши и девушки. Гиммлер хотел, чтобы его "охранные отряды" были демографическим примером для всей Германии. Он хотел опосредованно воздействовать на увеличение рождаемости и прирост населения. Так он обратил внимание на проблему абортов. В этом вопросе он хотел установить самые жесткие правила. Гиммлер намеревался во что бы то ни стало запретить аборты. Хотя в мае 1933 года были ужесточены правила проведения абортов, Гиммлер все равно оставался недовольным. Он хотел, чтобы докторов и женщин, пошедших на прерывание беременности, преследовали как уголовных преступников. Он намеревался предложить другой путь решения проблемы, а именно защиту матери-одиночки и ее внебрачного ребенка от "лицемерного общества". Именно этот посыл стал причиной возникновения "Лебенсборна". Подчеркнем еще раз, что поводом для возникновения "Источника жизни" была борьба с абортами. Однако этот вопрос рассматривался исключительно под углом расовой политики. В 1936 году Гиммлер не делал никакой тайны из того, что отрицательный отбор, начатый национал-социализмом (принудительные стерилизации, ограничения на вступление в брак и т. д.), должен был дополняться положительной селекцией. Два года спустя штандартенфюрер С С доктор Эбнер, фактически управляющий делами "Лебенсборна", так видел задачи этого учреждения: "Если государство извлекает из процесса размножения наследственно больных, то на другой стороне мы должны способствовать появлению на свет любой ценой наследственно здоровых детей, носителей ценной крови".
Внебрачная политика" национал-социализма стала выкристаллизовываться почти сразу же после прихода к власти Гитлера. Она исходила, с одной стороны — из политических задач, поставленных Гитлером, а с другой стороны, из расистских установок, присущих Гиммлеру. И те и другие были ориентированы на форсированное увеличение рождаемости чистокровных немцев. Чтобы выполнить цели данной "внебрачной политики", надо было прежде всего сравнять жизненные условия матери-одиночки и внебрачных детей с условиями, в которых находились дети супружеских пар. Выполнение этой задачи должно было избавить девушек и женщин, не состоящих в браке, от страха перед возможной беременностью, а также избавить новорожденного от социальных притеснений. Однако действующее на тот момент в Германии семейное право затрудняло решение данной задачи. Поэтому почти сразу же после установления национал-социалистской диктатуры поборники прав внебрачных детей стали настаивать на изменении семейного права. Как следствие, возникло как минимум четыре законопроекта, касавшихся внебрачных отношений. Инициатива создания их исходила или от государственных, или от партийных инстанций. Первый законопроект был подготовлен осенью 1934 года Рудольфом Бехертом и Фридрихом Корнелием, служащими правового управления имперского руководства НСДАП. Этот документ касался новой формулировки §§ 1705–1714 Гражданского кодекса Германии. Приблизительно в то же время в Национал-социалистском союзе юристов активно обсуждалась проблема изменения правового статуса внебрачных детей. В конце 1936 года были опубликованы предварительные результаты дискуссии, которая велась в Академии немецкого права в рамках комиссии по обсуждению Семейного кодекса. На нескольких заседаниях отдельно поднимался вопрос о внебрачных детях. По итогам дискуссий был выработан документ" который передали для правовой оценки в Имперское министерство юстиции. Независимо от этого предложения в самом Имперском министерстве юстиции был выработан собственный законопроект, который содержал в себе пункты об усыновлении и правах внебрачных детей. Даже этот короткий обзор демонстрирует, насколько сложным оказалось решение проблемы внебрачных детей. И это несмотря на то, что со стороны руководства рейха поступил вполне определенный социальный заказ. Решение данного вопроса затруднялось традиционной для Третьего рейха борьбой компетенций, в ходе которой различные структуры конкурировали между собой, пытаясь ухватить пальму первенства.
