§ 7. Закон вступает в силу со дня его принятия, а § 3 — лишь с 1 января 1936 года.
Нюрнберг, 15 сентября 1935 г.
Фюрер и канцлер рейха Адольф Гитлер,
Министр внутренних дел Фрик.
Министр юстиции Гюртнер.
Заместитель фюрера Гесс.
На первый взгляд казалось, что Нюрнбергские законы имели слишком «общий характер» и их «сиюминутный эффект» не был очевиден, ведь кое-что из узаконенного юридически уже давно существовало на практике. Например, хотя до принятия Закона «О гражданстве» евреи формально еще считались гражданами Германии, их фактическое угнетенное положение соответствовало лишь статусу подданных, но не полноправных имперских граждан. Политические права евреев были ущемлены еще раньше. Они были удалены с общественных и государственных постов до сентября 1935 года предыдущими законодательными актами нацистского правительства. То же можно сказать и о параграфе, касавшемся запрета на смешанные браки. В Германии браки регистрировались муниципальными властями, и еще до 1935 года каждое согласие на смешанный брак выдавалось властями в исключительных случаях, с непременным разъяснением лицу, собиравшемуся заключить брачный союз с «расово неполноценной особью» мужского или женского пола, всей пагубности подобного шага в политическом, экономическом и личном плане. Так, например, в июле 1935 года решением берлинских властей в городе вообще была запрещена регистрация смешанных браков между «арийцами» и евреями.
То же самое можно сказать и об экономических аспектах Нюрнбергских законов. В сравнении с уже действовавшими законодательными актами 1933–1935 годов, они не ухудшали и без того дискриминационного положения евреев в экономической жизни страны. Что же в действительности устанавливали эти законы для еврейского и «неарийского» населения Германии? Анализ этих документов, а также практическая сфера их применения говорят о том, что их главный смысл заключался не столько в фактическом усилении гонений против евреев, сколько в том, что расово-идеологиче-ские принципы национал-социализма превратились в официаль-
ные нормы государственного права со всеми вытекающими из этого последствиями.
Так, нацистские расовые принципы теперь были юридически введены в немецкое законодательство, что ознаменовало торжество нацистской идеологии в стране. Кроме того, у нацистской верхушки появилась возможность придать законное юридическое обоснование всем своим антиеврейским акциям в будущем (поэтому почти все последующие антиеврейские законы и нормативные акты рейха оформлялись в качестве дополнений к Нюрнбергским законам). Иными словами, Нюрнбергские законы были рассчитаны на перспективу и означали, что заложена юридическая основа для проведения в отношении евреев Германии (а в будущем и не только Германии) самой радикальной политики. Правда, в то время об этом знали лишь посвященные…
Некоторые формулировки Нюрнбергских законов содержали немало расистских «изюминок», которые говорили сами за себя. Так, запрет евреям нанимать прислугу из лиц «немецкой или близкой ей крови» моложе 45 лет (§ 3 «Закона о защите немецкой крови и немецкой чести») должен был, по мнению нацистских идеологов, обеспечить защиту арийской расы от посягательств евреев, которые нанимали в свои дома женскую немецкую прислугу, ведь 45-летний возраст считался предельным для деторождения. Фактически это был дополнительный запрет на половые связи между евреями и немцами, что полностью соответствовало расовым постулатам нацизма. Процитируем соответствующий фрагмент из книги Гитлера «Майн кампф»: «Черноволосый молодой еврейчик нахально вертится около нашей невинной девушки, и на его наглом лице можно прочесть сатанинскую радость по поводу того, что он сможет безнаказанно испортить кровь этой девушки и тем самым лишить наш народ еще одной здоровой немецкой матери. Евреи всеми силами стараются разрушить расовые основы того народа, который должен быть подчинен их игу. Евреи не только сами стараются испортить как можно большее количество наших женщин и девушек. Нет, они не останавливаются и перед тем, чтобы помочь в этом отношении и другим народам. Разве не евреи привезли к берегам Рейна негров все с той же задней мыслью и той же подлой целью — через кровосмешение принести как можно больший вред ненавистной белой расе, низвергнуть эту расу с ее политической и культурной высоты, а затем самим усесться на ее спине».
