- Вы заметили что-то странное?
- И не одно.
- Что именно?
- Ну, во-первых, у всех этих мошенников были закрыты лица.
- Дон Эусебио рассказал об этом. Но разве это странно?
- Обычные разбойники не прячут лица. Им все равно, если их кто-нибудь увидит. Ведь их дом в горах, и они не собираются встречаться с альгвасилами41. А то, что у этих лица были закрыты, доказывает, что они бывают в городе.
- В каком городе?
- Пуэбла, конечно. Самое большое гнездо разбойников. Они прятали лица, чтобы их не узнали на улицах.
- Были еще какие-то обстоятельства, которые вам показались странными? - спросил я у нашего наблюдательного проводника.
- Еще одно. Мне уже тогда это показалось необычным. Я смотрел на двух сеньорит, ехавших вместе со старым доном, их отцом. Одна из них мне особенно понравилась, и я часто на нее смотрел. Так вот, эти девушки не закричали, как обычно мексиканки делают при встрече с грабителями. Они пошли в лес в сопровождении двух-трех бандитов так спокойно, как будто собирать ягоды! А старый дон все это время лежал животом на земле, распластавшись, как блин. Ему не позволили даже пошевелиться, пока девушки не скрылись из виду. Потом один из разбойников стал торговаться с ним о выкупе и сказал, что они мне доверяют, и чтобы я принес деньги. Потом дона посадили в дилижанс и приказали мне уезжать. Конечно, я с готовностью повиновался.
- Но с вами был еще священник. Что стало с ним?
- О, священник! Это тоже интересно. Разбойники обычно их отпускают, только сначала просят благословить шайку. А этого увели с собой, один Бог знает, с какой целью. Может, хотели позабавиться.
- Вы думаете, что с девушками могут плохо обойтись?
- Ну, это зависит от того, в чьи руки они попали. Некоторые хуже, некоторые лучше. Иногда это просто бездельники из города. Они становятся разбойниками на время. А как только заработают на ставку, возвращаются к столам монте, ведь там выигрыш больше и нет такого риска, как на дороге. Известно, что и некоторые армейские офицеры после того, как истратят все жалованье, не брезгуют заниматься разбойным промыслом. А есть еще обычные бандолерос - или сальтеадорос, как они себя называют. Они постоянно занимаются таким делом. Их на этой дороге несколько шаек. Одной командует некий Карраско, который когда-то был офицером в армии Санта Анны. Есть шайка полковника Домингеса, но теперь он в вашей армии командует красношляпыми шпионами. Но не думаю, чтобы нас тогда остановили ребята Карраско.
- Почему?
- Те не стали бы закрывать лица. Надеюсь, это были не они.
У меня было неприятное подозрение, почему он на это надеется; я с тревогой спросил о причине.
- Потому, что если это Карраско, мне очень жаль девушек, - ответил проводник. - Интересно все же, что ниньяс нисколько не испугались, добавил он, помолчав.
- Может, не сознавали опасность. Разбойники обычно неплохо обращаются с женщинами. Только грабят их. Поэтому, наверно, девушки решили, что им ничего не грозит.
- В конце концов, - продолжал Браун, - я, возможно, и ошибся. Они так быстро исчезли в зарослях, что у меня не было времени наблюдать за ними. Мне ведь приходилось удерживать лошадей подальше от края обрыва: нас остановили там, где дорога проходит над пропастью. В любом случае, - Браун подъехал еще ближе и наклонился, как будто не хотел, чтобы кто-нибудь еще услышал его слова, - пора принимать решение, капитан. Скоро нам придется покинуть главную дорогу. Разбойники назначили мне свидание в узком ущелье, куда ведет только вьючная тропа. Еще полчаса - и мы доберемся до места.
- Вы хотите что-то предложить?
Я задал вопрос в надежде услышать, что ему в голову пришла какая-нибудь замечательная идея.
