Достигнувъ въ короткое время высшихъ почестей, и не имъя совмъстниковъ, Графъ Бестужевъ-Рюминъ шестнадцать лътъ управлялъ кормиломъ Государства. Преданный душею Кабинету Вънскому, любя Англiю и питая ненависть къ Пруссiи и Францiи, онъ былъ главнымъ виновникомъ Ахенскаго мира въ 1746 году и разорительной войны противъ Фридриха Великаго, стоившей Россiи болъе трехъ сотъ тысячь человъкъ и тридцати миллiоновъ рублей. Наслъдникъ Престола, Великiй Князь Петръ Феодоровичь, ревностный почитатель Короля Прусскаго, ненавидълъ Бестужева и не скрывалъ своихъ чувствъ; не могъ простить ему, что онъ исхитилъ изъ Архива Голштинскаго духовную Екатерины I-й. Бестужевъ, съ своей стороны, отзывался невыгодно о Наслъдникъ и когда родился Павелъ Петровичь, вздумалъ лишить родителя законныхъ правъ и упрочить ихъ за Цесаревичемъ, подъ опекунствомъ Екатерины. Тяжкая болъзнь, постигшая Императрицу въ 1757 году, представила Бестужеву случай исполнить отважное намъренiе: полагая, что Елисавета находится на смертномъ одръ, онъ сдълалъ распоряженiе, чтобы войска наши бывшiя въ Пруссiи, ускорили обратнымъ походомъ въ Россiю и, между тъмъ, не выъзжалъ изъ Царскаго Села, умолялъ безпрестанноИмператрицу отстранить Наслъдника отъ Престола, представляя: что Петръ помрачитъ въ послъдствiи славу Ея царствованiя. Хитрый Министръ руководствовался собственною пользой: не надъясь властвовать при Петръ, полагалъ долго еще управлять Россiею во время малолътства Августъйшаго Сына Его; но права Наслъдника защищалъ Пастырь, украшенный добродътельною жизнiю и строгими правилами, гремъвшiй на кафедръ, въ присутствiи Высочайшаго Двора, противъ льстецовъ и себялюбцевъ - Димитрiй Съченовъ, Архiепископъ Новгородскiй. Онъ далъ полезный совътъ Великому Князю отклонить угрожаемую опасность, не покидать одра больной Императрицы.
Побъдитель при Гросъ-Эгерсдорфъ исполнилъ волю перваго Министра; Россiяне отступили{276}; Елисавета освободилась отъ болъзни и велъла арестовать Бестужева за самовольный поступокъ, лишила его, 27 Февраля 1758 года, чиновъ и знаковъ отличiй. Алексъй Петровичь безпрекословно возвратилъ Государынъ ленты, носимыя многими; но не отдалъ портрета Петра Великаго, сказавъ: что не разстанется съ Нимъ. Старанiя его оправдаться остались тщетными: главнымъ доносителемъ былъ Камергеръ Брокдорфъ, любимецъ Наслъдника. Въ слъдующемъ году Бестужевъ приговоренъ къ отсъченiю головы. Императрица сослала его на заточенiе въ одну изъ деревень, ему принадлежащихъ, не лишивъ имънiя. Онъ выбралъ постояннымъ пребыванiемъ село, находящееся въ ста двадцати верстахъ отъ Москвы, названное имъ Горетовымъ. Въ изданномъ Манифестъ о преступленiяхъ бывшаго Канцлера, означено, между прочимъ, что велъно ему жить въ деревнъ подъ карауломъ, дабы другiе были охранены отъ уловленiя мерзскими ухищренiями состаръвшагося въ нихъ злодъя.
Долго Бестужевъ обиталъ въ дымной избъ, нося соотвътственную ей одежду, отростивъ бороду; наконецъ дозволено ему было построить домъ, названный имъ обителью печали. Въ немъ лишился онъ своей супруги, скончавшейся 15 Декабря 1761 года, и перенесъ этотъ ударъ съ твердостiю христiанина, утъшая себя чтенiемъ Священнаго Писанiя. Ссылка его продолжалась до возшествiя на Престолъ Императрицы Екатерины II-й (1762 г.): Она освободила Министра, Ею уважаемаго, пригласила его въ С. Петербургъ; возвратила ему ордена{277}и всъ чины, со старшинствомъ службы и переименовала въ Генералъ-Фельдмаршалы (3 Iюля). Канцлеромъ, въ то время, былъ (съ 1758 г.) Графъ Михаилъ Ларiоновичь Воронцовъ.
