Юлька был обруган паразитом, мне достался почетный титул — охламон. Хомо собакус снова шмыгнул под куст и сделал вид, что лежит там испокон веков. Вон, практически уже пустил корни. Правда-правда! На меня он не глядел.
Я же от разноса был спасен появлением девчонок.
***
Чуть позже, когда уже позабылось наше с Юлькой преступление, отец с соседом вынесли раков. Нет, не так. Они вынесли РАКОВ! Такой здоровенный алюминиевый таз. С горкой.
На столе споро расчистили место — просто сдвинули в сторону все, что мешало. Раковую пирамиду водрузили в центр.
— Вот, — сказал дядя Толя, — угощайтесь.
Мать ошарашенно вытаращила глаза. Боюсь, такую прорву подобной экзотики она видела впервые. Ирка принюхалась и скривилась. Стало ясно, на свою порцию она не претендует. Я же судорожно сглатывал слюну и пытался вспомнить — положено мне знать, как данный деликатес едят? Или еще нет? В каком году я попробовал их впервые?
В памяти на этот счет зияла огромная черная дыра. Я с сожалением вздохнул и решил повременить. И так постоянно делаю что-то не то. Ну его. Мои раки никуда от меня не денутся. Вон их сколько.
Под руку снова подсунулась мохнатая бошка. Я чуть отодвинулся и глянул вниз. Юлька сидел рядом, смотрел на меня преданными глазами. Весь вид его говорил, что он со мной дружит. Вот честно-честно! А если я ему отсыплю раков, то вообще начнет обожать.
Я сдавленно хрюкнул. Этот хитрец точно знал, кто не сможет ему отказать. И я бы дал ему, что угодно, но кто знает, едят псы такое или нет. Навредить не хотелось. Потому решил уточнить:
— Тетя Нина, а Юльке раков можно?
Она понимающе улыбнулась.
— Опять клянчит?
Я кивнул. Соседка стала серьезной.
— Нельзя. Он от них потом… эээ… — она замялась и заменила на нейтральное, — он на них очень плохо реагирует.
Дядя Толя хохотнул и высказался куда конкретнее:
— Несварение у него от них. Как наестся, так пару дней и…
Он хмыкнул, позволяя всем додумать самостоятельно, чем пес обычно занят после дегустации. Я тоже хмыкнул и посмотрел на Юльку с сочувствием.
— Нельзя, — прошептал я ему, — у тебя от этой дряни дристунец. Лучше я тебе оладушек дам, когда все отвлекутся.
Юлька тихонько тявкнул и улегся рядом, положив лапы мне на кеды, чтобы я, не дай Бог, ненароком не забыл о своем обещании.
Мать раздала всем миски. Батя разлил по бокалам пивас. Мне налили чай, строго согласно возрасту. Дядя Толя окинул взглядом стол, укоризненно глянул на супружницу и сгонял домой за рюмками.
Очень скоро оживленная компания чокнулась, кто самогоном, кто вином, и выпила за знакомство. Один я, как форменный идиот, прихлебывал чаек. Нет, не один, в компании двух Ирок. Но, что поделать. Когда-нибудь и на моей улице просыплется грузовик с пряниками. Или, если точнее, забьет фонтан водяры. Вот тогда…
Я сглотнул и цапнул из таза рака. Самого крупного, какого мог найти. Фиг с вами, раков я могу и под чай.
За первым раком пошел второй, потом третий, потом… Шкурки заполняли миску. Предки взахлеб травили байки. Я их почти не слушал, сначала тихонько скормил псу еще оладий, потрепал лобастую голову, а после как-то незаметно ушел в свои мысли. Очнулся, когда услышал изумленное:
— Олег! Ну я же просила!
***
Юлька у моих ног смачно дохрустывал рачьим панцирем.
— Все, паразит, — сказал дядя Толя, глядя на пса с умилением, — сегодня ты ночуешь в гараже. Бегать с тобой всю ночь на улицу я не нанимался.
Юлька радостно гавкнул. Встал на задние лапы, схватил со стола еще одного рака и умчался в голубую даль.
— Вот же засранец, — счастливо изрек сосед, — стоит один раз не сказать нельзя…
Я улыбнулся и предложил:
— А вы сейчас скажите.
Дядя Толя махнул рукой:
— Хрен с ним, пусть лопает. Все одно уже поздно.
Он налил себе еще рюмаху и опрокинул без закуси. А я с удивлением понял, что сосед порядком набрался. Когда только успел? Мои мысли тотчас же подтвердились:
— А хочешь пивка? — милостиво предложил он мне.
Я покосился на отца, не зная, что ответить.
— Толя! — Тут же взбеленилась мать. — Ты с ума сошел? Он же совсем мальчик!
— Пусть нальет! — подал голос отец. Какой он тебе мальчик? Смотри! Настоящий мужик вырос! Пора уже взрослеть!
Мать замолчала и глянула на них с укоризной. А я отметил, что отец тоже хорош. Под шумок мне набулькали целый, стакан вручили рака. Себе плеснули еще браги, чокнулись, изрекли нетленное:
— Вздрогнули!
Я с удовольствием присоединился. И… мой организм реально вздрогнул. Пиво было крепким. А это тело пробовало его первый раз. Зато рак под него пошел, как по маслу. К концу стакана в голове приятно шумело, мысли приобрели лирическое направление. Даже Вика почти не казалась дрянью. Я бы с этой дрянью был весьма не прочь прогуляться при луне.
— После первой и второй промежуток небольшой! — Слаженным хором выдали мужики.
Я получил второй стакан, а мать надулась всерьез. Правда, на кого конкретно, никто не понял. С женщинами всегда сложно в этом плане — сплошные намеки. А настоящие мачо намеков не понимают. На третьем стакане она взорвалась и жахнула банкой об асфальт. Мужики притихли. А я решил не дразнить гусей и отодвинул нетронутое пиво в сторонку. Хорошего помаленьку.
— Олег! — Тон матери был ледяным. — Живо домой! Иринке пора спать. Тебе, — она уставилась на меня в упор, — тоже. А мне очень надо поговорить с твоим отцом!
Прозвучало это угрожающе. Правда, батя угрозы не понял. Настроение у него было счастливо-благодушное.
— Ну, Наденька…
Он улыбался от уха до уха.
— Саш, лучше молчи. — Дядя Толя уловил тон матери куда быстрее.