Но дело не ограничивалось дискуссиями и проектами. Поскольку правовая реформа, дававшая права внебрачным детям, задерживалась (многие партийные и эсэсовские функционеры вообще не надеялись на ее скорейшее проведение), то органы власти пришли к выводу, что надо предпринять частное регулирование данного вопроса. В мае 1937 года имперский министр юстиции опубликовал приказ, в котором разрешил незамужним женщинам именоваться "фрау" вместо привычного "фройляйн". Это касалось в первую очередь матерей-одиночек, которые хотя бы в обращении к ним теперь не чувствовали психологического дискомфорта. В октябре того же года имперский министр внутреннихдел постановил, что больше не надо сообщать в органы власти о рождении детей, если таковые происходили не по месту жительства матери. Поводом для подобного беспокойства стал случай, произошедший в 1936 году. Он получил значительный резонанс. В начале 30-х годов одна чиновница была уволена со службы, так как родила ребенка вне брака. Сведения об этом дошли до самого верха, И только после этого министр внутренних дел Фрик и заместитель фюрера Гесс издали совместное распоряжение, в котором говорилось, что рождение ребенка вне брака не могло служить поводом и причиной для вынесения дисциплинарных и служебных взысканий.
Впрочем, забота о демографии и матерях-одиночках не ограничивалась отдельными министерскими указами. Не дожидаясь завершения затянувшихся дискуссий, партийные органы сами решили оказывать помощь матерям-одиночкам и их детям. Наряду с "Лебенсборном" на этой сцене действовали еще два учреждения. В 1933 году из двух организаций, возглавляемых Генрихом Веблером, был сформирован Немецкий институт помощи молодежи. Данная структура ставила перед собой задачу изучить "молодежный вопрос" с научной точки зрения, делая акцент прежде всего на борьбе с беспризорностью. Определенная часть работы была сосредоточена на помощи детям, рожденным вне брака. В отчете о деятельности института за 1933–1936 годы Веблер отмечал, что возглавляемое им заведение помогло 25 тысячам внебрачных детей.
Но куда большее значение для демографии имела благотворительная организация "Мать и дитя" (впрочем, как и "Лебенсборн"), которая в марте 1934 года была учреждена "Национал-социалистским народным вспомоществованием" (НСВ) как "выражение воли немецкого народного сообщества по сохранению активной жизни нации". При этом отдельно указывалось, что при создания благотворительной организации НСВ опиралось на 21-й пункт партийной программы, который гласил: "Государство должно заботиться об укреплении народного здоровья посредством защиты матери и ребенка". В данном случае недвусмысленно намекал ось, что партию в первую очередь интересует немецкая демография, а не социальное положение матерей. В данном случае обеспечение было самым разнообразным: от подготовки к родам и уходу за детьми до вполне конкретных финансовых выплат и мер экономической поддержки. Круг задач благотворительной организации "Мать и дитя" дополнялся материальным обеспечением грудных детей, предоставлением мест в детских садах и организацией выездов детей на загородные дачи (в немецком варианте это называлось "отправкой на село"), С самого начала "Мать и дитя" привлекала к сотрудничеству матерей-одиночек, В отчете, датированном 1936 годом, говорилось, что в благотворительной организации было зарегистрировано 15 313 "матерей-одиночек". Нацистское руководство уделяло очень большое внимание этой организации. В более поздние годы проект "Зимняя благотворительность" служил в первую очередь для обеспечения деньгами и вещами "Матери и дитя". Так, например, из собранных зимой 1939/40 года 681 миллиона рейхсмарок 343 миллиона рейхсмарок были переданы "Матери и дитя".
Подобная активность отнюдь не во всем устраивала Гиммлера. Если бы "Национал-социалистское народное вспомоществование" закрепилось в секторе обслуживания матерей-одиночек и внебрачных детей, то рейхсфюрер СС рисковал бы потерять контроль над этой сферой деятельности" что его как одного из пионеров расовой и демографической политики совсем не радовало. В итоге между СС и НСВ возникло некое подобие соперничества, которое в годы войны привело к открытому конфликту.
Гиммлер неоднократно сообщал, что он, как глава гестапо и немецкой полиции, намерен решить проблему абортов, а вместе с ней и проблему матерей-одиночек. В какой-то момент он сообщил об этом Гитлеру, вручив ему должностную записку. В ней он пытался убедить фюрера начать борьбу с абортами, прибегая к следующему аргументу. Все спасенные и в итоге рожденные дети были потенциальными солдатами рейха. Не исключено, что учреждение "Лебенсборна" было лично одобрено Гитлером. В любом случае, непосредственным инициатором создания "Источника жизни" был Гиммлер и еще десять эсэсовских офицеров, чьи имена, к сожалению, неизвестны. Учредительное собрание состоялось 12 декабря 1935 года в Берлине. Несмотря на то что "Лебенсборн" являлся структурой СС, в официальных документах он значился как самостоятельная организация. Как самостоятельное юридическое лицо "Источник жизни" мог владеть недвижимостью и прочей собственностью. В декабре 1935 года был утвержден Устав "Лебенсборна", в котором определялись его задачи. Мы уже вкратце говорили о них в предыдущих главах. Повторим эту часть Устава.
