Пигалица просыпалась смешно. Сначала взмахнула густыми ресницами, сонно протерла глаза кулачками, села, осмотрелась, вновь взмахнула рыжими веерами, испуганно глянула за окошко, где вовсю светило солнце.
— Обалдеть! — подпрыгнула Грунька на диване, упираясь руками в широкую грудь лежащего рядом парня.
— Обалдеть! — повторила она, торопливо перебираясь через Барина и становясь на пол босыми ступнями.
В ответ Васька тихо заржал, наблюдая на лице пигалицы растерянность, неверие, и, кажется, даже панику.
— А сколько сейчас? Черт! Бабушка мне голову открутит! Я дома не ночевала! И занятия! Я ведь опоздаю!
— Не трясись, зайчонок, — весело выдал Барин, пребывая в наилучшем расположении духа, — Успеем. А бабуле твоей я позвонил час назад.
Груня схватила телефон и принялась изучать список пропущенных звонков и входящих сообщений.
— Тетя Нюра звонила?! Боже мой!
— Звонила, — улыбался Барычинский, вставая с дивана и натягивая снятый среди ночи свитер, — Занятная у тебя тетка. Устроила мне допрос с пристрастием. Она случайно не прокурор?
— Что ты ей рассказал?! — потребовала Грунька, замерев с носками в руках.
— Правду, только правду и ничего кроме правды, — шутливо отчитался Васька, даже руку поднял правую, как в кино.
— Вась! — нахмурилась Грунька, — Я серьезно! Потому что, если она начнет волноваться, то прилетит сюда. А волноваться ей нельзя. И город она не любит. Вообще.
— Грунь, да я нормально с ней поговорил, — вздохнул Василий, понимая, что девочка не настроена на шутливую волну, — Не хамил. Не тупил. Даже поздоровался вежливо. Сказал, что к тебе у меня супер-серьезные намерения.
— Все, точно приедет, — вздохнула Грунька.
— Думаешь, все настолько плохо? — хмыкнул Васька.
— Вась, когда ты своим басом говоришь, что все серьезно, — нахмурилась Груня, — Это звучит, как минимум, страшно.
— Да ладно, — махнул Бася рукой и присел около девчонки на диван, — Позавтракаем, а там придумаем, что да как. Идет?
Груня даже улыбнулась, глядя на уверенное и мужественное лицо парня. Нет, когда он не рычит и матерится, то вполне себе похож на обычного среднестатистического мужчину. Васька засучил рукава свитера, чем привлек внимание глаз Груни к своим мускулистым рукам.
Нет, нет в нем ничего среднестатистического — решила девчонка. Тетушка точно приедет. И досконально изучит весь ресторан. Даже, скорее всего, познакомится с начальством, чтобы проверить, обижают ли ее драгоценную племянницу на рабочем месте. Уж слишком зашкаливает у тетки чувство справедливости.
Грунька вздохнула, придется попросить Пал Палыча уделить пару минут тетке. Не с Васькой же тете Нюре вести светские беседы?
Опасения Груни подтвердились. Перед университетом, умудрившись забежать домой, принять душ и переодеться, она умчалась на учебу. Вернее, Васька ее кругом возил, не слушая возражений и ожидая девчонку в компании бабушке на небольшой, но уютной кухоньке за пирогом и чашкой чая. Он порывался и забрать после занятий, но Груня только настойчиво мотнула головой. Вот еще не хватало, сам говорил, что «дел за гланды».
А после занятий всю дорогу до ресторана Груня разговаривала по телефону с тетушкой, которая уже была в пути. Хуже всего другое, что тетка едет на машине со знакомым, у которого были неотложные дела в городе. А значит, тетушка Нюра появится гораздо раньше, чем если бы она ехала поездом.
Около ресторана, в своей привычной манере, стоял Василий. Парень курил, но стоило увидеть приближающуюся к нему и перепрыгивающую через лужи пигалицу, как Барин улыбнулся и выбросил сигарету. Вообще, Васька и сам заметил, что улыбаться он стал гораздо чаще. Бывало, что губы сами растягивались в улыбке помимо воли, когда он просто смотрел на рыжеволосого зайчонка.
