- Как вы догадались? Это действительно был он. Не успели команчи скрыться на западе, как мы увидели всадника, мчавшегося со стороны Рио-Фрио. Он завернул к нам, чтобы купить пороху, свинца и револьверных патронов. У краснокожего не было племенных знаков, а мы не знали его в лицо. Он услышал пересуды солдат, догадался о случившемся и обратился к случайно присутствовавшему при этом дежурному офицеру.
- Очень, очень интересно! - воскликнул Олд Дэт. - Как жаль, что меня там не было! И что же сказал индеец офицеру?
- Ничего особенного, если не считать угрозы: "Многие бледнолицые поплатятся за то, что здесь произошло. Вы не воспрепятствовали убийству и не наказали виновных". Сказав так, он покинул склад товаров и вскочил на коня. Офицер последовал за индейцем, чтобы полюбоваться, прекрасным вороным жеребцом, а тот повернулся и добавил: "Я буду честнее вас. Поэтому предупреждаю, что с сегодняшнего дня началась война апачей с бледнолицыми. Воины апачей мирно жили в своих вигвамах, когда коварные команчи внезапно напали на них, взяли в плен женщин и детей, забрали лошадей и пожитки, многих убили, а остальных отвели в свои селения, чтобы замучить у столбов пыток. Несмотря на это, старейшины апачей продолжали слушаться Великого Духа. Они не сразу выкопали топор войны, но послали к вам своих послов, чтобы говорить с вождями команчей. Вы отпустили убийц на свободу и тем самым стали нам врагами. Вы и будете повинны в крови ваших белых собратьев, не мы".
- Как это похоже на него! У меня такое чувство, будто я слышу его голос, сказал Олд Дэт. - Что же ответил офицер?
- Он спросил имя краснокожего, и тот назвался вождем апачей Виннету. Офицер приказал немедленно закрыть ворота и схватить индейца, так как имел на это полное право: война была объявлена, а Виннету прибыл к нам в форт не в качестве парламентера. Но тот лишь рассмеялся, вздыбил лошадь, потоптал копытами нескольких человек, в том числе и офицера, перелетел через забор и умчался в прерию. Мы выслали в погоню за ним отряд, но солдаты вернулись ни с чем.
- Вот вам и начало войны. В случае победы апачей вам не позавидуешь: индейцы не пощадят никого. Больше никто вас не навещал?
- Третьего дня под вечер в форд завернул одинокий всадник, спешащий в Сабиналь. Я дежурил у ворот, поэтому прекрасно помню, что он назвался Клинтоном.
- Клинтоном?! Сейчас я вам его опишу, а вы скажете, тот ли это человек.
Олд Дэт описал внешность Гибсона, и вахмистр подтвердил, что приметы сходятся. Я тут же показал ему фотографию, на которой он без колебаний опознал Клинтона.
- Вы дали себя обмануть, - заявил Олд Дэт. - Мошенник вовсе не собирается в Сабиналь, а заехал к вам, чтобы разнюхать обстановку, в форте. Он состоит в шайке, о который вы упоминали. Поговорив с вами, он вернулся к товарищам, которые ждали его поодаль. Больше у вас ничего не произошло?
- Это все, что я знаю.
- Тогда наш разговор окончен. Передайте майору, что вы виделись со мной. Так как вы находитесь в его подчинении, вы не сможете повторить ему все то, что я думаю о случившемся в последнее время. Если бы он добросовестно выполнял свои обязанности, то предотвратил бы кровопролитие. К сожалению, все было наоборот. Прощайте, мальчик.
Олд Дэт пришпорил коня. Мы последовали за ним, на ходу прощаясь с драгунами.
Олд Дэт молчал, склонив голову на грудь и задумавшись. Солнце катилось к закату, до сумерек оставалось не более часу, и впереди виднелась прямая линия горизонта, словно огромный нож отделил небо от земли. Мы хотели в тот же день добраться до Рио-Леоне, но наступила темнота, а до цели было еще далеко. Это, по-видимому, беспокоило и старого вестмена, потому что он то и дело понукал лошадь, заставляя ее бежать размашистой рысью. Наконец, когда все увеличивающийся в размерах солнечный шар повис над землей, мы заметили на юге темную полосу, которая по мере приближения к ней становилась все шире и шире, а вскоре мы уже стали различать отдельные деревья, будто звавшие нас отдохнуть в тени своих крон. Песок пустыни сменился зеленой травой.
Наш предводитель разрешил лошади перейти на шаг и с видимым облегчением произнес:
- В здешних местах деревья растут только близ воды. Перед нами Рио-Леоне. Пора искать место для ночлега.
Мы въехали в рощицу, тянувшуюся вдоль берега узкой полосой. Река была не очень широка и не очень полноводна, однако из-за обрывистых берегов нам пришлось проехать вниз по течению, пока мы не нашли удобное для переправы место. Наши лошади уже вошли в воду, как вдруг старик, ехавший впереди, натянул поводья и склонился с седла, внимательно всматриваясь в дно реки.
