- Тридцать индейцев понка9.
- Хорошо! Мы с ними расправимся в один момент. - Он победно огляделся вокруг и вдруг увидел Виннету. - Боже мой, да ведь это краснокожий!
И машинист, пытаясь на ходу достать револьвер, бросился к Виннету, с гордым видом стоявшему в полный рост поодаль.
- Остановитесь! Это мой друг, который с удовольствием познакомится со смелыми всадниками огненного коня.
- Это другое дело! Позовите его сюда. Как его имя?
- Виннету.
- Виннету? - воскликнул кто-то из толпы, и какой-то мужчина, расталкивая зевак, протиснулся вперед. - Разве Виннету, великий вождь апачей, здесь?
Перед нами встал высокого роста человек, крепкого телосложения, одетый, в отличие от остальных, не как джентльмен и не в форму железнодорожного служащего, а в охотничий костюм. В темноте я не смог разглядеть его лица.
- Виннету не помнит своего друга? - радостно спросил он.
- Уфф! - ответил вождь с такой же радостью в голосе. - Разве Виннету может забыть Олд Файерхэнда, лучшего из охотников прерии? Я много месяцев не видел моего брата, но нс забыл его.
- Олд Файерхэнд? Неужели? Он самый! - посыпались со всех сторон восклицания.
С его именем было связано столько легенд, столько подвигов он совершил, что не было на Западе человека, не слышавшего об Олд Файерхэнде.
- Почему же, садясь в поезд, вы не назвали нам свое имя? Уж мы бы устроили вас получше, чем тех, кого мы только из вежливости и за их деньги согласились везти на Запад, - воскликнул машинист.
- Премного благодарен, сэр, но я вполне доволен своим местом. Пора подумать, что делать с сидящими в засаде индейцами.
Все сразу же столпились вокруг него, будто само собой подразумевалось, что его план окажется лучше любого другого. Я еще раз подробно рассказал о том, что видел.
- Значит, вы друг Виннету? - спросил Олд Файерхэнд, внимательно выслушав меня. - Я трудно схожусь с людьми, но тот, кого уважает Виннету, может всегда рассчитывать и на меня. Вот вам моя рука.
- Он мой брат, - объяснил Виннету. - Мы пили кровь братства.
- Так вы и есть... - произнес Олд Файерхэнд, подходя ко мне вплотную, чтобы лучше разглядеть меня, - тот самый...
- Ты прав, он и есть Олд Шеттсрхэнд, чей кулак валит с ног любого, закончил за него Виннету.
- Олд Шеттерхэнд! Он тоже здесь! - послышались вокруг возгласы.
- Вы Олд Шеттерхэнд? - воззрился на меня машинист. - Виннету, Олд Файерхэнд и Олд Шеттерхэнд собрались здесь. Трос известнейших воинов Запада! Краснокожим грабителям не уйти от расплаты. Приказывайте, джентльмены, мы беспрекословно подчинимся вам.
- Вот и прекрасно, - сказал Олд Файерхэнд. - Нас достаточно, чтобы перестрелять краснокожих негодяев, вздумавших напасть на нас.
- Проучить их следует, сэр, но зачем же убивать? - возразил я.
- Они ведут себя как дикие звери, - ответил он. - Я слышал, что вы, даже когда вам наносят удар в спину, пытаетесь оправдать врага. Однако я сделан из другого теста. Если бы вам довелось пережить то, что пережил я, вы бы не щадили негодяев. Во главе шайки стоит Паранох, изменник и убийца, а у меня с ним свои кровавые счеты.
- Хуг! Ты сказал правду, - подтвердил обычно мягкий в суждениях Виннету. По-видимому, у него были свои причины, не считаясь с моими доводами, требовать столь сурового наказания.
- Щадить их нельзя, вы правы, - вмешался машинист. - Что же мы предпримем?