Как только пигалица поравнялась с ним, Васька притянул ее к себе за талию.
— Что нового? — спросил он, подмечая, что девчонка чем-то озабочена, но не отстранилась от его рук, наоборот, будто ближе прижалась.
— Тетя Нюра вот-вот подъедет, — вздохнула Грунька, — Можно я ей все тут покажу? Она не отстанет. Считает, что меня все кругом обидят, обманут, в лучшем случае станут угнетать морально.
— Да запросто, — кивнул Василий, — Все организую в лучшем виде. И батя поможет.
— Вась, только я тебя очень прошу, — тихо попросила девчонка, поглаживая руками кожаную куртку на груди Василия, а он, тихо млея от ее касания, готов был согласиться на что угодно, — Не ругайся при ней. У нас с этим строго.
— Буду пай-мальчиком, — пообещал Васька, пряча улыбку в уголках рта, — Ладно, двигаем. Перед сменой поешь. Иначе работать не пущу.
Груня не успела возразить. Да никто возражений и не принял бы.
Васька гордо шел через весь зал, ведя чуть покрасневшую Груню за руку. Если кто-то и удивился такому раскладу, то вида не подал. Разве что Вовчик позволил себе подмигнуть девчонке. За что и получил короткое:
— В рыло дам!
Груня сокрушенно покачала головой. Нет, Василий Павлович никогда не перевоспитается. Да и нужно ли? Он именно таким и дорог ее сердцу.
Пока Васька вел Груню через зал, кухню и коридоры, у него три раза звонил мобильник. Он с кем-то говорил. Иногда резко, иногда на матах, иногда просто молчал в трубку. И как только привел девчонку в кабинет отца, коротко скомандовал:
— Бать, ты проследи, чтобы поела, — хмурился Василий, выпуская руку девчонки из ладони, — Я метнусь на стройку. Максимум через час вернусь. Грунь, когда, говоришь, тетя твоя появится?
— Не знаю. Через полтора часа, наверное, — пожала плечом Груня, стягивая куртку.
— Успею, — решил Васька, — Скажу Михалычу, пусть соорудит ужин для нас. В VIPке сядем.
— Вась, ну, правда, не нужно, — решила отговорить Груня Василия.
— Как это не нужно? — нахмурился за сына отец. А Васька уже убегал, многозначительно посмотрев на отца прежде, чем скрыться из кабинета.
Анна Михайловна была женщиной обстоятельной. Не терпела грубиянов и хамов. Опекала всех брошенных, бездомных и униженных. Подбирала раненых животных на улице. Вернее, те уже и сами знали, где живет единственный на все село ветеринар, и нагло являлись к ней в дом за порцией ласки, еды и заботы.
Анна Михайловна жила в большом деревенском доме одна. Вернее, вот уже несколько месяцев она живет одна. А до этого вместе с единственной родственницей — дочкой погибшей сестры, милой девочкой Агриппиной.
Работа у Анны Михайловны была не самой престижной, но нужной и важной. Женщина была в курсе всех происшествий, у кого, когда и сколько появилось телят, поросят, цыплят и прочих тварей копытных, а зачастую и двуногих. К ней постоянно сбегалась, свозилась и сползалась вся раненая, и не очень живность.
Анна Михайловна город не любила категорически. Не любила шум проезжающего транспорта, не любила незнакомых людей, снующих по улицам толпами, не любила суматоху мегаполиса. Но больше всего Анна Михайловна не любила воспоминания, которые этот город будил в ней.
Вот и сейчас, выходя из машины, женщина плотнее завернулась в пальто, прячась от пронзительного осеннего ветра. Первым делом Анна Михайловна решила навестить Надежду Вадимовну. Старушка уже ждала, приготовив к чаю пирог и любимое Анной жаркое.
Сумки, нагруженные соленьем-вареньем, были аккуратно доставлены на третий этаж водителем — соседом по земельному участку и приятным молодым человеком Тарасом.