Бестужевъ просилъ о переслъдованiи его дъла. Коммисiя совершенно оправдала его. Обнародованъ Манифестъ, въ которомъ Екатерина, защищая дъйствiя Елисаветы, слагала всю вину на клеветниковъ, во зло употребившихъ довъренность Монархини. Сверхъ получаемаго жалованья по званiю Фельдмаршала и Сенатора, Графу Алексъю Петровичу опредълека еще ежегодная пенсiя, двадцать тысячь рублей; но онъ уволенъ, во уваженiе преклонныхъ лътъ, отъ занятiй военныхъ и гражданскихъ и тщетно старался, 1764 года, вмъшаться въ назначенiе Короля Польскаго. Современникъ Петровъ, испытавшiй столько переворотовъ въ жизни своей, не оставался празднымъ; напечаталъ въ Москвъ 1763 года сочиненную имъ въ ссылкъ книжку подъ заглавiемъ: Утъшенiе Христiанина въ несчастiи, или стихи, избранные изь Священнаго Писанiя, съ предисловiемъ Гаврiила Петрова, Ректора Московской Академiи,въ послъдствiи Митрополита Новгородскаго. Отдавая справедливость непоколебимой твердости Графа БестужеваРюмина въ несчастiи, Гаврiилъ упомянулъ въ предисловiи: что одно только упованiе на Всемогущаго можетъ утъшать челоеъка во время испытанiй и что Священное Писанiе есть источникъ всъхъ утъшенiй. Эгу самую книжку, Графъ Бестужевъ напечаталъ потомъ въ С. Петербургъ на Французскомъ и Нъмецкомъ языкахъ; на одномъ Нъмецкомъ въ Гамбургь и на Шведскомъ въ Стокгольмъ. Она переведена и на Латинскiй языкъ Преосвященнымъ Гаврiиломъ. Сверхъ сего, велълъ Бестужевъ выбить и дарилъ своимъ знакомымъ слъдующiя золотыя и серебряныя медали: 1) на Нейштадскiй мирь, заключенный въ 1721 году{278}; 2) по случаю постигшаго его несчастiя 1757 года: съ одной стороны представленъ его портретъ съ Латинскою надписью вокругъ; съ другой двъ скалы, среди волнующагося моря, надъ которымъ изъ мрачныхъ тучь блеститъ молнiя, льется проливной дождь и вмъстъ съ противоположной стороны показываются лучи солнечные съ надписью: iттоbilis in тоbili{279}; внизу помъщена другая надпись, какую употреблялъ онъ еще въ молодыхъ лътахъ на печатяхъ: semрer idет{280}; 3) третья медаль, выбитая въ 1764 году на скорую его кончину, изображала третье{281}и послъднее торжество его надъ единственнымъ врагомъ, у него остававшимся: на оборотъ портрета, представ лена, среди пальмовыхъ деревъ, на возвышенiи, гробница съ гербомъ Графа Бестужева; подлъ оной съ правой стороны Религiя, держащая въ одной рукъ распятiе, въ другой пальмовую вътвь, наклоненную къ гробницъ; съ лъвой: твердость, облокотившаяся лъвою рукою на столпъ и держащая въ правой лавровый вънокъ надъ гробницею. Вверху помъщена слъдующая Латинская надпись : Теrtiо triитрhаt{282}; внизу: Роst duos iп vitа dе iпiтiсis triumphos de тоrtе triumрhаt А. М. D. С. С. L. X аеtаt{283}. - Предчувствiе его не обмануло: послъ жестокихъ страданiй, три недъли продолжавшихся, онъ скончался отъ каменной болъзни, 10 Апръля 1766 года, на семьдесять третьемъ своей многотрудной жизни.