Чисто пропагандистское значение имел § 4 вышеупомянутого закона, где говорилось о праве евреев «пользоваться цветами еврейской символики», ведь в Третьем рейхе эта символика официально так и не была определена, если не считать специального знака — желтой шестиконечной «звезды Давида», которую в годы войны евреи носили в гетто и в лагерях смерти.
Любопытно, что в соответствии с § 1 «Закона о гражданстве» принадлежность к последнему определялась не только по расовым основаниям (наличие «немецкой или близкой ей крови»), но и политической лояльностью человека. Это означало, что оппозиционно настроенные к нацистскому режиму немцы (коммунисты, члены католических, масонских организаций и т. п.), точно так же как и евреи, поражались в гражданских и политических правах.
Подготовленные в спешке, небрежно и юридически неряшливо, Нюрнбергские законы сами по себе представляют интерес лишь как квинтэссенция нацистской расовой теории, как первое материальное воплощение одной из основных идей национал-социализма — «избавления Германии от еврейства». Всеобщее ликование нацистов по поводу их принятия вскоре сменилось всеобщей растерянностью, — общие расплывчатые формулировки этих законов породили больше вопросов, чем ответов. Документы СД и гестапо красноречиво свидетельствуют о том, какая неразбериха царила в головах высоких нацистских функционеров до того, как были обнародованы первые внятные поправки к Нюрнбергским законам. В архивах СД имеется отчет главного референта по расовым вопросам при канцелярий гауляйтера Саксонии, некоего доктора Велльгута, направленный 26 сентября 1935 года в «еврейский» реферат службы безопасности:
«…Расовый закон был создан в дни съезда НСДАП в ночь с субботы на воскресенье под личным руководством фюрера, который до последней минуты обсуждал поправки, внесенные Штрейхером и Шахтом. В основе закона о защите немецкой крови лежит теория так называемой „импрегнации“ Штрейхера, в соответствии с которой половой контакт немецкой девушки с чистокровным евреем ведет к осквернению и порче немецкой крови. Обсуждался также вопрос стерилизации „полукровок“, так как доказано, что смешение расово чуждой крови ведет к слабоумию. Специальным опознавательным знаком всех еврейских предприятий станет имя владельца крупным еврейским шрифтом и словом „эксплуататор“ на немецком языке. Каждая арийская девушка, работающая прислугой в еврейской семье, в случае осквернения ее немецкой крови со стороны хозяина дома, должна получить пожизненное денежное содержание от осквернителя. Все, кроме евреев, автоматически получат 1 октября 1935 года германское гражданство. Статус „полукровок“ будет определять специальная комиссия. Установлено, что в Германии в настоящее время проживают: 550 000 чистокровных евреев (к этой группе относятся также „евреи трех четвертей“), 200 000 „полуевреев“ и 100 000 „четвертьевреев“. Была высказана мысль, что „полукровок“ необходимо интенсивнее притягивать к немецкой крови. Фюрер был против того, чтобы они вступали в браки друг с другом. В случае войны запланировано стерилизовать все расово чуждые элементы в стране».
Межведомственный хаос продолжался совсем недолго. Уже 30 сентября 1935 года Главное управление гестапо направило циркулярную директиву всем органам полиции, подписанную министром внутренних дел рейха. Спешка была вполне оправданной — законы вступили в силу с момента их публикации, а органы власти на местах были по-прежнему в неведении, как их применять. В отношении чистокровных евреев все было понятно. А если человек не совсем или даже «совсем немножко» еврей? До выхода поправок к законам — их в спешном порядке готовили в министерстве юстиции — эта директива была призвана стать практическим руководством для местных органов. В ней разъяснялось содержание некоторых статей «Закона о защите немецкой крови и немецкой чести» в части, касающейся заключения браков между евреями, «полукровками» и чистокровными гражданами рейха. Пятым пунктом циркулярной директивы предписывалось:
«Доказательство происхождения устанавливается на основе свидетельств о рождении жениха и невесты, а также брачных свидетельств их родителей, предоставляемых лицами, собирающимися заключить брак. В случае сомнительного характера представленных документов местные органы могут потребовать предъявления дополнительных свидетельств, подтверждающих происхождение жениха и невесты».
