Свой рассказ о жизни иммигрантов в США Г. Рубенчик передал Ассоциации советских юристов для публикации в "Белой книге".
Мы живем и не задумываемся, как бы выкроить лишний рубль на оплату за лечение, учебу детей, за квартиру, в которой живем. Не задумываемся потому, что лечат у нас даром, образование - бесплатное и квартира тоже не обременяет нам жизнь своей непомерной платой. В то же время американский рабочий, например, ежемесячно должен платить за квартиру треть своего заработка. Что же касается лечения, то оно порой оказывается не по карману даже зажиточным американцам. Не дай бог вам заболеть на Западе! Когда у меня разболелся зуб и я обратился к врачу, то он взял с меня 115 долларов за одно только удаление нерва. Лечение в государственных госпиталях сравнительно дешевле, чем в частных. Например, больному день пребывания в Кони-Айлэнд госпитале обходится всего в 40 долларов. Но какое здесь лечение? Одного моего знакомого П. Леонидова с инфарктом поместили в этот госпиталь. Он смог пробыть в нем только четыре дня, а потом сбежал, потому что за это время никто не подошел к его постели.
Конечно, в США есть отличные больницы с надлежащим уходом, с кондиционерами, отдельными палатами. Но пребывание в них обходится пациентам в среднем 200 долларов в сутки, не считая расходов на операцию, если она необходима.
В Советском Союзе мы привыкли к тому, что наши дети ходят в школу, потом поступают в техникумы, институты. Мы не видим здесь ничего особенного, для нас это обыденные вещи. Попробуйте дать хорошее образование своему ребенку в Америке. Я был знаком там со многими семьями, в которых подрастали дети. Для них, как и для основной массы американских тружеников, недоступны частные колледжи, университеты. А что же такое государственное обучение?
Рядом с домом, где я жил, на улице Оушенпарквэй стояло мрачное четырехэтажное здание, у которого вечно толпились подростки. Откровенно говоря, это было очень опасное место, и прохожие обходили его стороной. Не раз здесь с совершенно недвусмысленными намеками обращались ко мне девочки на вид не старше 14 - 15 лет. Сначала я думал, что это обыкновенный публичный дом, каких много в Нью-Йорке. Но потом мне объяснили, что это школа...
Всевозможные сионистские организации типа ХИАС и "Наяна" подбрасывают мелкие подачки просителям, чтобы те могли как-то просуществовать. Точно так же подбрасывает американское государство всевозможные пособия своим гражданам, у которых нет работы, нет средств к существованию, потому что иначе нельзя, иначе масса обездоленных поднимется и сметет все, что стоит преградой на пути к нормальной жизни. Но эта "щедрость" до поры до времени. Прошло несколько недель, и меня вызвали в "Наяну": "Мистер Рубенчик, вы здоровый молодой человек и вполне могли бы пойти работать мойщиком окон". "А как же моя специальность, язык, помощь, в конце концов, которую нам обещали раньше?" - спросил я. Мисс Розенберг бросила мне в лицо: "А разве мы вам не помогали?" И тут же на столе появляются бумаги с точными цифрами, свидетельствующие о той сумме долларов, которую я задолжал "Наяне". Я пытался возразить, говорить, что настоящая помощь для людей в нашем положении - это дать им возможность овладеть языком, получить такую работу, на зарплату от которой можно прожить. Все было бесполезно.
Самая тяжелая, самая низкооплачиваемая работа - вот удел иммигрантов в Америке. И везде тебе говорят одно и то же: "Ты зеленый человек, ты должен помнить об этом". Зеленый человек - значит новый человек, значит работать ты должен в три раза больше и получать в три раза меньше, чем американский гражданин. При этом надо улыбаться хозяину, чтобы он не подумал, что тебе плохо, что ты страдаешь, что валишься с ног от усталости, и не выгнал тебя с работы.
Я приведу только несколько примеров о том, как устроились мои земляки.
Лазарь Гильдин. В Минске он был высококвалифицированным жестянщиком. Сейчас за мизерную плату работает в фирме по починке мягкой кровли.
Михаил Перник. Более 25 лет проработал в Минске маляром. Вот уже более года в Америке не может найти себе работу. В свои 46 лет считается старым для работы по этой специальности.
Иосиф Фишман. Был заведующим магазином. Сейчас работает упаковщиком одежды на трикотажной фабрике.