После чая Тарас предложил подвезти Анну Михайловну к месту работы Груни. Женщина хотела отказать, распрощаться до завтрашнего дня, до оговоренного часа, когда парень обещал ее так же отвезти обратно в деревню. Но Вольных упрямо и вежливо настоял на своем.
Анна Михайловна только вздохнула, украдкой ловя взгляд Надежды Вадимовны. Обе женщины уже успели по телефону обсудить ухажера Груни, ее первую серьезную влюбленность, даже фото на стене ее комнаты. И Тарас во всю ситуацию никак не вписывался. Но молодой человек был настойчив, и в последнее время не пытался скрыть намерения в отношении племянницы.
Анна Михайловна решила, пусть все идет своим чередом. А заодно и посмотрит, что там за Васька такой, о котором Надежда Вадимовна так тепло отзывалась.
Припарковав внедорожник перед входом в ресторан «Барин», Тарас открыл дверь для соседки. Тетя Нюра вежливо кивнула. Всегда спокойная и собранная, она, казалось бы, изрядно нервничала и переживала.
— Не люблю я город, — пояснила женщина, немного виновато улыбаясь.
Тарас пожал плечом. Он и сам выбирался исключительно по необходимости, большую часть времени проводя в деревне.
С виду ресторан был весьма неплохим. Тарас ранее не бывал здесь, но судя по интерьеру и вышколенному персоналу, заведение пользовалось успехом.
Стоило новым посетителям войти, как их уже встречал паренек в костюме и с дежурной улыбкой на лице.
— Приветствую вас, — улыбался парень, — У вас заказан столик?
— Здравствуйте, — вежливо поприветствовала Анна Михайловна, а Тарас сдержанно кивнул, — У меня здесь работает племянница, Агриппина пепел.
— Здравствуйте! — уже более радостно и по-настоящему заулыбался парнишка, — А мы вас уже и заждались! Следуйте за мной!
Тарас хмыкнул, а Анна Михайловна сдержанно улыбнулась. В гардеробе парнишка с бейджем «Администратор Владимир» стянул с них верхнюю одежду.
— Проходите, вот здесь у нас главный зал, там — отдельные кабинеты и VIP — залы, — тараторил парень, — В той стороне у нас святая-святых всего заведения. Шеф-повар подойдет позже, он очень хочет познакомиться с тетей нашей Груни. А вот здесь у нас малый кабинет. Очень уютный, для семейных мероприятий.
Радости парня Тарас совершенно не разделял. Уж слишком сильно тот радовался и обхаживал тетю Нюру. Но женщина только улыбалась снисходительно, и кивала словам администратора.
Дверь в кабинку услужливо была распахнута Владимиром и гости вошли внутрь.
Дверь в кабинку услужливо была распахнута Владимиром и гости вошли внутрь.
Груня, у которой только что отобрали фартук, дали отгул и чашку чая в руки, сидела за столиком. Рядом чинно восседал Пал Палыч, отпивая вино из высокого бокала и хитро щурясь в сторону девчонки.
— А ты чего так распереживалась? — мягко говорил Пал Палыч девочке, — Встретим мы твою тетю Нюру в лучшем виде. Покажем, что ты в надежных руках. Пусть Васька мой и охламон, но простой, как три рубля. Так что, не переживай, все будет в шоколаде.
Мягкий тембр голоса Пал Палыча Груню успокаивал. И чего собственно, она разнервничалась? Но что-то словно подсказывало: волнуется она не зря.
Не ошиблась.
Во все глаза Груня смотрела, как через открытую дверь в комнату входит тетушка, а следом и широкоплечая фигура соседа, с которым Груня знакома едва ли не с рождения, Тараса Вольных. И все было бы замечательно, если бы этот самый сосед всю юность не оказывал Груне знаки внимания. Даже как-то молчаливо намекал на самые светлые чувства с его стороны. На что Груня ответила мягким отказом и уверениями, что свою половинку парень еще встретит. Но Вольных отказов не понимал и не принимал. И уже с момента переезда Груни в город, второй раз приезжает ее проведать.
Раньше Пепел не очень переживала по этому поводу. Ну, приехал. Ну, привез разок из деревни в город. Зато теперь, когда вот-вот должен появиться Васька, внимание Тараса совсем было не к месту.