Поправки к Нюрнбергским законам (и по существу, и по форме — инструкции по их применению) были опубликованы спустя два месяца после их принятия. До этого времени местные муниципальные органы действовали в соответствии с директивными указаниями имперского министерства внутренних дел. Контроль над их исполнением был возложен на местные полицейские органы. Соответствующие рекомендации были направлены по линии НСДАП вплоть до партийных руководителей жилых кварталов — «блокфюреров».
Уже 14 ноября 1935 года была опубликована первая поправка к «Закону о гражданстве», уточнявшая юридически неясные положения нового закона. Особую важность представляли параграфы 4 и 5, касавшиеся положения евреев в рейхе. Они звучали следующим образом:
«…§ 4.(1) Еврей не может быть имперским гражданином. Он не имеет права голосовать по вопросам, касающимся политики. Он не может занимать общественные должности…
§ 5.(1) Евреем считается тот, у кого трое из родителей его родителей были чистокровными евреями.
(2) Евреем считается также человек, родившийся в смешанном браке, гражданин государства, происходящий от двух чистокровных евреев — родителей его родителей, если он:
а) в момент издания закона принадлежит к иудейской общинеили был принят в нее позднее;
б) в момент издания закона состоял в браке с евреем или вступилв такой брак позднее;
в) происходит из смешанной семьи, описанной в подпункте 1, зарегистрированной после того, как был принят Закон „О защите немецкой крови и немецкой чести“ от 1 сентября 1935 г.;
г) является внебрачным ребенком, одним из родителей которого был еврей, как описано в § 1».
Во втором определении понятия «еврей», которое оставалось в силе вплоть до падения Третьего рейха, не было указано, каково положение лиц, имеющих в числе предков одного или двух евреев, родителей их родителей, и не выразивших «солидарности» с еврейством путем заключения брака с евреем или своей принадлежностью к иудейской общине. По этому поводу очень быстро появилось разъяснение нацистских властей. Эти лица были распределены на две категории:
те, у кого оба родителя были евреями;
те, у кого только один дед или бабка были евреями.
Обе эти категории считались полностью «неарийцами», но получили в то время большую часть тех же прав, что и «настоящие» немцы, однако для них были установлены незначительные ограничения. Но когда наступило время «окончательного решения еврейского вопроса», «проблема смешанных евреев» возникла вновь, ведь с позиции нацистского расового законодательства эти люди все-таки были «осквернены еврейской кровью».
После принятия Нюрнбергских расовых законов нацистские юристы вновь вернулись к столь животрепещущей для них проблеме смешанных браков и интимных отношений между представителями «арийской» и «неарийской» расы. Статс-секретарь министерства внутренних дел Вильгельм Штуккарт и другой высокопоставленный сотрудник этого ведомства Ганс Глобке (последний прославился тем, что составил специальное пособие по идентификации еврейских фамилий) написали пространный комментарий к нюрнбергскому законодательству. В нем они, в частности, подчеркивали:
«Добавление расово чуждой крови наносит колоссальный ущерб физическому здоровью народа. Гомогенный характер организма народа, скрытая в нем инстинктивная воля к самосохранению и выживанию подавляются и ослабляются, уступая место настроениям неуверенности в своих силах, переоценке фактора интеллекта и недооценке здоровых инстинктов народного организма, его духовному раздвоению. Смешение крови не ведет к механическому расовому смешению, как этого можно было ожидать, а к нарушению духовного равновесия здорового в расовом отношении организма».