Поддержка многодетных семей, представляющих интерес с расовой и наследственно-биологической точки зрения.
Забота о ценных с расовой и наследственно-биологической точки зрения одиноких матерях, которая должна осуществляться после тщательной проверки Главным управлением по вопросам расы и поселений семьи будущей матери и семьи отца-производителя. Это должно гарантировать появление на свет расово ценных детей.
Забота об этих детях.
Забота о матерях этих детей.
Как видим, суть Устава однозначно привязывала деятельность организации к расовой идее. Впрочем, в Уставе ни слова не говорилось о том, какая цель ставилась перед "Лебенсборном". Нечетко был описан круг людей, с которыми должна была работать новая организация. Только из внутренних приказов СС следовало, что "охранные отряды" намеревались поставить "Источник жизни" на службу расовой и демографической политике. В циркуляре от 13 сентября 1936 года Гиммлер сообщал всем высокопоставленным эсэсовским офицерам об учреждении новой организации, В нем же говорилось, что "Лебенсборн" должен служить увеличению рождаемости в Германии. При этом Гиммлер указывал, что и сами эсэсовцы должны были в идеале иметь многодетные семьи. "Наличие множества детей — отнюдь не личное дело отдельного человека, а долг по отношению к его предкам и нашему народу". Мы уже говорили, что для Гиммлера брак без детей не существовал как таковой. Если же эсэсовец по тем или иным причинам не мог иметь детей, то он должен был взять на воспитание "расово ценных детишек". Для выбора этих малышей в распоряжении СС находился "Лебенсборн". Как видим, эсэсовские семьи должны были быть "застрельщиками" в деле увеличения рождаемости. Казалось бы, главной целью "Источника жизни" было обеспечение бесплодных эсэсовских семей "нордическими" малышами. То есть можно было предположить, что поначалу это был специфический инструмент по усыновлению идеальных арийских детей". Устав и письмо Гиммлера укрепляли впечатление, что забота о матерях-одиночках находилась на втором плане, а в первую очередь речь шла об эсэсовских семьях. На практике же все оказалось наоборот.
Поддержка "многодетных семей, представляющих интерес с разовой и наследственно-биологической точки зрения", которая значилась в Уставе "Лебенсборна" на первом месте, выражалась в виде Однократных или ежемесячных финансовых выплат. Однако подобная практика началась лишь в 1937 году, и касалась она исключительно эсэсовских семей, в которых было пять и более детей. Для выполнения этой задачи был сформирован попечительский совет, в который входили многодетные эсэсовские офицеры из РуСХА, Главного управления СС и службы безопасности СС. Члены попечительского совета распределяли средства между эсэсовскими семьями в соответствии с количеством детей, наличествующих в них. Всего же ежемесячно выплачивалось где-то от 20 до 50 рейхсмарок, Подобную практику можно назвать эффективной с очень большой натяжкой. К 1938 году в СС насчитывалось 1906 семей, в которых было пять и более детей. При этом только 5,8 % из них получили финансовую поддержку от попечительского совета "Лебенсборна", В 1937 году "Источник жизни" потратил на эти цели 11 тысяч рейхсмарок. В 1938 году 110 семьям было выделено в целом 33 602 рейхсмарки. А в 1939 году 139 эсэсовских семей получили поддержку в размере 47 134 рейхсмарок. Если посмотреть на общий бюджет "Лебенсборна", то выделенные суммы в 1937 году составили 1,5 %, а в 1939 году — 3,2 %. В годы войны "Лебенсборну" удалось договориться с руководством Главного управления СС по вопросам расы и поселений о том, что с организации будут списаны 82 тысячи рейхсмарок. Тем не менее официально в эсэсовских документах "Источник жизни" значился как кредитор. То есть деньги на благотворительность кредитовались у руководства СС, Всего же до конца войны поддержку от "Лебенсборна" получили 960 детей из 160 эсэсовских семей.