- Вам придется остаться у поезда, - сказал Олд Файерхэнд, - иначе, если вас ранят, некому будет вести поезд, но все остальные джентльмены могут и должны принять участие в сражении, чтобы показать негодяям, где раки зимуют, и навсегда отучить их грабить поезда. Мы подкрадемся к ним в темноте и бросимся на них сзади. Главное - сделать все неожиданно, чтобы они не успели даже взяться за оружие. Как только мы покончим с ними, подадим знак огнем, и поезд подойдет, а тем временем мы разберем завалы из камней на рельсах. Кто идет с нами, джентльмены?
- Я! Я! Я! - чуть ли не хором отозвались мужчины. Никто не хотел упустить редкую возможность сразиться с индейцами, чтобы затем рассказывать о своих подвигах друзьям и знакомым.
- Тогда к оружию. Вперед! У нас мало времени. Если мы задержимся, Паранох может заподозрить неладное.
Мы с Виннету встали во главе отряда и повели его в нужном направлении. Мы продвигались бесшумно, ничем не нарушая царившую в прерии тишину. Через час пути пришлось лечь на землю и пробираться вдоль железнодорожной насыпи ползком. Тем временем взошла луна и озарила все вокруг ровным бледным светом. В воздухе, казалось, были разлиты мир и покой, и ничто не предвещало бойни.
Лунный свет был нам на руку, так как уменьшал опасность столкнуться нос к носу со скрывающимися в темноте индейцами. В то же время увеличивалась вероятность, что нас обнаружат. Я чуть ли не на каждом шагу осторожно приподнимался и осматривался, и, как выяснилось, не зря: на вершине ближайшего холма стоял часовой и, не всматривайся он с напряжением в сторону, откуда должен был появиться поезд, непременно заметил бы нас.
Через минуту мы увидели и остальных индейцев, укрывшихся за насыпью. На железнодорожном полотне напротив них высилась гора из огромных валунов, при столкновении с которой поезд непременно сошел бы с рельсов. Позади лежащих в засаде краснокожих стояли их лошади, что лишало нас возможности подкрасться к шайке с тыла: животные непременно учуяли бы нас и предупредили хозяев фырканьем. Поэтому нам пришлось отказаться от первоначального замысла и залечь за насыпью с противоположной стороны дороги.
Однако, прежде чем броситься на негодяев, надо было снять часового задача исключительно трудная, если учесть, что стоящий на холме краснокожий видел в свете луны малейшую тень и слышал в глубокой тишине любой шорох. Сделать это мог только Виннету, и никто другой. С полуслова поняв, что от него требуется, апач уполз в темноту, а я остался с белыми, напряженно вглядываясь в фигуру часового, истуканом застывшего на вершине. Вдруг я увидел, как часовой взмахнул руками и беззвучно свалился на землю, но через мгновение вскочил на ноги и снова занял свой пост: Виннету прикончил его и, зная, что исчезновение часового вызовет подозрение у индейцев, занял его место.
Я уже собрался было подать знак к нападению, как за моей спиной раздался выстрел: кто-то из пассажиров поезда, непривычный к схваткам, не сумел справиться с волнением и нечаянно нажал курок. Тотчас же мы вскочили на ноги и бросились через полотно на краснокожих, которые, несмотря на неожиданность, не потеряли хладнокровия и метнулись к лошадям, чтобы вырваться из западни, в которой оказались, а затем уж решить, пускаться в бегство или принимать бой.
- Стреляйте по лошадям, - приказал Олд Файерхэнд.
Прогремел залп, индейцы смешались, в небольшой лощине в панике заметались кони и люди. Олд Файерхэнд и Виннету, размахивая томагавками, ринулись на врагов. Как я и ожидал, от остальных белых толку было мало, они палили издали, совершенно не попадая в цель, и сразу же бросились бежать, как только несколько индейцев понка с диким воем атаковали их с фланга.
Я расстрелял все патроны из штуцера, отложил его в сторону и поспешил на помощь Олд Файерхэнду и Виннету, оставшимся наедине с разъяренной шайкой.
Зная хорошо Виннету, я был уверен, что он сумеет справиться со своими противниками, поэтому решил поддержать Олд Файерхэнда, окруженного десятком неприятелей. Знаменитый вестмен напомнил мне старинного рубаку, о каких приходилось читать в юности: он яростно размахивал томагавком, отражая многочисленные удары, сыпавшиеся на него со всех сторон, грива волос развевалась вокруг его непокрытой головы, а на лице, ярко освещенном луной, застыло жесткое выражение, в котором читалась уверенность в победе.