- Так я и думал, - сказал он. - На камнях следов не остается, вот почему мы обнаружили их только здесь. Посмотрите на дно!
Мы спешились и сразу же заметили круглые, чуть больше ладони углубления в песчаном дне.
- Так это след? - спросил Ланге. - Может быть, здесь действительно прошла лошадь, но откуда вам знать, что на ней кто-то сидел?
- Сэм, погляди-ка ты на след. Что скажешь?
Негр, до сих пор скромно стоявший позади нас, подошел и вгляделся в дно.
- Здесь два всадника проехали через воду, - заключил он.
- А откуда тебе знать, что здесь проехали всадники?
- Дикий мустанг не ходить с железными подковами, а на такой лошади всегда сидеть всадник. Следы глубокие, значит, кони нести груз, нести люди. Кони сначала пройти через река друг за другом и только потом остановиться пить воду, значит, они слушаться поводья.
- Ты все замечательно объяснил, - похвалил вестмен негра. - Я сам лучше не смог бы. Всадники очень торопились, потому не дали лошадям напиться вдоволь, напоив их только на том берегу. Сейчас мы узнаем, зачем им было так спешить.
Пока мы беседовали, наши лошади жадно, огромными глотками, пили воду. Когда они утолили жажду, мы снова вскочили в седла и переправились на противоположный берег. Вода не доходила до стремян. Оказавшись на той стороне, зоркий и все подмечающий Олд Дэт воскликнул:
- А вот и причина их спешки! Присмотритесь внимательно к той липе. Кора со ствола содрана на высоту человеческого роста. А что это там на земле?
Мы посмотрели в указанном направлении и увидели два ряда вбитых в землю колышков, длиной и толщиной с карандаш.
- Знаете ли вы, для чего им понадобилось лыко и колышки? - продолжал Олд Дэт. - Взгляните, на земле валяются обрезки коры, а на колышках остались петельки. Перед вами ткацкий станок. Здесь соткали из лыка ленту, судя по колышкам, длиной в два локтя, а шириной в шесть дюймов. Индейцы используют такие тканые полосы для перевязки ран. Холодный сок липы снимает боль, а, высыхая, повязка из лыка стягивается так, что даже удерживает перебитые кости. Можно предположить, что один из всадников был ранен. Теперь же взгляните туда: на дне видны две ямы, здесь лошади валялись в воде; перед дальней и трудной дорогой индейцы снимают с лошадей седла и дают им искупаться. Итак, подведем итог. Два всадника на индейских лошадях так торопятся, что сначала переправляются через руку и только потом поят животных. Один из них ранен, и они перевязывают ему раны и немедленно пускаются в путь. Какой же можно сделать вывод, джентльмены? Попробуйте поднапрячь свои мозги, - обратился Олд Дэт ко мне.
- Попытаюсь, - ответил я, - но прошу вас не смеяться надо мной, если ошибусь.
- Ни в коем случае. Вы - мой ученик, и я не смею требовать от вас больше, чем вы знаете.
- Судя по повадкам лошадей, можно предположить, что всадники принадлежат к одному из индейских племен. Примем во внимание события в форте Индж: двоих апачей убили, третий был ранен, но сумел скрыться, затем там появился Виннету, и ему тоже пришлось бежать, из чего я делаю вывод, что молодой вождь нагнал своего раненого сородича и они вместе продолжили путь.
- Неплохо, - удостоил меня похвалы Олд Дэт. - Что вы еще можете сказать?
- Мне кажется, что апачи стремятся поскорее добраться к своим, чтобы сообщить об убийстве в форте и предупредить о нападении команчей. Они знали, что только здесь найдут лыко, поэтому торопились переправиться через реку и сначала перевязали рану и лишь потом дали напиться и отдохнуть лошадям.
- Именно так все и происходило. Я доволен вами. Уверен, что здесь проезжал Виннету и тот апач, что сумел уйти живым после стычки у вождями команчей. Сейчас уже слишком темно, чтобы искать их след в траве, но я догадываюсь, куда она направятся. Переправившись, как и мы, через Рио-Леоне, они кратчайшим путем поскачут к своим. Наш путь лежит туда же, поэтому мы еще встретим их следы. А сейчас займемся нашими делами и выберем место для ночлега. Завтра с рассветом мы уже должны быть на ногах.
Его опытный глаз быстро нашел большую поляну, окруженную кустами, поросшую густой травой. Мы расседлали лошадей, стреножили их и пустили пастись. Ужинали мы всухомятку. На мой вопрос, почему мы не разжигаем костер, Олд Дэт хитро улыбнулся и ответил:
- Я ждал от вас этого вопроса, сэр. Наверное, вы прочли не одну красивую историю Фенимора Купера и прочих авторов, пишущих благоглупости об индейцах. Как вам понравились их романы?