Эти люди смирились со своей судьбой, потому что в "самой свободной" стране нельзя сказать, что ты совершил ошибку, выехав из Советского Союза, - сразу на себе ощутишь острые зубы западной "демократии".
Так было со мной и с моими друзьями Володей Шныпарем, Максом Конным. Мы написали в одну из прогрессивных газет Америки письмо о том, что хотели бы вернуться назад в СССР и что вся эта возня вокруг так называемого еврейского вопроса в СССР не что иное, как отражение самой оголтелой, самой реакционной политики Запада, и она нисколько не отвечает интересам простых людей. Что же последовало за нашим выступлением?
Сначала сионисты уговаривали нас выступить по телевизору, в прессе, сказать, что написали эту статью не мы, а другие, вроде бы советские агенты, которые, кстати, мерещатся им на каждом шагу. В ответ они обещали нас щедро отблагодарить. После того как мы отказались, сионисты совершили на нас несколько нападений. Об этом мы написали в газету "Нью-Йорк тайме", но письмо не было опубликовано.
Как только человек из Советского Союза попадает на Запад, ему тут же подсовывают на подпись заранее заготовленную декларацию, в которой говорится, что он покинул СССР по причине антисемитизма в стране. А ведь всю эту возню с выездом сионисты на больших форумах, в печати и по радио проводят под очень благородным и гуманным девизом - под девизом объединения семей или репатриации на "историческую родину". От всего их благородства и гуманизма камня на камне не остается, как только они заполучат жертву в свои руки. В сионистской организации ХИАС в Вене мне тоже предложили подписать подобную декларацию, я попробовал отказаться, объяснил, что покинул СССР по той причине, что на Западе у меня родственники и мне хотелось бы жить с ними вместе. После этого мне не давали разрешения на выезд в Америку пять месяцев, к тому же все время пугали, что отправят меня в Израиль.
Рабинович готов на любую работу
Семен Рабинович, инженер, в течение 20 лет преподававший основы радиолокации в одном из институтов Москвы, уехал в Израиль из СССР в 1970 году, оттуда бежал в Западную Европу, а затем перебрался в США. Сейчас Рабинович снимает угол в Бруклине, 1866 Ист 19 Стрит. Американская газета "Дейли Уорлд" в мае 1976 года опубликовала открытое письмо С. Рабиновича, которое рисует подлинную картину жизни иммигрантов в США. Такое же письмо С. Рабинович направил советским представителям в США для публикации в СССР.
"Три года уже я не могу получить работу в Америке. Обращался к заведующему кафедрой физики Хантер-колледжа Нью-йоркского университета профессору Комар. Я свободно могу читать лекции по-английски. Но ни преподавать, ни работать в лаборатории меня не взяли. Сейчас я готов на любую работу, лишь бы как-то существовать.
Ни один человек с высшим образованием из тех, кто покинул Советский Союз и приехал после Израиля в Америку, не имеет работы по специальности. Инженер-химик Вилк, например, из Львова после долгих мытарств устроился ночным сторожем. Учительница Беленькая из Москвы стала посудомойкой, но и это временная работа. Врачи не могут мечтать о медицинской практике.
Здесь, в Америке, страшно высокие цены за лечение. Плата за пребывание в клинике в течение нескольких дней измеряется тысячами долларов. Здесь даже поверить не могут, что в Советском Союзе лечат бесплатно. Чтобы не допустить конкуренции, в США созданы такие ограничения для приезжих врачей, что их никогда не преодолеть, если даже квалификация медика очень высока. Приезжий никогда не сможет пробиться в касту местных врачей. Газета "Нью-Йорк пост" сообщала, к примеру, что в течение двух лет готовилась к сдаче экзаменов на право практиковать группа из 28 врачей-иммигрантов. И все провалились. Вопросы, задававшиеся на экзаменах, не имели ничего общего с медициной, их цель - не допустить претендента к медицинскому бизнесу.
Кто из нас мог знать, уезжая из СССР, что прощается навсегда со своей специальностью? Мы даже не задумывались над тем, что только в Советском Союзе есть право на труд и что это право - основа существования человека отсутствует в Америке. Кто из нас мог предположить, что наши дети будут искалечены уличным воспитанием и вырастут безграмотными из-за того, что нет денег оплатить их учебу? А ведь дома, на Родине - в Советском Союзе их ждали бесплатные школы, вузы, работа - каждому по душе.
