Несмотря на описанные и некоторые другие неприятности, я не был среди тех, кто предпочитал квартироваться в Тимбукту.
Место иногда начинает нам нравиться из-за самого банального происшествия. Именно такое обстоятельство и определило мою склонность к Пуэбла.
Человеческое сердце способно на чувства, которые превращают грязь в бриллианты или темноту - в свет, по крайней мере в воображении. Под их влиянием крестьянская хижина превращается в королевский дворец, а деревенская девушка - в королеву.
Пуэбла казался мне раем, ибо я знал, что здесь живет если не ангел, то "прекраснейшая из женщин". Но видел я ее только случайно и один раз. К тому же на большом расстоянии и всего лишь с минуту.
Произошло это, когда при входе в город авангард нашей колонны, достигнув Пласа Гранда, получил приказ остановиться. Мой отряд оказался возле внушительного трехэтажного дома, украшенного фресками, с балконами и порталами.
Бывают времена, когда человек может позволить себе забыть строгие правила этикета; и хотя это может показаться не рыцарским, завоеватель имеет право заглядывать в окна побежденного города. Как и мои товарищи, я воспользовался этой дерзкой привилегией и принялся рассматривать дом.
В окнах первого этажа не было ничего, кроме красных железных прутьев и черной пустоты за ними. Но, взглянув наверх, я остолбенел. Я увидел окно с зелевыми жалюзи и с балконом перед ним. Опираясь на подоконник, у окна стояла женщина. Большей красавицы я никогда не видел и даже не представлял себе. Помню, я еще подумал тогда: если в Пуэбла есть еще хоть одна такая, город по справедливости получил свое название - Город Ангелов!
Смуглая, с глубокими темными глазами, с роскошной гривой черных волос, в которую был воткнут большой черепаховый гребень, с такими безукоризненными бровями, что они казались нарисованными, с нежным пушком на верхней губе, что свидетельствовало об андалузском происхождении... Эта девушка поразила меня с первого взгляда.
Я уставился на нее - несомненно, очень бестактно, - и заметил, что она тоже посмотрела в мою сторону.
Вначале мне показалось, что она смотрит доброжелательно, потом посерьезнела, как будто возмутилась моей бестактностью. Я отдал бы все, лишь бы смягчить ее. О, если бы у меня был цветок, чтобы бросить к ее ногам! Я знал, как действуют на мексиканских мучачас5 такие знаки внимания. Но, к несчастью, цветка у меня не было. Тут мне пришла в голову мысль о другом подарке. Мою саблю украшал плетеный шнур; золотая кисточка была мгновенно отделена от рукоятки и упала на балкон к ногам красавицы.
Я не видел, подняла ли ее она. В этот момент прозвучал сигнальный рожок, приказывая начинать движение. И я вынужден был двинуться впереди своего отряда.
Когда мы сворачивали с этой улицы, я оглянулся и увидел, что она все еще стоит у окна. И мне показалось, что вдобавок к алмазному кольцу, украшавшему руку, в ее пальцах есть что-то еще.
Я запомнил название улицы - Калье дель Обиспо, и про себя дал клятву, что очень скоро вернусь сюда.
* * *
Я не замедлил исполнить свою клятву.
На следующий же день, сразу после утреннего смотра, я вернулся на то место, где видел прекрасную незнакомку.
Дом я узнал без труда. Он был самый большой на улице, с запоминающимся фасадом, покрытым фресками. В центре большие ворота, свидетельствующие, что сюда въезжают кареты. Все говорило, что это дом рико, то есть богача.
Я внимательно всматривался в знакомое окно. Сейчас оно выглядело по-другому. Осталась только рама, картины в ней не было.
Другие окна дома были тоже пусты. Занавески опущены. В доме как будто никто не интересовался тем, что происходит снаружи.
Я совершил прогулку напрасно. Несколько десятков поворотов - туда и назад, три выкуренные сигары и трезвое заключение, что я веду себя глупо. С унизительным ощущением, что остался в дураках, я вернулся к себе в казарму и решил больше не повторять проделанного.
Глава IV
ДВОЙНИКИ
На следующий же день я отказался от своего решения.
Снова направился на Калье дель Обиспо и снова разглядывал окна дома.
Как и накануне, жалюзи были опущены, и меня снова ожидало разочарование.
Приходить еще раз?
Такой вопрос задал я себе на третий день.
