***
Домой шел в приподнятом настроении. Худо-бедно, но жизнь налаживается. На второй этаж поднялся почти бегом, перескакивая через ступеньку. Чувство легкости и силы было основательно подзабытым, оттого невероятно приятным.
У квартиры слегка притормозил. Дверь оказалась чуть приоткрыта, наружу вырывались приглушенные звуки скандала. Я слышал мать и отца, но слов разобрать не мог. Пару раз до меня долетело «Деньги», и эйфория слегка подугасла. Мать уже явно успела обнаружить пропажу. А значит придется что-то говорить. Что? Что отнес деньги цыганке? Полная дичь! Мне самому мой поступок казался бредовым. Что скажут на это родители?
Я посмотрел на фонарик, на мармелад и твердо решил, что стоит признаться в пропаже рубля. Иначе покупки объяснить не получиться. А вот от пятерки нужно было открещиваться до победного. Не видел я ее, не брал! И баста.
С это мыслью и открыл дверь.
Чем-то завлекательно пахло. Я повел носом. Котлеты? Откуда? Впрочем, какая разница. Запах был обалденным. И я понял, что ужасно хочу есть.
Ирка сидела в гостиной тише мыши и старательно смотрела телевизор. Я с любопытством заглянул. Фильм. Знакомый. Такой знакомый, нет сил. Только названия, хоть убейте, не помню.
Я вернулся в коридор и принялся снимать кеды, оттягивая встречу с родителями.
— Мишка Квакин и его гнусная шайка. — Донеслось из гостиной.
Я довольно усмехнулся. Ирка смотрела «Тимура». Когда-то я этот фильм обожал. Правда, сегодня мне самому придется побыть гнусным Квакиным. Что ж, так карта легла. Я перестал тянуть время и пошел на кухню.
— Да не брал я деньги! — Вяло оправдывался отец. — Больно надо. Сама куда-то дела, а теперь не помнишь.
Он сидел за столом около окна и крутил в руках пустую кружку. Разбитый жучок лежал возле него на подоконнике. Мать кашеварила. Но после отцовских слов возмущенно грохнула котлетной лопаткой о мойку, уперла руки в боки и отвернулась от плиты. Мне сразу вспомнился анекдот про тюбетейку. Только было совсем не до смеха. Отец огребал ни за что.
— Сама? — Гневно гремела она. — Я точно помню, что вчера положила деньги в кошелек!
На душе было гадко. На душе было мерзко. И хуже всего то, что на меня никто даже не подумал. Я выложил на середину стола фонарик, мармелад и посмотрел на отца. Тот недоуменно уставился на мои покупки. Мама подошла поближе.
— Откуда это у тебя? — спросила она, тыча пальцем в картонную коробочку.
— Из магазина, — сказал я очевидное, — это я деньги взял, зря ты отца ругаешь.
Вид у мамы сразу стал беспомощный. Весь пыл, все желание ругаться, пропало, исчезло без следа. Она тяжело опустилась на табурет, прижала к себе лопатку и молча уставилась на меня. Мы с отцом тоже молчали. Пауза эта грозила затянуться. Только от плиты явственно потянуло дымком. Почуял это не только я. Отец принюхался:
— Надюш, у нас там котлеты горят.
Мать встрепенулась.
— Ох ты ж, — она вскочила, бросилась к плите и принялась спасать обед. Мне же бросила через плечо: — Рассказывай, с чего на тебя вдруг нашла такая блажь. И сдачу отдать не забудь.
Я сел на свободный табурет и честно соврал, стараясь не вдаваться в подробности:
— Нет сдачи. Сын у вас — растяпа. Пятерку я потерял.
— Как потерял? — Не понял отец.
Я для наглядности пожал плечами.
— Не знаю. Дома взял, а в магазине не нашел.
— А брал зачем? — заинтересовался он.
Я решил зайти издалека. Кивнул на окно и поведал:
— Я фонарик разбил.
Отец усмехнулся и посмотрел туда же.
— Это я уже видел, — сказал он. — Как только умудрился? Жучки неубиваемые!
Я снова пожал плечами.
— Уронил.
— Это конечно хорошо!
Мать сняла последние котлеты со сковороды, загасила газ, вымыла руки и уселась на свой табурет. В ней снова проснулся боевой дух.
— Жучки, фонарики, это замечательно. Ты почему деньги взял без спроса?
С толку ее сбить было сложно. Поэтому пришлось отвечать.
— Вас дома не было, а я решил в магазин сходить. Продукты купить и фонарик заодно… Сначала взял рубль. Потом побоялся, что денег не хватит, и взял еще пять. И в кармане еще мелочь была…
Мама неожиданно успокоилась. Голос ее стал ироничным:
— Смотрите, какой хозяйственный выискался. За продуктами он решил сходить! Ага, как же, так я и поверила. Когда надо идти, не выгонишь, а тут вдруг сам побежал! Так и скажи, за фонариком пошел, а, чтобы нас хоть немного умаслить, решил еды купить. Умник!
Она усмехнулась.
— Ладно, хорошо, что признался. А то я отца чуть не заклевала.
Батя тут же взвился:
— Я же говорил, не я!
— Не ты, не ты, — она подошла к нему и обняла руками за шею. А потом сказала мне: — Ладно, добытчик, переодевайся, мой руки и за стол. Обедать будем. И Ирочку позови.
***
Котлеты были из кулинарии. Те самые, по одиннадцать копеек. К ним мама сделала пюре. Отец настрогал салат из помидоров с луком. Я нарезал пластиками мармелад и разложил на белом хлебе. Разлили по чашкам чай. Стол был готов. Только Ирка отказалась идти. У нее Тимур, почти победил Мишку Квакина. Ей было не до обеда. Мать для порядка поворчала, но загонять ее силком не стала.
Ели молча. Про деньги мне больше никто не напоминал. Только после обеда, собирая со стола грязные тарелки, мама вдруг задержалась возле меня и бросила между прочим:
— Кстати, ты, помнится, очень хотел сходить за продуктами?
Я едва не поперхнулся хлебом с мармеладом. Собирался? Вот еще… Начало мне не понравилось.