Продираясь сквозь толпу мечущихся краснокожих, я увидел Параноха и попытался пробиться к нему, но он бросился бежать от меня и столкнулся нос к носу с Виннету. Увидев перед собой смертельного врага, апач воскликнул:
- Паранох! Теперь ты не уйдешь от меня! Уста земли жаждут твоей крови, стервятники разорвут твое тело на части, а твой скальп украсит мой пояс.
Он отбросил томагавк, выхватил из-за пояса нож, но ему помешали нанести смертельный удар. И помешал не кто иной, как Олд Файерхэнд. Отбиваясь от напирающих противников, он мельком увидел Параноха и узнал в нем человека, которого ненавидел всеми фибрами души. Встречи с Паранохом он искал долгие годы, и вот теперь судьба неожиданно отдавала врага прямо в его руки. Разбросав, как снопы, наседавших на него индейцев, он встал между Виннету и предводителем шайки и удержал занесенную для удара руку апача.
- Остановись, брат мой! Этот человек принадлежит мне! - воскликнул он. Ты узнаешь меня, Тим Финетти?
Услышав свое настоящее имя, Паранох застыл на месте. Но, стоило ему бросить взгляд на лицо Олд Файерхэнда, как он мгновенно выскользнул из рук Виннету и, словно стрела, пущенная из лука, помчался в прерию. У меня не было личных счетов с Паранохом, если бы даже он не заслуживал сурового наказания за нападение на поезд, для меня было достаточно того, что белый оборотень является смертельным врагом Виннету. Не раздумывая, я пустился вдогонку.
Волки никогда не гонят свою жертву по прямой. Так и я огромными прыжками мчался наперерез Параноху. Виннету и Олд Файерхэнд тоже кинулись было в погоню, но вождь апачей всегда уступал мне в беге, а знаменитый вестмен уже достиг того возраста, когда состязаний в скорости, где ставкой является жизнь беглеца, лучше избегать. К тому же Паранох оказался чрезвычайно прыток, и расстояние между нами упорно не сокращалось, несмотря на то, что я напрягал все силы.
Какое-то время я слышал за спиной тяжелое дыхание Виннету и Олд Файерхэнда; они отставали все больше, пока не прозвучал наконец голос Виннету:
- Пусть мой брат Олд Файерхэнд остановится. Подлый койот Паранох не уйдет от Сэки-Латы. Еще никто не сумел опередить его, как никто не сумел устоять на ногах после его удара.
Признаюсь честно, хотя я и не падок на лесть, похвала Виннету придала мне сил. Я прибавил ходу, ни на минуту не спуская глаз с Параноха из опасения, что он выкинет один из своих трюков и сумеет скрыться. Со стороны, должно быть, мы представляли жуткое зрелище: два бледнолицых, мчащиеся в неверном лунном свете, один с длинной развевающейся скальповой прядью, второй - преисполненный желания снять ее.
Когда я уже почти догнал Параноха, он бросился в сторону и резко остановился, пропуская меня вперед, чтобы нанести удар в спину, но я разгадал его хитрость и рванулся в его сторону. Мы столкнулись, и нож, который во время бега я судорожно сжимал в руке, вонзился Параноху между ребер по самую рукоятку. Он тяжело рухнул на землю, я, споткнувшись о неподвижное тело, упал рядом, но тотчас же вскочил, готовый к любой неожиданности.
Паранох не шевелился. Уверенный, что убил противника, я со вздохом вырвал нож из раны. Мне не раз доводилось сражаться врукопашную с ловкими и опытными краснокожими обитателями американских прерий, и на моем теле остались многочисленные следы от поединков, но это был первый белый, павший от моей руки. Я никак не мог избавиться от беспокойного, щемящего чувства вины, хотя разумом понимал, что дело не в цвете кожи и что негодяй вполне заслужил такой бесславный конец.