Сначала я уже готов был дать отрицательный ответ. Мне казалась бессмысленной и бесполезной роль, которую я вынужден был играть.
К тому же роль эта опасна. Я мог заблудиться в лабиринте, из которого не так легко найти выход. Был уверен, что смог бы полюбить женщину, увиденную в окне. Глубокое впечатление, которое произвели те несколько секунд, говорило о том, что может произойти при более близком знакомстве.
А что, если мне не ответят взаимностью? Чистейшее тщеславие - питать хотя бы слабую надежду на нее! Лучше отказаться, не ходить больше на улицу, где я встретил прекрасное видение, попытаться забыть о нем.
Таковы были мои рассуждения на третий день после прибытия в Город Ангелов. Но только утром. До наступления сумерек произошли изменения. Я сказал себе, что в двух предыдущих случаях неверно выбрал время, забыв, когда смуглые красавицы обычно показываются на балконах. Возможно, именно поэтому мне не удалось увидеть ту, что так меня заинтересовала.
Я решил попытаться еще раз.
Когда солнечные лучи окрасили розовым цветом снежную вершину Орисабы, я снова направился на Калье дель Обиспо.
И тут меня постигло третье разочарование, пожалуй, еще более сильное, чем в двух прошлых случаях. Час я выбрал верно. Девушка, о которой я думал все три дня, которая снилась мне ночами, была на том же месте, где я впервые ее увидел. Но одного взгляда было достаточно, чтобы все очарование меня покинуло.
Ее нельзя было назвать некрасивой. Она была хорошенькая, приятной внешности, но и только. Где же великолепная красавица, которая произвела на меня такое впечатление? Я больше не испытывал благоговения, как в тот раз в её присутствии. Теперь я мог спокойно смотреть на нее.
В конце концов, все можно легко объяснить.
Шесть недель провели мы в горах, в полевом лагере, так далеко от цивилизации, что только изредка услаждали свой взгляд видом прекрасных поселянок. Мы привыкли к простым деревенским девушкам и непричесанным, грубым скво ацтеков. По сравнению с ними эта девушка с Калье дель Обиспо поистине ангел.
Возможно, этот контраст и ввел меня в заблуждение.
Что ж, это урок на будущее: не влюбляться так быстро. Я часто слышал утверждение, что обстоятельства играют большую роль в зарождении нежного чувства. Казалось, мой нынешний опыт это подтверждает.
Я испытывал сожаление, обнаружив, что ангел моего воображения - всего лишь хорошенькая женщина. Это сожаление еще больше усиливалось при воспоминании о трех далеких прогулках, которые я предпринял, чтобы увидеть ее, не говоря уже о бесчисленных переживаниях, сомнениях и надеждах... Все оказалось напрасно.
Меня даже взяла досада, что я так легко расстался с украшением своей сабли. Но утешало сознание, что теперь мое душевное состояние не находится в опасности.
Мне было почти все равно, что подумает обо мне эта женщина. И меня совсем не тревожило возможное отсутствие взаимности, о котором я столько думал.
Испытывая такие противоречивые чувства - легкое раздражение и одновременно облегчение, я отвел взгляд от сеньориты. Она смотрела на меня удивленно и, как мне показалось, даже с негодованием.
Причиной могло послужить мое бесцеремонное разглядывание, граничащее с грубостью. Я это понимал, и уже собирался торопливо покинуть это место, но что-то заставило меня еще раз взглянуть на окно. Возможно, так я хотел распрощаться со своей несбывшейся мечтой.
Я собирался бросить только беглый взгляд. Но его словно приковали. Приковали и зачаровали! Женщина, которая три секунды назад казалась мне всего лишь хорошенькой - эта женщина снова превратилась в ангела! Это та самая, которую я видел. И, несомненно - самая прекрасная женщина на земле!
Что могло вызвать такую перемену? Неужели это иллюзия, какой-то обман зрения и чувств?
Если у леди были основания считать меня бестактным раньше, то теперь дли этого было вдвое больше причин.
Я стоял, словно пригвожденный к месту, неотрывно глядя на нее, не только глазами - всей душой. Все мое сознание словно сосредоточилось в этом взгляде.
Она, казалось, не так хмурилась, как раньше. Я не мог этого объяснить, как не мог объяснить и другие перемены. Достаточно того, что я подумал: не зря я расстался со своим шнурком от сабли!