А началась эта история так. Рядом с поселком, где жил Вовка Калашник, лежала знаменитая Баранова балка. Крутые обрывы и размытые дождевыми потоками пещеры, а также посадки, растущие по обе стороны балки, были излюбленным местом всей поселковой детворы. Однажды, сооружая там курень, Вовка и его друг Санька Харлан наткнулись на еле заметный в траве ручеек. Попробовали воду - превкусная. В других ручьях она отдавала известкой, а эта - нет. Мягкая такая была, вроде бы даже сладковатая. И решили тогда хлопцы раскопать это место, чтоб криница была. Приходили с лопатами раза три и сделали все честь честью. Вода устоялась, и скоро ее можно было черпать даже ведрами такая просторная получилась криница. Хлопцы были довольны и даже Юрию Михайловичу как-то рассказали о ней.
И вот однажды, наведавшись к своей кринице, они увидели, что вода в ней взбаламучена, глинистые берега обвалены и вокруг полно мокрых следов.
- Дикий кабан, - высказал предположение Санька. Кабаны действительно забредали сюда из соседнего лесничества.
- Сам ты кабан, - возразил Вовка. - На следы посмотри.
Следы и правда были не кабаньи. Тогда, посоветовавшись, хлопцы решили устроить засаду, - чтоб все выяснить, а заодно и попугать злоумышленника. Место, чтобы здесь спрятаться, было подходящее, и они незаметно улеглись за кустами. Пролежали до темноты, но, к сожалению, никого не дождались. Расстроились, конечно, но Вовка был упрям:
- Я, Саха, и завтра с утра покараулю. В школу не пойду. Будут спрашивать - скажешь: зуб заболел.
- Про зуб не поверят. Зуб в прошлый раз болел.
- Ну, а это другой. Их вон сколько во рту. В общем, придумай что-нибудь.
На второй день, тайком от деда запасшись харчами, Вовка отправился в засаду. Сидел долго, даже спина начала ныть, но - дождался-таки! Где-то около полудня на тропинке, ведущей из поселка, показался Половкин. Был это всем известный скупердяй и ненавистник. Он огородил свой сад высоченным забором и за пару сорванных яблок мог на любого овчарку спустить. И вот сейчас Половкин с этой своей овчаркой направляется, видимо, сюда. Да, так и есть. Не доходя с десяток метров до криницы, Половкин отвязал поводок, и собака сразу же побежала к уже знакомому ей водоему. Потоптавшись несколько секунд, прыгнула в воду и, выгибаясь да фыркая, начала купаться.
- Что вы делаете? - закричал Вовка, выбегая из укрытия. - Это же криница!
- О, а ты откуда взялся? - удивленно остановился Половкин. Из-под земли, что ли?
- Это же криница! Зачем вы туда собаку пускаете?
- А тебе какое дело? Жарко, пусть искупается.
- Так ведь люди отсюда пьют!
- Какие люди? Ты, что ли?
- А хотя бы и я.
- Ну, ты и так попьешь. Собака у меня чистая.
Довольный своей шуткой, Половкин загоготал, а Вовка даже задрожал весь от обиды и негодования:
- Вы... вы хоть и взрослый, а... куркуль вы, вот кто!
- Что-о? - прекратил смеяться Половкин. - Ах ты, шпана бесхвостая! Куда драпать будешь, если собаку натравлю?
Вовка отбежал на всякий случай подальше, но совсем уходить не собирался. Стискивая кулаки, он досмотрел это злодейское купание до конца и твердо решил отомстить Половкину.
А вечером рассказал обо всем Саньке. Тот, долго не раздумывая, предложил:
- Надо отравить криницу. Собака попьет и сдохнет.
- Как отравить?
- А хлорофосом. У нас дома есть - для колорадских жуков покупали.
- Нет, это не подойдет. А вдруг кто-нибудь еще попить захочет?
- Да, и то правда, - согласился Харлан.
Они долго советовались, но не придумали ничего другого, как побить Половкину окна. Тот сразу же догадался, чьих это рук дело, и на второй день явился в школу.
* * *
Когда Вовка выскочил из директорского кабинета, Юрий Михайлович хотел было остановить его, но Степан Петрович сказал:
- Не надо. Сейчас он все равно ничего не поймет. Пусть успокоится, потом и поговорите.
Вечером, отчитав уроки и поделав еще кое-какие срочные дела, классный руководитель отправился к Калашникам домой. Не застав там никого, решил посоветоваться с Харланом, который жил неподалеку,
- Где они могут быть?
- Не знаю. Дед, наверное, пошел к Семеновичу - друг у него такой есть, - а может, и в город поехал.
- А Вовка?
- Не знаю...
Санька отвел взгляд в сторону, и Юрий Михайлович понял, что тот, конечно, темнит. Знает он все, да выдавать друга не хочет.
- Понимаешь, какое тут дело? - негромко произнес учитель. - Из школы Вовка ушел в таком состоянии, что мне надо обязательно с ним поговорить. Так что ты уж помоги, пожалуйста.
- А в спецшколу Вовку не отправят?
- Отправят, если я его не найду и не поговорю.
- Та поискать, конечно, можно, - все еще раздумывая, ответил Санька. - Может, в балке где-нибудь...
- Ну вот давай и пойдем туда.
Санька потоптался еще немного, потом решительно махнул рукой:
- Ладно. Пойдемте.
Никого другого Санька бы не повел в балку, где, опасаясь Галины Степановны с ее спецшколой, прятался в курене Вовка Калашник. Однако Юрию Михайловичу хлопцы доверяли. Был он учитель молодой и веселый, нотаций читать не любил, а главное - он понимал ребячью натуру и ему всегда можно было что-нибудь доказать.
Когда миновали дубки и вошли в акации, Санька немного замедлил шаги, а потом и вовсе остановился.
- Юрий Михайлович, вы, наверное, здесь посидите, а дальше я уже сам...
- Понятно, - улыбнулся учитель и, примостившись на поваленном дереве, начал ждать.
Солнце уже почти ушло за горизонт и с низов потянуло сыростью. Неизвестно откуда появилась запоздалая ворона и, грузно махнув крыльями, опустилась на соседней акации. Со стороны совхозных стогов профурчала стайка куропаток, и снова стало тихо.