Тема расовой принадлежности потомков смешанных браков дала толчок «глубоким» теоретическим изысканиям в этой области. Штуккарт и Глобке в своей работе совершенно серьезно рассматривали следующий гипотетический пример: чистокровная немка лютеранского вероисповедания вышла замуж за еврея и добровольно под его влиянием приняла иудаизм. После смерти ее первого мужа она вновь выходит замуж, на этот раз за чистокровного немца, и возвращается в лоно христианской церкви. У них рождаются дети, которые в свою очередь также дают потомство. Кем будут ее внуки в свете Нюрнбергских законов? Чистокровными евреями, доказывали Штуккарт и Глобке. По этому поводу возникла оживленная дискуссия. Не противоречат ли их взгляды основам расовой антропологии национал-социализма? Может ли временная принадлежность к иудаизму, как религии, и временная физическая близость с евреем (еврейкой) вызвать расовые мутации в организме чистопородного «арийца» («арийки»)? Являются ли эти чисто внешние факторы наследственными?
Не менее оживленно дискутировалась тема, что следует понимать под понятием «полового сношения». Больная, порнографически окрашенная сексуальная фантазия нацистских ревнителей «расовой чистоты» нашла здесь самую благодатную почву для «теоретических изысканий». Штуккарт и Глобке в упоминавшемся комментарии к нюрнбергскому законодательству глубоко и со знанием дела рассматривали различные формы «действий сексуального характера», которые, по их оценке, приравнивались к «половому сношению» в его общепринятом, стандартном понимании. Такими, по их оценке, признавались также половые сношения «в сексуально извращенной форме».
Вопрос о том, каким образом в рамках нюрнбергского законодательства следует рассматривать гомосексуальные и вообще нестандартно ориентированные отношения представителей одного пола, так и остался открытым. Понятие «немецкой крови и чести» приобретало в этом контексте несколько двусмысленный и пикантный характер. Дискуссия в среде представителей нацистской Фемиды сконцентрировалась на толковании понятия «половых сношений» в свете нюрнбергского законодательства. Так, земельный суд Аугсбурга вынес по этому поводу следующее определение: «Исходи из того, что законодатель посчитал необходимым поставить вопрос защиты немецкой крови в максимально широком контексте, противоправными и уголовно наказуемыми следует считать все действия сексуального характера между евреями и представителями германской или родственной ей крови, в том числе противоестественного и извращенного характера. В правовой оценке такого рода отношений сексуального характера следует также исходить из нормы закона, предусматривающей защиту немецкой чести и, в данном контексте — полового достоинства граждан Германии».
Мимо этой острой и актуальной для нацистов темы не прошел и Верховный суд Германии, вынесший 9 декабря 1935 года следующее определение: «Понятие „полового сношения“ в контексте Закона „О защите немецкой крови и немецкой чести“ не может включать в себя любые формы развратных действий сексуального характера, но и не ограничивается половыми сношениями в их общепринятом, стандартном понимании. Это понятие охватывает все формы сексуальных отношений, как естественные, так и извращенные. К половым отношениям, таким образом, следует причислять любые другие формы действий полового характера с представителем противоположного пола, которые по способу их совершения полностью или частично направлены на удовлетворение собственного полового влечения».
Эта формулировка Верховного суда стала не только руководством к действию для судов низшей инстанции, но и открыла «новые горизонты» сексуальной фантазии нацистских юристов. Так, один из земельных судов после долгого разбирательства вынес специальное определение, как следует квалифицировать «мастурбирование в присутствии сексуального партнера»: «Означенные действия, являющиеся суррогатом здоровых и разрешенных отношений сексуального характера, противоречат как здоровому народному мироощущению, так и сознательной германской расовой политике, и посему не должны оставаться безнаказанными, ибо и таким извращенным и противоестественным способом наносится ущерб расовой чести германского народа».