Все мои старания устроиться в США на работу в научно-исследовательский институт либо на производство оказались безрезультатными. Нью-йоркская организация, занимающаяся обеспечением работой специалистов с высшим образованием, после неоднократных попыток подыскать для меня подходящее место рекомендовала согласиться на должность сторожа".
Я решил на коленях проситься обратно
В Ленинграде состоялось общее собрание работников Ленконцерта. Обсуждалось письмо, присланное руководителям Ленконцерта бывшим артистом Фридрихом Вишинским из Соединенных Штатов Америки. Это письмо, а также другие письма Вишинского его знакомым, переданные ими в общественные организации Ленконцерта, были зачитаны полиостью. Вот они.
"24 июня 1975 г.
Я совершил в ноябре 1974 года роковую ошибку. Оставил мать, жену, любимую работу и товарищей и под влиянием писем своего дальнего родственника, который проживает в Израиле, эмигрировал. Уже во время первой нашей встречи с родственником в Вене я понял, что ничего общего между сионистами и мной нет и не может быть. Я никогда не подвергался в СССР никаким ущемлениям как еврей, всегда пользовался правами и обязанностями, которыми пользуется любой гражданин СССР, кто бы он ни был по национальности. Об этом я прямо заявил моему родственнику, и мы разошлись. Я переехал в Италию, после пяти месяцев жизни там получил визу и теперь живу в США.
За долгие месяцы жизни на Западе я встречался со многими иммигрантами, жившими в Австрии, Италии, Америке. Я разговаривал с ними, анализировал, думал и осознал самую важную вещь - Родина, и не просто Родина, а СССР, это великая вещь, заменить которую не могут никакая экзотика и философия безыдейного, тусклого, несмотря на внешние эффекты, буржуазного общественного устройства. Понял я, что те газетные строчки, которые, будучи дома, я рассматривал как надоевшие прописи, полны глубокого смысла и правды.
Может быть, мои слова и кажутся громкими, но мне трудно найти другие... Невыносимо трудно мне, воспитанному на идеалах советского гуманизма, жить на чужбине, вдали от всего, что мне дорого и близко. Вдали от родного языка, близкого и человечного общества, вдали от Ленинграда. Долгими, бессонными ночами я обдумывал, что я натворил.
Я обращаюсь с просьбой понять меня, поверить мне и помочь вернуться на Родину..."
"23 июля 1975 г.
...Извини, что я не писал. На собственный страх и риск и на одолженные деньги переехал в пригород Вашингтона... Встал на учет по безработице. Работу найти почти невозможно. Нужны время, автомашина и телефон - на все это нужны деньги и, стало быть, работа - так что получается замкнутый круг...
Ты уже, наверное, знаешь, что я решил вернуться. Уже подал документы и ходатайство в посольство СССР.
Жизнь здесь, как в кошмарном сне. Все боятся. Масса безработных. Кругом блат и связи. Культуры, в нашем привычном понимании, почти нет... На сердце все время камень, и мысль только о Ленинграде и ребятах. Ты себе не представляешь, какое это счастье - жить в России. Поверьте мне, я ведь никем не подкуплен... Каждую ночь кошмары и бессонница. Никакой джаз не заменит Родину и товарищей. Мы вросли в Россию по самые уши, прожили 38 лет, все испытали, и там нам место. То, что происходит дома, - это жизнь, а здесь только прозябание...
Почти все музыканты работают по свадьбам, это еще хорошо. Люди в основном задерганы жизнью и кредитом. Все убоги и скучны. Система садистская, и если нет денег платить, часть вещей могут отобрать. Налоги с зарплаты - 30%. Жилье - 25%. Потом страховки - без них здесь пропадешь, так как один день в средней больнице стоит 100 долларов. Операция по удалению щитовидной железы - 6 000 долларов, аппендицита - 2 500 долларов. Расстояния громадные, и общественный транспорт - это миф. Интервалы между автобусами 40 минут и более, а цены 50 и 70 центов в один конец... Я уже должен кучу денег...
Масса музыкантов мотается по всему свету. Заветная мечта - попасть в шоу-оркестр... Но это очень трудно.
Очень трудно передать в письме те ощущения напряженности, неестественности и какой-то мертвящей "ненастоящности" этой жизни. Вдруг начинаешь понимать, что ты труп. В Ленинграде, в Союзе ты - личность, такая же, как все. Здесь нет личностей. И все это ощущают... Заботы, страх, страховки, взносы. Вечный ужас за сегодня, за завтра, за жизнь, за кредит...