— Мам Нюра! — подскочила Груня с места и рванулась к тетке.
Дальше события начали разворачиваться одновременно и абсолютно неожиданно для Груни, как и для всех присутствующих.
Пепел метнулась к тетке в объятия. Тарас с щенячьим взглядом уставился на девчонку сверху вниз. Пал Палыч, поднявшись на ноги, побледнев и пошатнувшись, во все глаза смотрел на будущую, как он предполагал, родственницу, а из груди вырвался шумный выдох с единственным восклицанием «Анюта?».
Сама Анна Михайловна застыла в дверях, увидев мужчину, медленно поднимающегося на ноги из-за стола. И Груня в недоумении всмотрелась в лицо тетки. Но та словно и не видела племянницу, обнимавшую ее.
— Паша? — голос тетушки был тихим, практически неузнаваемым от волнения.
И только Васька, появившийся следом за гостями, оценил всю ситуацию в целом и гаркнул Вовчику:
— Неси аптечку и в «скорую» звони!
Васька ломанулся вглубь, ближе к отцу, стремительно бледнеющему и оседающему обратно на диван. Груня, с тихой паникой и шоком в глазах, смотрела то на тетку, тона Пал Палыча. Анна Михайловна стояла, вцепившись руками в плечи племянницы и с набежавшими на глаза слезами, смотрела на мужчину напротив. И только Тарас Вольных невозмутимо стоял у стенки. А потом усадил Анну Михайловну на придвинутый стул, вручил ей стакан воды. И пока женщина пила мелкими глотками, парень переключил внимание на рыжеволосую девчонку, ради которой он и приехал в город.
— Здравствуй, — улыбнулся парень и, протянув руку, погладил щеку Груни костяшками пальцев, — Не надоел еще город? А я за тобой.
— Тарас, давай вот не сейчас! — отмахнулась Груня, присаживаясь рядом с тетушкой, — Мам Нюр, что случилось?
Но Анна Михайловна молчала, только прикипела взглядом к знакомым до боли глазам. Глазам, которые часто снились ей по ночам, от которых она пыталась убегать. И убежала. По крайней мере, так думала, пока вновь не столкнулась со своим прошлым.
В комнату ворвался Владимир с аптечкой. Василий торопливо отыскал валидол и сунул в принудительном порядке таблетку отцу в рот.
— Слышь, бать, не дури, — требовал Васька.
— Я «скорую» вызвал, — отчитался Владимир.
— Молоток, — кивнул Барычинский-младший.
Груня, убедившись, что с тетушкой все в порядке, за ней присматривает Владимир и Тарас, подбежала к Пал Палычу с суетящимся вокруг него Васькой.
— Пал Палыч, вы как? — ворковала Груня, смачивая полотенце в холодной воде и обтирая проступивший холодный пот на лбу мужчины.
Но Пал Палыч не обращал внимания на детей, только руку протянул в сторону открывшейся двери.
— Грунечка, — дернул Пал Палыч пигалицу за рукав, — Останови Анюту. Не дай уйти, пожалуйста.
Груня, обернувшись, пытливым взглядом всмотрелась в бледное лицо тетушки Нюры, которая, держась за стеночку пробиралась в двери.
Подскочив, переложив полотенце в руки Барина, девчонка помчалась следом.
Анна Михайловна далеко не ушла. Съехав по стене на пол, сидела в углу элитного ресторана и плакала, пряча лицо в ладонях.
— Так, все ясно, — разобрала Груня голос друга детства, — Машина у входа. Двигаем.
— Тарас, не лезь, — отмахнулась Груня, — Мы сами все решим! Мам Нюр, не плачь!
Грунька обхватила женщину руками, прижимая к себе за подрагивающие плечи, пытаясь стереть слезы на заплаканном лице. Первый раз в жизни она видела тетушку в таком состоянии.
— Мам Нюр, успокойся, — ласково шептала Грунька.
— Грунь, поедем домой, — настойчиво говорил Тарас, присаживаясь около женщин на корточки, — Так и знал, что учеба в городе — плохая идея.