Наряду с гомосексуализмом Гиммлер считал причиной падения рождаемости маленькие семьи. По этой причине он учреждал "Лебенсборн" не как "кассу родительской взаимопомощи", а как учреждение по уходу за будущими матерями, а также их детьми после родов. Хотя в Уставе об этом открыто не говорилось, но упор в работе делался именно на матерей-одиночек. Для замужних женщин существовали родильные дома, но незамужние могли сталкиваться со множеством проблем при родах. Идея Гиммлера состояла в том, чтобы повысить рождаемость за счет предоставления социальной защиты будущим матерям-одиночкам, дабы те отказались от прерывания беременности. С первого дня существования "Лебенсборна" это было главной целью этого учреждения. Он должен был донести это предложение до всех беременных немецких девушек. В письме из РуСХА, которое датировано 26 августа 1936 года, достаточно четко говорилось о том, что "Лебенсборн" должен был помогать не состоящим в браке матерям, дабы те "осознанно отказывались от аборта, а стало быть, не способствовали падению рождаемости". Хотя, пока существовал "Лебенсборн", его руководство пыталось заверить общественность, что оно вовсе не пропагандирует внебрачные отношения, а "семья по-прежнему является основой народа и государства". Но как мы видим, показная забота о многодетных семьях была лишь прикрытием, чтобы отвести от "Источника жизни" критику и взгляды любопытных мещан.
Поддержка матерей-одиночек в "Лебенсборне" оправдывала атаки Гитлера и Гиммлера, предпринимаемые на христианско-бур-жуазную мораль. Третирование не состоящей в браке матери и, в частности, рожденного вне брака ребенка исходило из церковных кругов, которые, по мнению руководства СС, были главным противником национал-социалистской политики в области народонаселения. Подчеркивая неестественность данной позиции, одно эсэсовское издание писало, что подобные взгляды "опирались лишь на надуманные церковные догмы". В своем отчете "Два года работы "Лебенсборна" доктор Эбнер задавался вопросом о невинности внебрачного ребенка: "Должны ли мы, национал-социалисты, докатиться до того, чтобы в качестве мерила для нашего народа использовать буржуазные учреждения, а не хорошую кровь?" Церковной догматике Эбнер противопоставлял догмы национал-социалистской расовой доктрины: "Для нас каждая мать с хорошей кровью является святой! Эти слова дал нам рейхсфюрер как инструкцию к действию, и с этими словами мы будем рушить огромное количество обывательских воззрений и предубеждений". В издании санитарного управления СС говорилось, что "Лебенсборн" откликнулся на этот призыв рейхсфюрера СС и дал возможность матери-одиночке занять подобающее ей место, так как для народного сообщества и замужняя женщина, и одинокая в первую очередь является матерью. Руководство СС в буквальном смысле хвасталось тем, что, с одной стороны, оно выступило против "фарисеев" и тех, кто, "почтенно застывая перед собственным нравственным совершенством, психически губит своим презрением и елейными проповедями девочек, которые решились дать жизнь внебрачному ребенку". С другой стороны, эсэсовцы были горды тем, что они не ограничивались теоретическими обсуждениями, а основали "Источник жизни", дабы на практике помочь этим девушкам.
В сообщениях о "Лебенсборне" обращают на себя внимание те меры, которые были предприняты для социальной поддержки матерей-одиночек, В первую очередь бросаются в глаза собственные родильные дома, которые находились в распоряжении "Источника жизни". Для не состоящих в браке матерей имелась возможность сохранения в тайне факта рождения их ребенка. Девушки могли даже обратиться за помощью к специальному юристу. При необходимости "Лебенсборн" мог взять опеку над внебрачными детьми.
И самое главное — руководство "Источника жизни" пыталось изменить общественное мнение в пользу матерей-одиночек и их детей.