Большинство мыслящих говорят с восторгом о социализме и СССР. Я разговаривал со многими, кто был в Европе и в Союзе помногу раз. Студенты и музыканты прямо говорят, что Америка - это страна без будущего. Жульничество и коррупция свели на нет всю жалкую демократию. Остались одни лозунги. Инфляция растет безостановочно. Прекратили даже строить метро, несмотря на праздники 1976 года (имеется в виду 200-летие независимости США. - Ред.). Ужасно, когда нет ничего государственного. Ничего, кроме армии и почты. Все остальное - частное. Не думал я, что это так ужасно, хотя и читал об этом. Все время казалось, что это пропаганда. А это оказалось чистой правдой, только еще хуже..."
"24 июля 1975 г.
Это письмо очень важное, можно сказать, жизненно важное. Я тут много обо всем думал, переживал, анализировал и - что самое главное чувствовал. Нечего здесь делать ни мне, ни другим порядочным людям. Я только сейчас понял, что такое ностальгия, про которую пишут в романах. Это страшная болезнь, и ее не вылечить ни автомобилями, ни сервисом ничем. Это чувство Родины существует, и, как бы ни казалось порой что-либо не так, все же только дома, где ты родился и прожил жизнь, жизнь может дать ощущение счастья. Все достижения в отрыве от России - это фикция. Удовлетворения и счастья жизнь никогда не дает на чужбине. Все отдашь за одну минуту прогулки по Неве, под дождем, за русскую речь. Одним словом, я решил проситься на коленях, чтобы пустили обратно...".
Сионисты убили моего тестя
"Сионисты убили моего тестя Самуила Билсона, потому что он отказался сотрудничать с ними во враждебной СССР деятельности", - утверждает в своем заявлении на имя посла СССР в Канаде Илья Трест, переехавший на постоянное место жительства в Канаду из Советского Союза в 1972 году.
И. Трест обратился в канадский суд с требованием привлечь к ответственности виновников этого политического убийства и тех, кто повинен в тяжелом материальном и моральном положении его семьи.
Вызов семьи Треста в Канаду был фальшивкой, сфабрикованной сионистами из масонской организации "Бнай Брит". Приглашение было оформлено от имени дяди Треста - Альберта Кокотова, которому сионистами была заплачена крупная сумма денег за содействие приезду семьи Треста. Сионисты же финансировали переезд Трестов в Канаду. Прибытие их в Монреальский аэропорт было обставлено как политическая демонстрация. Среди встречавших был Герберт Леви, главарь канадских сионистов.
14 апреля 1972 г. Леви свел вновь прибывших с сотрудником канадской секретной полиции, который выспрашивал у них сведения разведывательного характера.
Вскоре Тресту и его тестю Билсону предложили совершить турне по Канаде и США с клеветническими выступлениями о "гонениях на евреев в СССР". Для начала были организованы их выступления на ежегодной конференции "Бнай Брит" в Торонто. Но Билсон сказал здесь не то, что от него требовали. Он заявил с трибуны: "Вашу организацию в СССР называют фашистской". Его за руки стащили с трибуны. После этого с Билсоном беседовал сионист Зальцберг. Он сказал, что "Бнай Брит" израсходовала 100 млн. долларов на организацию выезда советских евреев из СССР, обещал Билсону щедро заплатить, если он напишет книгу "о своих страданиях в СССР". Больше того, ему сказали, что он мог бы просто подписать уже готовую книгу. Билсон отказался.
Один из крупных главарей сионистов Сидней Майслин заявил Билсону и Тресту: "В "Бнай Брит" есть и убийцы, которые вас уберут, если вы попытаетесь возвратиться". Кокотов выгнал приезжих родственников из своего дома, заявив: "Я вас в Канаду не вызывал".
Билсон подал в суд на канадское правительство. Его дело рассматривалось в Верховном суде Онтарио с сентября 1973 года по февраль 1975 года. Из канцелярии Верховного суда выкрали важные документы Билсона. Ему грозили смертью. Не выдержав крайнего напряжения, Билсон умер от инфаркта.
Сейчас семья Треста - Билсона живет в гетто для нищих, подвергается дискриминации, их окружают алкоголики, проститутки, бандиты.
"Надо как-то прекратить выезд евреев из СССР и не посылать людей на смерть в Канаду, - заявляет Трест. - Эта страна фактически объявила всех иммигрантов вне закона, лишила их всяких человеческих прав".