— Тарас, давай ты не будешь сейчас лезть! — весьма резко ответила Груня, бросая взгляд на парня.
— Агриппина, я хочу как лучше для тебя, — нахмурился Вольных, — Пора бы уже понять. Не чужой я вам.
— Слушай, Тарас, — начала девчонка, но не успела закончить фразу. Крепкие руки соседа дернули ее вверх за плечи.
— Нет, это ты послушай! — нетерпеливо проговорил хмурый парень, — Сколько можно бегать от меня? Говорил, дам, что захочешь. Хочешь листочки свои щелкать — пожалуйста. Я и камеру тебе купил. Вон, в машине лежит. Хочешь зверьем с теткой заниматься — да запросто! Я помогу с расходами на веткабинет. А ты все нос воротишь!
— Пусти! — прищурилась пигалица, тихо шипя, — Отпусти меня и уезжай.
Грунька торопилась спровадить Тараса, затылком чувствуя приближение Барина. Пусть и стояла спиной к стене. Но что-то подсказывало ей, что Васька уже совсем близко. И он точно не обрадуется действиям деревенского соседа.
— Не уеду! — мотнул головой Тарас, — Только с тобой. С вами.
Руки Тараса крепче прижимали сопротивляющуюся Груню к себе, подтверждая слова.
— Я же люблю тебя, дурында! — в сердцах проговорил Тарас, притиснув к себе Грунькино тельце против воли хозяйки.
Девчонка почувствовала себя крошечной, слабой и совсем беспомощной. Нос прижимался к рубашке парня, но все тело и все чувства кричали, что нужно вырваться из крепких рук. Но не выходило, как бы она не пыталась.
— Какого х**? — разнесся рев по всему второму этажу ресторана, и в следующее мгновение Груня почувствовала, как ее рванули из крепкого захвата, — Ты, мать твою, что за хрен?! — рычал Васька.
— Жених Агриппины! — воинственно ответил Тарас, сверля убийственным взглядом неизвестного парня, посмевшего забрать Груньку из его рук, — Я забираю дам, и мы уходим!
— А ты, мля, не надорвешься?! — прошипел Васька, и с сарказмом, — Жених?
— Вась, Васенька! — кинулась Грунька к парню, — Никакой не жених! Успокойся, пожалуйста!
Но Васька не слышал Груню, а, размахнувшись, прямым ударом саданул нежданному гостю и, судя по всему, сопернику, в челюсть.
— Прекратите! — заверещала Груня, замирая в метре от завязавшейся потасовки.
Плечистые парни уже бежали ей навстречу. Но неугомонный Барин коротким «Я сам!» не позволил им приблизиться. Анна Михайловна все так же плакала, сидя у стеночки и пряча лицо в ладонях.
А подошедший на шум Михалыч тихо присвистнул, глядя, как Груня утирает слезы родственнице, и, замечая краем глаза, как Васька техничными и хорошо поставленными ударами мастера спорта по боксу отправляет неизвестного парня в нокаут.
Присев на корточки перед съежившейся фигуркой плачущей женщины, Михалыч расплылся в широкой улыбке.
— Привет, Анютка, — взъерошил он волосы могучей рукой под удивленным взглядом Груни, — А Пашка уже и отчаялся найти. Далеко спряталась. И как только смогла?
— Фамилию взяла мамину, не пряталась я, просто мешать не хотела, — шмыгала носом Анна Михайловна, и, высморкавшись в предложенную салфетку, улыбнулась, — Здравствуй, Миша.
В кабинете директора ресторана «Барин» собралась разношерстная и весьма интересная компания. Врачи скорой сделали пострадавшему укол, от госпитализации этот самый пострадавший отказался. Второй пострадавший вообще отмахнулся от врачебной помощи, держа у разбитого лица пакет со льдом. Покидать заведение он не спешил, пусть ему и было весьма недвусмысленно указано на дверь хозяйским сыном.
Пал Палыч, вот уже пятнадцать минут сидел на диване и смотрел на женщину, которая скромно устроилась на стуле напротив и старательно прятала глаза.