Но при этом не стоило забывать, что истинной причиной возникновения "Лебенсборна" все-таки было мировоззрение Гиммлера, который пытался срастить агрессивную политику и расистскую идеологию. На фоне расового "заката" всех германцев надо было спасти нордическую расу, что было одним из этапов для достижения мирового господства. Создание новой "Германской империи"[34] требовало захвата чужих территорий и выведения новой расовой элиты. И то и другое могло быть гарантировано, только если значительно возрастет рождаемость и при этом каждое последующее поколение будет обладать "лучшими расовыми качествами", чем предыдущее. По воле Гиммлера "Лебенсборна должен сделать свой специфический вклад в это "общее" дело СС.
Чтобы достичь этой цели, "Лебенсборн" со временем планировал давать своим подопечным особое "элитарное" образование. Как писал Эбнер в преамбуле измененного в 1938 году Устава "Источника жизни", отборная молодежь, вышедшая из "Лебенсборна", обладала бы телами и духом "дворян будущего". Гиммлер льстил себя мыслью, что "Лебенсборн" позволит значительно увеличить народонаселение Германии. Он надеялся, что, кроме всего прочего, с помощью "Источника" он ежегодно будет спасать от абортов около 100 тысяч детей. В этих детях, получивших его стараниями жизнь, Гиммлер видел будущих солдат. Он подсчитывал, что приблизительно через 30 лет в его распоряжении окажется около 400 тысяч мужчин в возрасте от 20 до 30 лет. "А это значит, что через 30 лет армия станет больше на 400 тысяч солдат". Эбнер даже не стеснялся называть родившихся в "Лебенсборне" детей "народнохозяйственной прибылью". В отчете о своей деятельности в 1939 году он писал: "С учетом того, что каждый рожденный ребенок впоследствии принесет немецкой экономике около 100 тысяч рейхсмарок, "Лебенсборн" своей деятельностью принес немецкому будущему прибыль в размере 830 миллионов рейхсмарок". Начавшаяся Вторая мировая война многократно усилила желание руководства СС увеличить рождаемость в стране. Но даже в этих условиях "внебрачная политика" оставалась уделом лишь "Источника жизни". Дело дошло до того, что в "Лебенсборне" стали заниматься онемечиванием иностранных детей, которых в буквальном смысле слова похищали у порабощенных Германией народов. Для достижения демографической цели Гиммлер считал пригодными любые средства,
Забота о незамужних беременных женщинах была неразрывно связана с пропагандой "новой национал-социалистской морали". Эбнер дал ее короткую формулировку: "Наши понятия о морали, о добре и зле основываются только на интересах народа. Добро — это то, что идет ему на пользу, зло — то, что вредит ему". Если "Источник жизни" защищал матерей-одиночек и внебрачных детей от нападок общества, то исключительно потому соображению, "что немцы не могли себе позволить отказываться даже от капли хорошей крови". Именно этим оправдывались мероприятия по насильственному онемечиванию иностранных детей. Как показывала практика, в итоге "Лебенсборн" не намеревался предоставлять социальную свободу матерям-одиночкам и их детям. Они вряд ли могли свободно развивать свои отношения. Правильнее было бы говорить о том, что бедственное положение матери и ребенка использовалось в угоду расистским установкам, в то время как право на жизнь, которое присуще любому человеку, выступало лишь как политическое прикрытие. "Лебенсборн" не заботился ни о личных потребностях матери и ребенка, ни обо всех матерях-одиночках, существовавших в Германии. Если беременная женщина не соответствовала жестким критериям расового отбора, то ей отказывали в помощи, несмотря на то что она могла в ней остро нуждаться. И наоборот, в "Лебенсборн" без проблем принимались претендентки, которые являлись женами офицеров СС (как помним, расовый отбор они проходили еще до вступления в брак). Здесь их окружали заботой и вниманием. "Источник жизни" опирался в первую очередь на расовую, а не на социальную идею, как утверждалось после войны,