Завершая «сексуальную тему» в контексте расового антиеврейского законодательства нацистов, отметим, что неустанное изучение «лучшими умами» нацистской Фемиды всего того, что относилось исключительно к сфере интимной жизни человека, объяснялось не только немецкой ментальностью, склонной бюрократически регламентировать все сферы общественной и личной жизни. Здесь присутствовало иррациональное. Во всем, что касалось евреев, национал-социалисты теряли присущий немцам здравый смысл и начинали руководствоваться инстинктами, предрассудками и нездоровой фантазией. В их представлении, например, евреи обладали необыкновенной сексуальной потенцией и сексуальной привлекательностью. Отсюда, по логике нацистов, следовало, что любые, даже внешне нейтральные, контакты между евреями и «чистокровными» немцами таят в себе потенциальную опасность «осквернения германской крови». В свете этого любое действие еврея в самых невинных жизненных ситуациях можно было легко квалифицировать как «сексуальное побуждение» или «сексуальную угрозу». И это были не просто юридические умствования. Это была юридическая практика. Под подозрение попали все формы физических контактов между евреями и неевреями.
Так, Гамбургский земельный суд приговорил семидесятилетнего еврея, признанного судебной комиссией импотентом, к двум годам тюремного заключения, обвинив его в «осквернении немецкой крови путем полового сношения с чистокровной немкой, выразившегося в форме поцелуев».
«Чистокровная» сотрудница отделения терапевтического массажа одной из больниц по каким-то своим соображениям решила оговорить своего постоянного пациента, торговца еврея Леона Абеля. Медсестра утверждала, что Леон Абель во время сеанса лечебного массажа в результате ее прикосновений якобы «проявил явные признаки сексуального возбуждения». В гестапо после соответствующей «обработки» Леон Абель признал себя виновным. На суде он отказался от выбитых из него в гестапо показаний и уличил доносчицу во лжи и оговоре. Тем не менее суд осудил Леона Абеля на два года тюремного заключения за то, что он «намеренно и искусственно стимулировал сексуальное удовлетворение в ходе терапевтического массажа в присутствии свидетельницы по уголовному делу, что является осквернением немецкой крови, при этом не имеет значения, знала об этом свидетельница или нет».
Подлинно «методологической основой» для понимания существа и целей Нюрнбергских законов стала фундаментальная статья советника министерства внутренних дел доктора Бернхарда Лёзенера, опубликованная в «Имперском правительственном вестнике» от 23 ноября 1935 года. Распоряжением заместителя начальника Прусской государственной тайной полиции доктора Беста от 18 декабря 1935 года она была направлена во все органы полиции рейха в качестве «ценного методического пособия для понимания существа и целей расовых законов». С такой оценкой трудно не согласиться. Для понимания истоков и корней нацистской юдофобии и расовой ненависти к евреям теоретические изыскания доктора Лёзенера действительно полезны. Вот некоторые пассажи из его работы:
«…Закон „О гражданстве“ и Закон „О защите немецкой крови и немецкой чести“ реально воплощают в жизнь давнюю идею национал-социалистского движения, которая была заложена в соответствующих статьях программы НСДАП и философски обоснована в книге фюрера „Майн кампф“. Они с корнем вырывают зло, которое другим способом уничтожить было невозможно. Эти решительные меры гораздо более важны для грядущих поколений немцев, и если нынешнее поколение ослабит борьбу с этим злом, то будущему поколению с ним уже не справиться».
Далее Лёзенер подробно, с чисто немецкой дотошностью и педантичностью, разбирает разницу между «гражданином государства» и «имперским гражданином». Все эти пространные рассуждения, сопровождающиеся выпадами против «порочных норм либерального права», нужны ему только для того, чтобы постараться доказать, что евреи могут быть лишь «гражданами государства» (по сути, подданными), а не его «имперскими гражданами». Нюрнбергские законы, делает он вывод, лишь законодательно закрепили то, что давно зрело в недрах немецкого общества. Они, по его мнению, навсегда покончили с «насквозь лицемерной псевдолиберальной фразеологией» о равных гражданских правах для всех подданных и граждан государства.
«В Германии до сих пор не делалось практически никакого различия, принадлежит ли тот или иной подданный государства по своему происхождению и по крови к титульной нации или нет. В нашей стране это привело к чудовищному засилью евреев во всех областях жизни, масштабы этого засилья еще свежи в памяти людей. Насквозь гнилая либеральная политика Второго рейха и Веймарской республики привела к беспрецедентному наплыву в Германию евреев из восточноевропейских стран, без проблем получивших равные гражданские права с чистокровными немцами. В таких землях, как Пруссия и Саксония, этот наплыв привел к подлинному засилью чистокровных евреев на ключевых постах.