Графъ Алексъй Петровичь Бестужевъ-Рюминъ съ обширнымъ, разборчивымъ умомъ, прiобрълъ долговременною опытностiю навыкъ въ дълахъ Государственныхъ, былъ чрезвычайно дъятеленъ, отваженъ; но вмъстъ гордъ, честолюбивъ, хитръ, пронырливъ, скупъ, мстителенъ, неблагодаренъ, жизни невоздержной. Его болъе боялись, чъмъ любили. Императрица Елисавета ничего не ръшала безъ его мнънiя. Онъ умълъ сдълаться для Нее необходимымъ; повелъвалъ не только Сановниками Ея, но и приближенными; первый завелъ тайную переписку, подъ названiемъ секретной корреспонденцiи, посредствомъ которой наши Министры, находившiеся въ чужихъ краяхъ, сообщали ему, кромъ обыкновенныхъ извъстiй, свои догадки, мнънiя, пересказы и народную молву. Онъ извлекалъ изъ этихъ свъдънiй, что хотълъ для донесенiя Елисаветъ и, такимъ образомъ, направлялъ мысли Ея въ пользу и противъ иностранныхъ Державъ. Виновникъ его возвышенiя, Лестокъ, которому онъ клялся въ неизмънной дружбъ, былъ имъ очерненъ во мнънiи Императрицы за то, что осмълился вмъшиваться въ дипломатическiя дъла и переписывался съ Фридрихомъ Великимъ; преданъ суду (1748 г.), лишенъ чиновъ, имънiя, тринадцать лътъ томился въ изгнанiи. Присвоивъ себъ власть располагать Престоломъ, Бестужевъ желалъ быть, по кончинъ Елисаветы, Подполковникомъ четырехъ гвардейскихъ полковъ и Предсъдателемъ трехъ Коллегiй: Военной, Адмиралтейской и Иностранной. Тъсная дружба соединяла его съ Фельдмаршаломъ Апраксинымъ. Бестужевъ надъялся на армiю. Главнымъ врагомъ его и виновникомъ паденiя (кромъ Великаго Князя, Трубецкаго и Шуваловыхъ) былъ Маркизъ Лопиталь, Французскiй Чрезвычайный и Полномочный Посолъ въ Россiи (1757-1761 г.), Генералъ-Поручикъ и кавалеръ Св. Духа, который пользовался особымъ благоволенiемъ Императрицы и въ день возшествiя на Престолъ стоялъ, во время объденнаго стола, за Ея стуломъ съ тарелкою{284}. Онъ описалъ Бестужева Государынъ самыми черными красками, какъ человъка опаснаго по своимъ замысламъ.
Бестужевъ, женатый на Нъмкъ, покровительствовалъ ея единовърцамъ. Лютеранская церковь въ С. Петербургъ, во имя Св. Петра и Павла, обязана ему многими богатыми приношенiями; въ Москвъ сооружена имъ церковь у Арбатскихъ воротъ во имя Бориса и Глъба, за два года передъ его кончиною, какъ будто для очищенiя совъсти. - Въ Медицинъ извъстны капли, изобрътенныя Бестужевымъ.
Онъ имълъ отъ супруги своей, АнныЕкатерины, рожденной Беттигеръ{285}, сына, Графа Андрея Алексъевича, и дочь, выданную за Князя Волконскаго. Сынъ его, произведенный изъ Подпоручиковъ отъ бомбардиръ въ Камеръ-Юнкеры (1744 г.), въ то самое время какъ отецъ получилъ достоинство Государственнаго Канцлера, былъ отправленъ въ Польшу, гдъ дядя его находился Полномочнымъ Министромъ{286}; потомъ, черезъ два года (1746 г.), пожалованъ Дъйствительнымъ Камергеромъ; посланъ, въ 1747 году, въ Въну съ поздравленiемъ Императора по случаю рожденiя Эрцгерцога Леопольда; награжденъ орденомъ Св. Александра Невскаго (1748 г.) имъя оть роду двадцать лътъ съ небольшимъ. Графъ Алексъй Петровичь надъялся сдълать изъ него дипломата; но молодый Бестужевъ не былъ одаренъ умомъ и способностями отца своего, хотя, въ послъдствiи, и дослужился до чина Дъйствительнаго Тайнаго Совътника. Онъ вступилъ, въ 1765 году, въ бракъ съ Княжною Долгоруковою, обобралъ ее, ругался надъ нею и выгналъ изъ дома. Императрица велъла приставить къ нему гвардiи офицера съ солдатами и предоставила, потомъ, въ полное распоряженiе отца{287*]. Графъ Алексъй Петровичь заключилъ его въ монастырь, намъревался лишить наслъдства; но въ скоромъ времени скончался, не подписавъ духовнаго завъщанiя. Надъ Графомъ Андреемъ Алексъевичемъ опредълены были попечители которые, за уплатою долговъ, выдавали ему каждый годъ только по три тысячи рублей. Онъ имълъ пребыванiе въ Ревелъ, гдъ - какъ изъясняется Бишингъ - оставилъ въ 1768 году свътъ, для котораго былъ безполезенъ{288}. Съ нимъ пресъклось Графское колъно Бестужевыхъ-Рюминыхъ{289}.