Васька, полностью игнорируя любые правила приличия, затащил Груню на свои колени, а сам сидел в директорском кресле. Груня возмущалась, шипела на ухо, требовала выпустить. Но Василий Павлович не поддавался, заявляя права на девчонку в присутствии соперника. Лев свободных прерий, не иначе.
Все, что он позволил Груни, это тихонько обрабатывать открывшуюся после драки рану на руке. А сам сверлил убийственным и обещающим расправу взглядом соперника.
Сам соперник сверлил невеселым взглядом мужские руки на хрупком теле девчонки и мысленно строил план по завоеванию незаконно оккупированных территорий.
— Голодная? — вдруг тихо спросил Васька Груне на ухо.
— Нет, — торопливо ответила пигалица, а потом всмотрелась в бледное лицо тетушки, в горящие глаза обычно спокойного Пал Палыча и добавила, — Да.
С раной она уже закончила. Наложила повязку и завязала красивый бантик, который Васька и не заметил даже.
— Пойдем, — кивнул Васька, — Пусть сами тут поговорят.
Груня торопливо слезла с колен Барина, хотела выйти вперед, но Васька задержал ее, притянув к своему боку.
— Ну, Вась, — вздохнула Груня, всем телом чувствуя, как напрягся Василий, замерев напротив Тараса.
— Пойдем, покурим, — мотнул головой Барычинский, — Зайчонок, сбегай к Михалычу. Пусть ужин греет.
— Василий Павлович! — нахмурилась Груня, — Тарас уже уезжает. Так ведь, Тарас?
— Так, — кивнул парень, — Перед отъездом на пару слов тебя можно?
— Нельзя, — резко бросил Васька, — Занята девчонка. Руки в ноги и свалил.
Но Тарас полностью игнорировал разъяренного Барычинского, сосредоточив все свое внимание на соседке.
— Две минуты и я уеду, — глядя в глаза Груне, повторил Вольных.
Ждать ответа парень не стал, вышел из кабинета, оставив по пути пакет со льдом на кухне. Вольных пересек зал и остановился только возле гардероба. Он был уверен, что Агриппина придет поговорить с ним.
— Хрена с два ты будешь с ним беседы вести! — возмущался Васька, закрывая за собой дверь кабинета и оставляя отца наедине с Анной Михайловной.
— Вась, ты обещал, — напомнила Груня, сжимая ладонь парня своими обеими ладошками, — Обещал не выражаться.
— Так я и не выражаюсь, — хмыкнул Васька, — Да и не слышит тут никто. Здесь вообще, кроме нас никого нет.
Грунька оглянулась. Действительно, в длинном коридоре было тихо, и кроме них ни души. Васька тем временем притянул пигалицу к себе ближе, обхватив ладонями за талию.
— Грунь, а давай пошлем всех лесом, — вздохнул Барин, опуская подбородок на макушку девчонки, — Отдохнем. Посидим где-нибудь. Я даже знаю где.
— Васенька, — вздохнула Груня, в ответ обнимая Барина и пробираясь ладошками под пиджак, — Пусти меня на две минуты. Я его с детства знаю. Он не уйдет, пока не поговорит со мной.
— Так я провожу, дверь покажу, крыльцо, — хмыкнул Васька.
— Нет, Вася, — несмело улыбнулась Груня, — Дай мне две минуты. Пожалуйста.
— При мне, — твердо заявил Василий, — На моих глазах.
— Хорошо, — сдалась Грунька, понимая, что этот упрямый человек не уступит, да и не хотела она от него никуда уходить и оставаться наедине с Тарасом.
— Хорошо, — повторил Васька и потянул девчонку за руку, но не в зал, где поджидал потенциальный соперник, а свернул в подсобку, где еще совсем недавно плакала Груня, а потом и отчитывала его, как пацана.
Грунька не успела и пискнуть, как дверь за спиной Барина закрылась с тихим щелчком, а девчонку он прижал спиной к ней. Настойчиво и не позволяя высвободиться из крепких рук.
— Вась, а ты что делаешь? — прошептала Груня в сантиметре от лица Барычинского.