…Нюрнбергские законы следует рассматривать как единое целое, разными у них являются только поставленные задачи. Закон „О гражданстве“ устраняет от участия в решении дальнейшей судьбы немецкого народа подданных с чуждой нам кровью. Закон „О защите немецкой крови и немецкой чести“ отделяет подданных-евреев от немецкого, в смысле расы, народа и определяет евреям рамки собственного существования, лишая их возможности биологических контактов с чистокровными немцами, как это было раньше.
Главной заслугой Нюрнбергских законов является то, что они впервые ввели в юридическую практику понятия „немецкой крови“ и „родственной немецкой крови“, заменив расплывчатое понятие „арийского происхождения“. На земле нет народов, которые бы состояли из представителей одной расы. Германский народ является продуктом долгого исторического развития и смешения различных древних рас, населявших европейский континент. Для расовой теории это не имеет никакого значения, так как другие европейские народы также являются продуктом смешения тех же древних рас, и то, что эти народы отличаются друг от друга по некоторым физическим и этническим признакам, объясняется разным „удельным весом“ того или иного расового компонента. Представители этих народов являются хотя и „чужими“ по происхождению, однако „не чужими“, то есть родственными, немцам по крови. Но среди этих народов, равно как и в Германии, живут представители чужой расы и чужой крови, К ним в первую очередь следует отнести евреев.
Еврейский вопрос в Германии является прежде всего вопросом расовым. Нюрнбергские законы положили начало процессу окончательного решения еврейского вопроса, заложив основы фундаментальной перестройки немецкого государства. Эти законы вовсе не призваны разжечь в массах расовую ненависть к евреям, как нам это пытаются приписать наши идеологические противники. Наоборот, эти законы дают толчок началу процесса примирения, нормализации отношений между евреями и немцами. Если бы у евреев было собственное государство, то еврейский вопрос был бы давно уже решен. Не случайно именно убежденные сторонники сионистской идеи в Германии поддерживают Нюрнбергские законы. Мы только начинаем воплощать на практике то, что евреи давно ужет начиная с Книги Эзры,[19] воплощают в своей жизни, живя среди разных народов и бережно сохраняя свою кровь от смешения.
Еврейский вопрос является проблемой мирового масштаба. Евреи проживают среди самых разных народов, и тот путь решения еврейского вопроса, который в настоящее время осуществляет немецкий народ, заключающийся в законодательном отделении чуждых по крови и естеству евреев от титульной нации, является единственно правильным и верным. Евреи, составляющие какие-то проценты от всего населения страны, будут отделены от чистокровных немцев в политическом, культурно-духовном и, что самое главное, в биологическом смысле. Те, кто с таким пафосом пугает евреев будущей „геттоизацией“, сознательно искажают истину. Нюрнбергские законы не загоняют евреев в некие „гетто“ в смысле закрытых жилых районов или кварталов. Кроме всего, евреи, всегда бывшие гостями чужой нации, в своем стремлении жить обособленно от принявших их народов сами создавали эти „гетто“. Законодательное обособление евреев в Германии станет отправной точкой последующей их диссимиляции, и прежняя расовая ненависть уступит место здоровым, свободным от взаимных претензий отношениям. Ассимиляция евреев в Германии поставила немецкий народ на грань непоправимой расовой катастрофы. Устранив это приобретенное за века совместного существования зло, мы спасем будущие поколения, которые будут нам только благодарны за это.
Начатое Нюрнбергскими законами законодательное обособление евреев выгодно самим евреям, так как предполагает также их законодательную защиту в национальных рамках немецкого государства. „Нация“ невозможна без „государства“, и до тех пор, пока у евреев не будет собственного государства, у них нет права называть себя „нацией“. Поэтому в Германии они будут „этническим меньшинством“, а не „национальным меньшинством“ в международно-правовом смысле».