25-й Генералъ-Фельдмаршалъ
Князь Александръ Михайловичь Голицынъ
Князь Александръ Михайловичь Голицынъ, третiй сынъ славнаго Полководца временъ Петра Великаго, родился 17 Ноября 1718 года и на тринадцатомъ своего возраста лишился отца{290}. Записанный въ солдаты, по тогдашнему обыкновенiю, онъ въ самомъ нъжномъ возрастъ посвятилъ себя служенiю Отечества, но желалъ имъть наставника достойнаго и избралъ Принца Евгенiя, командовавшаго на Рейнъ Австрiйскою армiей (1735 г.). Подъ знаменами Героя XVIII столътiя, юный Голицынъ выступилъ на военное поприще, стремясь за славою для поддержанiя имени, уважаемаго въ Европъ. Возвратясь въ Россiю, онъ отправился въ Константинополь (1740 г.), въ свитъ нашего Посла Александра Ивановича Румянцова, будучи Капитаномъ Гвардiи. Вскоръ Князь Александръ Михайловичь пожалованъ Камергеромъ Высочайшаго Двора и опредъленъ Полномочнымъ Министромъ въ Саксонiю. Доселъ онъ болъе занимался дипломатическою частiю, нежели военною, успокоивая нъжную родительницу свою{291}, хотя и былъ произведенъ (1744 г.) въ Генералъ-Поручики; но когда она скончалась (1757 г.), Голицынъ полетълъ на поле чести, желая раздълить опасности и славу соотечественниковъ. Онъ овладълъ городомъ Торномъ (1758 г.); командовалъ лъвымъ крыломъ нашей армiи въ сраженiи при Франкфуртъ на Одеръ и, если предводимые имъ полки, составленные изъ рекрутъ, не выдержали сильнаго натиска непрiятеля: то единственно потому, что Голицынъ былъ тогда раненъ, принужденъ сдать команду другому{292}. Импероатрица Елисавета Петровна пожаловала ему за ратные подвиги орденъ Св. Александра Невскаго и чинъ Генералъ-Аншефа. По прекращенiи военныхъ дъйствiй противъ Пруссаковъ (1761 г.), онъ принялъ начальство надъ войсками нашими, расположенными въ Ливонiи.
Когда вступила на Престолъ Императрица Екатерина II, Князь Александръ Михайловичь удостоился получить въ день Ея коронованiя (1762 г.) орденъ Св. Апостола Андрея Первозваннаго; потомъ помъщенъ въ число Генералъ-Адъютантовъ и Членовъ Совъта, учрежденнаго при Высочайшемъ Дворъ, Довъренность къ нему Государыни примътнымъ образомъ возрастала: онъ имълъ свободный прiъздъ во Дворецъ, неръдко угощалъ у себя Обладательницу Россiи. Въ исходъ 1768 года послъдовалъ разрывъ съ Турцiею, и Екатерина ввърила первую армiю противъ Оттомановъ Князю Голицыну, вторую Графу Румянцову. "Желаю ему счастiе отцовское", писала Императрица о Голицынъ къ Графу Салтыкову.
15 Апръля 1769 г. Князь Александръ Михайловичь перешелъ Днъстръ и 18 числа подступилъ къ Хотину. Корпусъ Турецкiй изъ сорока тысячь человъкъ, находился подъ командою Карамана Паши и былъ расположенъ лагеремъ въ ретраншаментъ подъ самыми пушками кръпости. Устроивъ батареи, Голицынъ атаковалъ непрiятеля, не взирая на сильный отпоръ его, и артиллерiею своей сбилъ всъ Турецкiя орудiя, обратилъ Музульманъ въ бъгство: иные удалились въ Хотинъ, другiе во внутренность Молдавiи и къ Бендерамъ. Россiяне гнались за Турками не только въ предмъстье, но и до палисада самой кръпости. Три знамя, семь пушекъ и весь лагерь непрiятельскiй были трофеями того дня. Довольный одержанною побъдою и безъ осадной артиллерiи, Князь Голицынъ переправился, 21 Апръля, за Днъстръ къ тяжелому своему обозу; ибо оставленныя имъ мъста были совершенно раззорены невърными. Онъ занимался обезпеченiемъ войскъ своихъ по части продовольствiя, пополнялъ полки, когда получилъ върное извъстiе, что Турки и Татары Крымскiе, сосредоточивъ силы свои у Хотина, намъреваются ворваться въ Польшу и присоединиться къ Конфедератамъ. Отряженный отъ него храбрый Генералъ-Маiоръ Князь Прозоровскiй{293}, 19 Iюня разбилъ двадцатитысячное Турецкое войско, переправившееся у этой кръпости на лъвый берегъ Днъстра и старавшееся проложить себъ дорогу къ Каменецъ-Подольску. Для предупрежденiя новыхъ покушенiй непрiятеля, Главнокомандовавшiй ръшился занять прежнюю позицiю и, послъ нъсколькихъ удачныхъ битвъ, явился подъ стънами Хотина, вытъснилъ, 2-го Iюля, Турокъ изъ ихъ укръпленiи, бомбардировалъ нъкоторое время кръпость и держалъ оную въ блокадъ. Между тъмъ многочисленныя Турецкiя и Татарскiя войска, поспъшавшiя на помощь къ городу подъ предводительствомъ Сераскира Молдованжи Паши и Хана Крымскаго, расположились въ окрестныхъ мъстахъ, укръпленныхъ самою природой и почти неприступныхъ. Армiя наша не нуждалась въ продовольствiи, но не имъла фуража, и Голицынъ, во вторый разъ, ръшился отступить за ръку, въ надеждъ заманить непрiятеля къ главной битвъ. Переправа эта послъдовала 1 Августа.