Как говорилось в первых главах нашей книги, "Лебенсборн" поначалу был составной частью Главного управления по вопросам расы и поселений. Посмотрим теперь на эту проблему со стороны "Источника жизни". В родовом управлении РуСХА он значился как "самостоятельный главный отдел № 4". Согласно Уставу "Лебенсборн" управлялся председателем, его заместителем (обязательное требование Гражданского кодекса Германии — § 26), а также коммерческим директором. Все трое должны были быть членами СС, Все трое назначались и увольнялись с должности лично рейхсфюрером СС Генрихом Гиммлером. Чтобы более эффективно следовать господствовавшему в нацистском государстве "фюрер-принципу", председатель лишь формально числился во главе "Лебенсборна", при этом вся полнота власти находилась в руках у коммерческого директора. Он мог самостоятельно принимать решения по любым текущим делам и представлять интересы "Источника жизни" в прочих организациях и объединениях. В 1936 году председателем "Лебенсборна" был назначен шеф родового управления оберфюрер СС баронфон Канне. Его заместителем был штурмбанфюрер СС Гайдн. Ha должность коммерческого директора "Лебенсборна" был приглашен начальник штаба родового управления штурмбанфюрер СС Пфлаум. Именно он и стал официальным руководителем "Лебенсборна". О Гюнтере Пфлауме известно немного. Родился он 13 апреля 1903 года, по профессии был коммерческим служащим. После расхождения во мнениях с руководством РуСХА он вынужден был покинуть свой пост директора "Лебенсборна" и заняться сомнительной "детской акцией" в оккупированной России.[35] В 1944 году; он удалился из политики в сфере народонаселения и стал "особым уполномоченным рейхсфюрера СС по вопросам борьбы с паразитами", располагаясь главным образом в Освенциме. "Источник жизни" открыл свой первый родильный дом 15 августа 1936 года в Штайнхёринге у Эберсберга (Верхняя Бавария). Это здание было куплено у баварского правительства за 55 тысяч рейхсмарок. После дорогостоящей переделки и ремонта (общая сумма затрат составила 540 тысяч рейхсмарок) здание было приведено в порядок. 1 января 1940 года в нем могло разместиться вдвое больше матерей и детей (50 материнских и 109 детских мест). Дом "Хохланд", так официально в документах называлось это здание, вплоть до конца войны считался образцовым заведением "Лебенсборна". Первоначально в нем не был предусмотрен оплачиваемый медицинский персонал. Его функции выполнял проживавший поблизости врач. Но вскоре был найден врач общей практики, доктор Эбнер, который проживал недалеко от Мюнхена, в Крихзееоне. За кратчайший срок он превратился из внештатного заведующего домом "Хохланд" в медицинского руководителя всего "Источника жизни" и постоянного члена центрального совета "Лебенсборна".
Грегор Эбнер родился 24 июня 1892 года. После двух лет изучения медицины он участвовал в Первой мировой войне в качестве полевого субординатора. После революции 1918 года он присоединился к добровольческому корпусу фон Эппа. Вслед за сдачей экзаменов в июле 1920 года он стал практикующим врачом в Кирхзееоне, Начало своей карьеры в НСДАП он описывал следующим образом:
"В национал-социалистскую партию я официально вступил после того, как услышал летом 1930 года речь фюрера в Графинге. До этого я никогда не занимался политикой. Когда 30 декабря 1930 года в Кирхзееоне была создана местная группа НСДАП, то я стал ее предводителем и заместителем руководителя районного отделения партии". На следующий год после вхождения в гитлеровскую партию Эбнер подал заявление о вступлении в СС. По его собственному признанию, он познакомился с Генрихом Гиммлером еще в 1930 году в Мюнхене на собрании студенческой корпорации "Аполлон". До 1933 года он был семейным врачом Гиммлера. Столь стремительный взлет доктора Эбнера можно объяснить именно дружескими связями с рейхсфюрером СС. Прежде чем 1 мая 1936 года доктор Эбнер стал ведущим доктором в Штайнхёринге, он был главным врачом в оберабшнитте СС "Юг", который базировался в Мюнхене. Постепенно Эбнер свернул свою частную практику, а в середине 1937 года перешел на постоянную должность в "Лебенсборн". Именно тогда он и стал медицинским руководителем всех создаваемых родильных домов "Источника жизни". Работа в "Лебенсборне" позволяла ему получать высокие эсэсовские чины. 20 апреля 1939 года он стал оберфюрером СС. Впрочем, его партийно-политическая деятельность не ограничивалась СС и руководством местной партийной группой в Кирхзееоне. Еще до прихода нацистов к власти он был членом национал-социалистского союза немецких врачей. В 1934 году он был приглашен стать постоянным членом дисциплинарного суда этой организации, а в 1938 году возглавил эту врачебно-судейскую коллегию. Кроме этого, он был лектором в расово-политическом управлении НСДАП и окружным уполномоченным по вопросам расы и наследственного здоровья в Эберсберге. До нас дошел список докладов, которые были прочитаны доктором Эбнером в период с ноября 1940 года по март 1941 года. Вот их тематика.
