А не знаешь, что солнце веселее в соломе.
Ты блестишь, но не греешь, хоть желанно ты в доме.
Конь тебя не оценит, как и всадник в шеломе".
"Ты - ничто! Я - всесильное золото! Ядом
Как слова ни наполни, я ближе нарядам,
Я обласкано пылкой красавицы взглядом,
Рай украсив навек, я прославлено адом".
Теймураз замолк, не отводя взора от окна, словно за ним вспыхивали огни ада, повторяющие блеск коварного металла. И он невольно побледнел, чувствуя, как учащенно забилось сердце, будто от этих огней шел удар и раскаленные угли, падая на землю, звенели, как золотые монеты. Приподнявшись на троне, царь-поэт обличающе выкрикнул:
"Ты всесильно в коварстве! Ты горя подруга!
Порождение зла и источник недуга!
Где звенишь - там угар. Небольшая заслуга!
Я ж, саман, принесу себя в жертву для друга".
"Ты - где голод и кровь! - молвит золото твердо.
Где сражения жар! Где бесчинствуют орды!
Я же там, где цари правят царствами гордо!
Пред короною - раб, потупляешь свой взор ты!"
Но смеется саман: "Ты услада тирана!
Я ж питаю коня день и ночь беспрестанно,
Без меня упадет, задымится лишь рана,
И возьмет тебя враг, как трофей урагана".
Оскорбленный металл, преисполненный злобой,
Так воскликнул: "Чем кичишься? Конской утробой?
Я возвышенных чувств вечно вестник особый,
Без меня свод небесный украсить попробуй!"
А саман продолжает: "Томиться в плену ты
Будешь, узник холодный, в железо обутый,
Ведь палач, стерегущий века и минуты,
Обовьет тебя цепью. Попробуй - распутай!"
Вновь замолк Теймураз, полуприкрыв глаза и забыв о подданных, столпившихся перед троном. Он представил на миг, что царствует на земле не золото, а саман, и ощутил неотразимую скуку. На картине, подсказанной его воображением, простиралось огромное поле, на котором зрели колосья, вот-вот готовые превратиться в саман. Но алтарь бытия, лишенный золота, устрашал мертвенно-серым блеском, и это было так для царя нетерпимо, что поэт угрожающе вскинул руку, сверкнувшую золотыми перстнями:
Не рубинов огонь - это золото рдеет.
Ты уже проиграл, спор излишний затеяв!
Без меня человеческий род поредеет.
Я - алтарь бытия! Не страшусь я злодеев".
Но хохочет саман: "Породнилось ты с чванством!
Я же витязю в битве клянусь постоянством.
Накормлю скакуна, - и, взлетев над пространством,
Тебя вызволит витязь, покончив с тиранством.
На коней тебя взвалят, как груду металла,
И домой привезут, в храм извечный Ваала...
"Лжец! - воскликнуло золото. - Бойся опалы!
Был бы ты не саман, я б тебя разметало!"
О маджама моя! Ты для витязя - шпора!
А ретивый Пегас для поэта - опора.
Часто нужен саман, как и меч для отпора,
Часто золото - дым нерешенного спора!*
______________
* Маджама написана Борисом Черным по мотивам поэзии Теймураза I.
Придворные стояли, охваченные смущением. Но очарованные купцы и амкары разразились такими криками искреннего восторга и такими рукоплесканиями, что зал сотрясался. Растроганный Теймураз поднял руку и в наступившей тишине задушевно произнес:
- Мои дети, я счастлив, что удалось ответить вам маджамой, предки наши всегда покоряли созвучием слов. Приглашаю вас всех... да, всех, на пир! Отпразднуем нашу дружбу! Князь Чолокашвили, распорядись немедля открыть все двери башни и всем выпущенным на свободу амкарам и купцам повели пожаловать ко мне на пир, посвященный дружбе и любви...