Эй, Егор-богатырь,
Ты раздайся-ка вширь!
За море нагрянь-ка,
Змею будет банька!
Пусть твой сокол-гроза
Выбьет змею глаза.
Крышку скинет с гроба,
Ввысь взовьются оба.
Подбоченился Егор,
Въехал мигом на бугор,
Гей, слава!
Приложил к глазам ладонь,
По-над морем взвейся, конь,
Дубрава!
Не кораблики плывут
То сокольники идут,
Искры сыплют с каблуков,
Луки выше облаков.
Под копытом лебеда,
Наше горе не беда!
А у змея глаз кривой,
Взвился сокол верховой.
Вьется славно день и ночь,
Гей, слава!
Чешуя со змея прочь!
Гей, слава!
Кончен бой, да не за грош,
Божий мир куда хорош!
Взвились соколы, летят,
Крылья в небе золотят.
Подбоченился Егор,
Мчит коня во весь опор,
Вдоль придонских берегов,
Мимо паншинских лугов!
Где ты, Терек - турий рог?
Здравствуй, терем-теремок!
Есть гулять где на Руси,
Дождик-дождик, мороси!
Сами пляшут, не проси.
Молодые караси!
Где вы, скирды и стога,
Позади леса, луга!
К черту лезут на рога!
Служба царская строга!
Прижимаясь к кустам, Мамеселей осклабился, словно по дешевке скупил товар. Он юркнул в самую гущу зарослей, и раздавленные ягоды кизила обозначились на его азяме кровавым пятном. Восклицаний сокольников купец уже не слышал, он бежал, как ящерица, слегка втянув в плечи бритую голову.
На башне дворца Али-Капу, на юго-западной стороне Шахской площади, взвилось оранжевое знамя со львом, сжимающим в лапе саблю.
Еще накануне исфаханский калантар повелел очистить Майдане-шах от всех продавцов и товаров. Площадь мгновенно опустела; к восьми часам утра она была тщательно полита. Город торжественно оповещался о желании шах-ин-шаха удивить послов Московского царства великолепием Ирана и мудростью его "льва", тени аллаха на земле, грозного шаха Аббаса.
Шах стоял на обширной площадке, высящейся над площадью. На должном расстоянии от властелина застыли мамлюки в белых тюрбанах, с копьями наперевес. Перед шахом угодливо изогнулся Мамеселей.
Лицо Аббаса точно застыло, лишь голубоватая жилка учащенно билась у виска. Охваченный яростью, властелин готов был вызвать прислужников с опахалами, дабы искусственным ветром умерить жар, опаливший его душу.