Я бухнул кулаком по полу, а после просто вскочил с кровати, рванул к дверям, там наощупь нашел клавишу выключателя и запалил свет, клацнув по ней ладонью. Батя тут же перестал храпеть, отвернулся к стене, закопался в подушку, попытался натянуть на голову простыню, проворчал:
— Олег, с ума сошел? Свет-то зачем? Выключи сейчас же!
Тратить время на ответ я не стал, пулей вылетел в коридор, туда, где слышались звуки борьбы, где раздавалось шумное сопение и тихий голос матери с мольбой твердил:
— Ира, Ирочка, успокойся! Ты что, доченька? Что ты?
В зыбком свете посреди коридора едва виднелся светлый силуэт. Он шевелился и постоянно менял очертания. Понять, кто там, где и как было совершенно невозможно. Да я и не особо пытался. Просто проскочил мимо, к выключателю, и снова клацнул по клавише. Свет моментально залил пространство.
Сразу стало ясно, что посреди коридора пытается устоять растрепанная мать. А в объятиях у нее бьется Ирка. Отчаянно, зло, яростно, молча. Глаза у Ирки были закрыты. Чуть поодаль валялось что узкое, длинное, блестящее.
Я подбежал к ним, попытался перехватить сестру. Меня тут же лягнули ногой, едва не заехав в пах. Я отскочил. Босой пяткой прилетело матери по колену. Она ойкнула и разжала руки. Иринка выскользнула ужом и скрылась в гостиной.
Мы не сговариваясь бросились следом. В комнате царила абсолютная тишина. На диване, раскидавшись и укрыв простыней одни лишь ноги, безмятежно спала сестра. Ничто не напоминало недавнюю потасовку. Если бы я не видел своими глазами, ни за что бы не поверил, как только что этот спящий ангел подобно фурии пытался попасть по мне ногой.
Сзади нас кто-то обнял за плечи…
Мать сдавленно вскрикнула, я вздрогнул и шарахнулся вперед.
— И что вы все такие нервные? — Раздался недоумевающий голос бати. — Что случилось-то? Чего везде свет запалили?
***
Совет держали на кухне. Батя приоткрыл окно и со смаком дымил в щель. Мама, к моему удивлению, даже не пыталась с ним спорить.
— Представляете, — пожаловалась она и предъявила нам руку, — Ирочка меня укусила!
На ребре ее ладони виднелся четкий отпечаток зубов, кое-где выступили капельки крови. Я невесело усмехнулся и протянул на всеобщее обозрение свой палец.
— Не тебя первую. Меня тоже кусала. В тот раз, у зеркала, помните?
У основания пальца расплывался слегка пожелтевший синяк. Возле косточки просматривались две поджившие ранки. Родители уставились на мою руку. Я испытал от этого странное удовлетворение и не удержался от укола:
— Только вы мне не верили.
Мать попыталась возмутиться, но батя ее остановил:
— Теперь верим.
Потом спросил:
— Что Иринка сегодня делала?
— Опять рвалась в комнату. — Слова матери сопровождались тягостным вздохом. — Никак не пойму зачем? Медом ей там что ли намазано? Осторожно сползла с дивана, даже через меня перелазить не стала, перемахнула через боковую спинку. Достала из моей сумочки маникюрный набор и опять его распотрошила…
Батя задумчиво поскреб затылок. Я с тоской глянул на дверь. В отличие от них, для меня не было тайной, кто зовет туда Ирку. А еще я подумал, что вовремя забил гвозди. И о том, что надо бы утром попросить у дяди Толи еще хотя бы парочку. Усилить эффект, для пущей надежности. Потом вдруг вспомнил о блестящей штуке, лежащей на полу и испугался — не ровен час, пока мы здесь болтаем, Ирка вновь попробует вскрыть дверь!
С табурета меня словно подбросило. Я ринулся в коридор, увидел там наличие маникюрной запчасти и полное отсутствие Ирки. Поднял несостоявшуюся отмычку с пола и вернулся назад. На кухне меня слегка отпустило. Страх ушел так же легко, как и появился. А я подумал, что потихоньку привыкаю к постоянному стрессу. Человек — скотина крепкая, он вообще ко всему может адаптироваться.
Отец уже тушил окурок в банке из-под бычков в томате, пристроенной по пепельницу. Мать, не отрываясь, следила за его рукой.
— А где Иришка сейчас? — до бати наконец-то дошло, что все говорят о его любимой дочуре, но ее самой рядом не видно.
Мама усмехнулась:
— Только появился Олег, сбежала в спальню и улеглась в кровать, как ни в чем не бывало. Спит. Но не удивлюсь, если сейчас выйдет и будет задавать вопросы.
Ее предсказание тут же сбылось.
— Мам, у нас опять что-то случилось? — Раздался от дверей голос Ирки. Вопрос сопровождался смачным зевком.
Мы обернулись. Все повторялось вновь. Сестра стояла на самой границе света и сонно терла глаза.
Мать судорожно сглотнула и тут же улыбнулась тепло и ласково:
— Нет доченька, ничего не случилось. Все хорошо. Просто у папы разболелся живот, и я дала ему таблеточку.
Отец от такого заявления аж поперхнулся. Но быстро пришел в себя.
— Все хорошо, Ириш, не волнуйся, у меня уже все прошло.
— А-а-а-а, — она снова зевнула. — Я тогда спать.
Ирка, шлепая босыми ногами, исчезла в комнате. Мы дружно поглядели ей в след, дождались, когда она уляжется, когда стихнут звуки.
— Хорошую я квартиру нашел. — Невпопад похвалил себя батя. — Какое счастье, что здесь нет балкона! Там могла бы вообще убиться.
Я молча хмыкнул. По поводу хорошей квартиры легкл бы мог с ним поспорить. Вот только вряд ли меня кто поймет, вряд ли кто сможет поверить…
Мать припечатала отца ехидным:
— Лучше бы тут был туалет. Тогда бы да, цены твоей квартире не было!
Отец небрежно повел плечом. Отсутствие сортира проблемой он не считал. Сейчас у него была забота поважнее. Он задумчиво глянул в коридор и предложил:
— Может, забаррикадировать вашу дверь снаружи? Ну, чтобы больше точно не сбежала?
— Не выйдет. — Я покачал головой. — Я тоже думал об этом. Там дверь открывается в комнату.
— Ладно, — мама встала и решительно направилась в спальню, — я сейчас ее чем-нибудь задвину изнутри. Если Иришка будет двигать, по крайней мере, услышу и поднимусь.
***
Утро не задалось. Ночные слова матери неожиданно оказались пророческими. Судьба словно насмехалась надо мной. Словно говорила: «Ну что, счел себя самым умным? Решил, что всех обманул? Решил, что изменил ход событий и все? Нет, мой дорогой, не все. Вот тебе новый поворот! Получи!»
Я проснулся рано и понял, что в комнате один. Отцовская постель была пуста. Кажется, что тут такого? Мало ли зачем человек мог встать рано утром? Вполне можно отвернуться и спокойно спать дальше. Но меня обуяла беспричинная тревога, и я не смог с ней совладать.