- Да, капитан. Возможно, я знаю, где в эту минуту находятся джентльмены с завязанными лицами. Последние слова он произнес неторопливо и задумчиво.
- Где? О каком месте вы говорите?
- Странное место. Вы бы сами его не нашли. Это вообще немногим удается, даже тем, у кого здесь есть дело.
- Наверно, это какое-то уединенное жилище?
- Можно сказать и так, капитан. Несомненно, самое уединенное жилище, какое мне приходилось видеть. Не понимаю, кто и зачем его здесь построил. И те, с кем я о нем говорил, тоже не понимают. Оно в той стороне.
Я посмотрел в направлении, указанном проводником. Гору, у подножия которой мы остановились, разрезало несколько темных расселин. Одна казалась глубже остальных. Склон горы поднимался полого и весь порос лесом, только кое-где в темной зелени сосен виднелись проплешины. Хотя луны не было, светили звезды. В их свете я разглядел что-то белое над кронами сосен и далеко за ними. Похоже на кучевое облако.
- Это Белая Сестра, - объяснил проводник, перехватив мой взгляд. - Она как раз за большой черной горой. Гора - единственная преграда на пути к ней.
- Икстисихуатль! - воскликнул я, узнав снежную вершину. - Вы хотите сказать, что грабители ушли туда?
- Ну, не так далеко. Иначе нам пришлось бы карабкаться наверх. Место, о котором я говорю, в темной расселине, которая прямо перед вами. В той же расселине, только пониже, я должен встретиться с их посыльным и отдать ему деньги. Поэтому я и считаю, что они в той хижине, о которой вам говорил.
- Не повредит, если мы сходим туда?
- Думаю, нет, - задумчиво ответил проводник; - Если мы их там не найдем, успеем до утра вернуться на место и действовать по прежнему плану. Но есть одно дело, до того, как доберемся. Придется подниматься, а последнюю четверть мили идти на своих двоих.
- Неважно, - нетерпеливо ответил я. - Показывайте дорогу. Я отвечаю за себя и своих людей. Мы пойдем за вами.
- Я не этого опасаюсь, - возразил "дон Сэмюэль Бруно". - Но не забудьте, капитан! - с обычной для янки осторожностью добавил он. - Я не сказал, что мы их там обязательно найдем. Только может быть. Но все равно стоит попытаться. Ведь такая милая девушка в руках бандитов. Ее нужно освободить любой ценой!
Мне не нужно было спрашивать, кого он назвал "милой девушкой". Я и так догадывался, что это Долорес.
- Ведите! - воскликнул я, пришпорил лошадь и отдал приказ: - Вперед!
Глава XXXI
МУЗЫКА В ЛЕСУ
Еще не наступила полночь, когда мы съехали с Большой Национальной дороги и углубились в горы. Мы двигались курсом, почти параллельным прежнему. Примерно с милю мы шли по тропе, по которой с трудом мог бы проехать экипаж. Потом дорога сузилась, и нашему маленькому отряду пришлось разбиться на пары.
Еще миля - и даже этот строй понадобилось растянуть. Тропа позволяла теперь передвигаться только цепочкой. А еще через милю путь стал невозможен для всадника.
Я приказал остановиться.
- Другой дороги нет? - спросил я у проводника, который протиснулся ко мне.
- Для лошадей нет. Только пешеходная тропа. Выше по склону есть дорога для всадника, но она идет с противоположной стороны хребта - слева. Она соединяется с Национальной дорогой недалеко от того места, где остановили наш дилижанс. Поэтому я и заподозрил, что наши друзья в том доме.
- Но почему мы не поехали по тому пути? Мы могли бы подъехать к самому дому.
- Нет, не к дому. И с той стороны последние сто ярдов непроходимы для лошадей.
- Но разве это все равно не лучше, чем оставлять лошадей здесь? Мне не нравится, что приходится спешивать людей. Тем более, что мы совершенно не знаем местность.
- Есть и еще одна причина, - продолжал проводник, не обращая внимания на мое замечание.
- Какая же?