Падение рождаемости, внебрачное материнство, многодетная семья как основа государства, борьба со смертностью грудных детей.
Сохранение чистоты расы, опасность расового смешения.
Искоренение неполноценных, стерилизация и кастрация.
Во время Нюрнбергского процесса Эбнер свидетельствовал, что в первую очередь заботился о благополучии вверенных ему матерей и не делал никаких различий между собственными служащими и заключенными нацистских концентрационных лагерей, военнопленными, которые должны были выполнять грязную подсобную работу в "Лебенсборне". Даже если это соответствовало действительности, то тематика прочитанных им докладов отчетливо указывала на то, что он придерживался расистских установок. По этой причине не может быть никаких сомнений относительно того, что Эбнер был последовательным сторонником нацистской идеологии, на что указывала хотя бы его карьера в НСДАП. Эта тема становится актуальной, так как после войны служащие "Источника жизни" пытались представить свою организацию исключительно как благотворительный проект, а самого доктора Эбнера характеризовали как человека, который в первую очередь пытался проявить участие к судьбе страждущих и нуждающихся. При этом подчеркивалось" что расовые теории были ему чужды. Он якобы считал их абсурдными. Однако это не соответствовало действительности. Эбнер безоговорочно разделял расистскую идеологию национал-социализма. Это можно обнаружить, когда он оправдывал деятельность "Лебенсборна" перед третьими лицами. Кроме того, он однозначно выразился в одном из своих писем, что "видит в "законах селекции" итог всей работы охранных отрядов".
Едва дом "Хохланд" успел принять первых посетительниц, как в эксплуатацию стали вводиться другие родильные дома. В июне 1937 года открылся дом "Харц" в Клостерхайде. Несколько месяцев спустя в сентябре 1937 года в окрестностях Берлина был сдан в эксплуатацию дом "Курмарк". Однако вскоре после этою последовали крутые перемены. Самостоятельная организация "Лебенсборн" была ликвидирована. Судя по всему, на тот момент "Источник жизни" не справлялся с задачами, поставленными перед ним. В его центральном управлении нередко возникали споры и конфликты. 10 февраля 1938 года у "Лебенсборна" появился новый Устав. Эти перемены во многом были вызваны тем, что Гиммлер мог оказывать лишь опосредованное влияние на управление организацией. К тому же он не был доволен склоками и противоречиями, царившими в руководстве "Источника". Чтобы провести реорганизацию, Гиммлер заранее предпринял несколько предварительных шагов. 8 мая 1937 года он поручал шефу Административного управления СС группенфюреру СС Освальду Полю взять на себя финансовый контроль над деятельностью "Лебенсборна". Сделано это было под тем предлогом, что в противном случае контрольные функции были бы переданы имперскому казначею Шварцу. Гиммлер "участливо" решил не нагружать имперского казначея дополнительными заботами. На самом деле Гиммлер всеми силами пытался сохранить полную независимость от партийных структур, а потому не намеревался никого посвящать в финансовые дела "Источника жизни". Тем временем в Главном управлении по вопросам расы и поселений расценили данный шаг рейхсфюрера как попытку сократить влияние РуСХА на "Лебенсборн". Чтобы как-то компенсировать этот ход, Гиммлер заверил руководство РуСХА, что только его родовое управление обладает правом давать "мировоззренческие установки и соответствующие директивы "Источнику жизни". Но это было недолгим утешением. 7 сентября 1937 года персональный штаб рейхсфюрера СС уведомил руководство РуСХА о том, что в соответствии с предложением доктора Эбнера группенфюрер СС Освальд Поль по согласованию с Гиммлером принял решение перенести официальное месторасположение "Лебенсборна" из Берлина в Мюнхен. Руководство РуСХА пыталось парировать, что родовому управлению будет неудобно управлять "Лебенсборном" на таком удалении Но Гиммлер был непреклонен. В марте 1938 года он принял окончательное решение — "Лебенсборн" должен был перебраться в Мюнхен.