- Увлекательное чтение.
- Да, конечно, читаются они прекрасно. Усаживаешься поудобнее в кресло, кладешь ногу на ногу, закуриваешь трубку и раскрываешь книгу, взятую в библиотеке. Но когда вы попадаете в прерию на Диком Западе, там почему-то все оказывается по-другому, не таким, как в романах. Купер - талантливый писатель, и мне самому приятно почитать о Соколином Глазе. Он прекрасно сочетает поэзию и действительность, но на Диком Западе поэзией и не пахнет, вокруг одна суровая действительность. Помню, в одном из романов Купера есть великолепное описание костра, на котором печется сочная бизонья вырезка. Однако, скажу я вам, если мы попытаемся жить как в романах, к нам на запах дыма и горелого мяса сбегутся все индейцы с расстояния двух миль.
- Двух миль? Это же почти час езды.
- У вас еще будет возможность убедиться, каким тонким обонянием обладают краснокожие. Но если даже индейцы нас не учуют, то это сделают их лошади, обученные фырканьем предупреждать хозяина. Так ни за грош погиб не один вестмен, поэтому сегодня придется нам обойтись без поэтического костра.
- Но мне кажется, что нам нечего опасаться -индейцев поблизости нет и быть не может, команчи не успели покинуть свои стойбища, и пройдет еще немало времени, пока воины соберутся в отряды и выйдут на тропу войны.
- Вы рассуждаете удивительно мудро для гринхорна. Однако, к сожалению, вы забыли о трех немаловажных обстоятельствах: первое - мы углубились во владения команчей, второе - именно по этому пути их воины совершают набеги на Мексику, третье - отряды команчей уже готовы к началу войны. Неужели вы считаете их олухами, которые убивают вождей апачей, не подготовившись к походу? Я склоняюсь к мнению, что команчи напали на апачей не потому, что вдруг ни с того ни с сего потеряли голову от ярости, а потому, что хорошо обдумали этот шаг. Думаю, команчи уже вышли к Рио-Гранде, и боюсь, что Виннету будет трудно проскользнуть между ними незамеченным.
- Так вы собираетесь встать на сторону апачей?
- В глубине души - да. На них вероломно напали, и, в конечном счете, я очень расположен к Виннету, но все же из осторожности нам не следует кричать на всех углах, на чьей мы стороне, тем более предпринимать что-либо, не подумав дважды. Будет большой удачей, если мы доберемся до Мексики целыми и невредимыми, а уж о том, чтобы играть в кошки-мышки с краснокожими, вставшими на тропу войны, нечего и думать. У меня нет особых причин опасаться команчей. Они меня хорошо знают, я никогда не сделал им ничего плохого, не раз бывал у них, и всегда они принимали меня дружелюбно. Один из их вождей, Ойо-Колса, то Белый Бобр, обязан мне жизнью и обещал всегда помнить о том, что я спас его от верной смерти. Случилось это на Ред-Ривер, где на него напали чикесо и как пить дать сняли бы с него скальп, не приди я ему на помощь. Даже краснокожие не забывают такой услуги, что будет очень полезно, если мы встретим команчей и чем-то им не угодим. Придется тогда напомнить им о моей дружбе с вождем. К тому же у нас есть свои пусть небольшие, но все же козыри: нас пятеро и все, надеюсь, умеют пользоваться ружьями. Прежде чем дикарь прикоснется скальповым ножом к остаткам моей шевелюры, дюжина его сородичей отправится в Страну Вечной Охоты. Как бы то ни было, нам следует быть готовыми к любым неожиданностям и вести себя как на войне. Поэтому выставим часового и будем сменяться через час. Таким образом, каждому на сон останется пять часов, взрослому мужчине этого вполне достаточно.
Старик срезал пять травинок разной длины, мы потянули жребий и разыграли, кому и когда идти в караул. Мне выпала последняя смена. Тем временем наступила ночь, стало совсем темно. Но спать никому не хотелось. Я достал сигары, мы закурили и разговорились. Олд Дэт поведал нам несколько интереснейших и поучительных историй о собственной жизни.
Внезапно старый вестмен умолк, вслушиваясь в тишину. Тут и мы услышали, как одна из наших лошадей фыркнула, словно испугавшись чего-то.
- Что бы это могло быть? - пробормотал Олд Дэт. - Разве не говорил я Кортесио, что обе наши клячи в прерии не новички? Так фыркает только животное, знавшее руку вестмена, а это значит, что вблизи что-то неладное. Не глядите по сторонам, джентльмены, когда человек напрягает зрение, его глаза начинают блестеть, вражеский лазутчик может их заметить. Смотрите прямо перед собой и не суетитесь, а я тем временем нахлобучу шляпу на глаза и схожу узнаю, кто к нам пожаловал. Слышите? Опять!