— Расставляю приоритеты, — хмыкнул Василия, скользя носом по щеке девчонки, спускаясь к шее, оставляя поцелуй на тонкой коже.
— Скорее метишь территорию, — исправила парня Груня, прикрывая глаза.
В голове вмиг вспыхнули картинки из недавнего сна, где обнаженная спина Барина жаром плавилась под ее пальцами.
— Может и так, — хмыкнул Васька, прикусывая кожу на шее, и улыбаясь от того, что почувствовал мимолетную дрожь девчонки, — Пусть видит, что ловить здесь нечего.
— Пещерный ты человек, Василий Павлович, — вздохнула Груня, прогибаясь в настойчивых руках Васьки, отвечая на жаркие поцелуи и млея в умелых объятиях парня.
— Какой есть, — хрипло выдохнул Василий, — Грунь, а пойдем со мной на свидание?
— Прямо сейчас? — удивилась девчонка.
— А чего нет то? — хмыкнул Барин, зарываясь рукой в длинный распущенные волосы на затылке, — Я и место нашел подходящее. Вид там просто закачаешься. Пищать будешь от восторга. Фотки оттуда отпадные получатся.
— Коварный ты, — уличила девчонка Барина, — И зубы заговорил.
Груня, упираясь ладонями в плечи Барина, отодвинула его от себя.
— Стоишь и не лезешь, Василий Павлович! — строго приказала Груня, ткнув в Барина указательным пальцем.
— И не собирался, так, перекурю рядышком, — улыбнулся Васька, глядя, как милые губки пигалицы чуть припухли от его поцелуев. В принципе, как он и хотел. Пусть видит мужик, чем они занимались. Доказательства, так сказать, на лицо.
Груня вышла вслед за Василием Павловичем из подсобки. В зале их встретил Вовчик. На безмолвный вопрос Груни, парень только кивнул головой в сторону выхода из зала. Вздохнув, Груня пошла в указанном направлении. Следом двигался Барин, недовольно клацая зажигалкой. Поймав взгляд побитого соперника, Василий хмыкнул. В его, Барина, глазах явно читалась жажда крови и продолжения «банкета». И только Грунька его сейчас удерживала от кровопролития. Васька и сам не понял, с чего вдруг стал таким кровожадным. Да только девчонку свою он никому не отдаст. Особенно этому хмырю.
Груня стояла в двух метрах от Василия, слушала, что говорит Тарас и хмурилась. Васька вдруг подумал, что еще секунду и он наплюет на обещание и вышвырнет фраера из своего ресторана.
— Вот именно, ради нашей дружбы, — твердо говорила Груня, — Садись и уезжай. Я ценю тебя и твою помощь моей семье. Но я не просила о ней. Сам знаешь. И ничем тебе не обязана. Я не раз говорила, что ты мне просто друг. Но если не прекратишь, то и дружбы между нами не останется.
Васька улыбнулся краем рта, криво, скорее с сарказмом. Желание размазать парня по стене становилось все более непреодолимым.
— Ты просто посмотри на него, Агриппина, — настаивал Вольных, — На лбу написано: уголовник. Думаешь, такой тебе нужен?
— Думаю, нужен, — упрямо поджала губы Груня, — Уезжай.
Груня, неожиданно развернулась на каблуках. На секунду задержалась рядом с Василием.
— Не вздумай его бить! — строго практически приказала она, и, не оглядываясь, вернулась в зал.
Проводив взглядом девчонку, Васька выбросил не прикуренную сигарету в урну.
— Думаю, ты все понял, — насупился Васька, смерив взглядом собеседника, — Я тебя не увижу, и проблем не будет. А про нее забудь. Моя она.
Тарас, сжав рот в прямую линию, ушел из здания, сел в машину и уехал. А Васька, проводив взглядом отъезжающую машину, усмехнулся. Нет, будь он на месте Тараса, хрен бы его кто отогнал от пигалицы. Но испытывать судьбу Барин не хотел, да и не собирался. Слишком необходимой стала для него рыжеволосая девчонка. До чертиков нужна.