Извъстiя, получаемыя изъ первой армiи, не согласовались съ ожиданiями Императрицы; къ нимъ присоединились и стороннiя донесенiя, въ коихъ тайные враги не щадили Голицына. Екатерина ръшилась смънить его Румянцовымъ и отправила къ первому слъдующiй рескриптъ отъ 13 Августа: "Князь Александръ Михайловичь! Отзывая васъ отъ армiи, хочу Я съ вами объясниться, дабы вы отнюдь не приняли съ Моей стороны за гнъвъ, но единственно какъ оно и въ самомъ дълъ есть, за обстоятельства выходящiя изъ положенiя дълъ Моихъ , кои требуютъ вашего присутствiя здъсь, дабы въ бытность вашу при Насъ, какъ очевидный въ армiи свидътель положенiя тамошнихъ мъстъ и дълъ, такъ и всъхъ обстоятельствъ, точныя для переду чрезъ васъ получать свъдънiя, которыя великую пользу и облегченiе въ дълахъ нынъшнихъ подать могутъ. Впрочемъ остаюсь навсегда вамъ доброжелательная."
До прiъзда Румянцова, судьба представила Князю Голицыну случай увънчаться блистательнымъ подвигомъ. Сераскиръ Молдованжи былъ возведенъ Султаномъ въ достоинство Верховнаго Визиря: съ нравомъ воинственнымъ, пылкимъ, предприимчивымъ предводитель Оттомановъ соединялъ чрезвычайное самолюбiе, и увъренный въ побъдъ, напалъ, 29 Августа, на нашу армiю, приготовившуюся къ оборонъ; но былъ совершенно разбитъ, бъжалъ въ Молдавiю въ чрезвычайномъ безпорядкъ, лишился семи тысячь человъкъ убитыми, 64 пушекъ, 14 мортиръ, множества повозокъ. Сентября 9, Россiяне заняли Хотинъ, брошенный Турками и, вслъдъ за тъмъ, вступили въ Яссы; 16 числа Румянцовъ принялъ первую армiю. Князь Голицынъ отправился въ С. Петербургъ и 20 Октября произведенъ въ Генералъ-Фельдмаршалы. Симъ не ограничилось благоволенiе къ нему Императрицы, щедрой и вмъстъ справедливой: по случаю празднованiя мира съ Турцiею (1775 г.), Она пожаловала Голицыну, за очищенiе Молдавiи до самыхъ Яссъ, шпагу украшенную алмазами, и серебряной сервизъ, ввърила ему потомъ управленiе С. Петербургомъ, и при учрежденiи ордена Св. Владимiра (1782 г.), возложила на него ленту онаго, въ числъ десяти сановниковъ, удостоенныхъ той же самой награды{294}.
Здъсь не лишнимъ почитаю упомянуть о великости души Екатерины, которая, любя Россiю и стараясь распространять славу ея, не помышляла о своей собственной: въ 1780 году, во время отсутствiя Императрицы изъ С. Петербурга, Князь Александръ Михайловичь и многiе Вельможи согласились между собою поднесть ей наименованiе Великой. Матери Отечества и открыли добровольную подписку на сооруженiе торжественныхъ вратъ. Тогда Екатерина прислала слъдующее письмо къ Главнокомандующему въ столицъ: "Князь Александръ Михайловичь! Увъдомилась Я, что Дворянство Санктпетербургской Губернiи вздумало приносить Мнъ титулы, и собирается сдълать огромныя встръчи. Вамъ извъстенъ образъ мыслей Моихъ, а потому и судить можете, сколь излишнимъ и непристойнымъ все то Я почитаю. Не прiобрътенiе пустыхъ названiй есть предметъ Моего царствованiя, но доставленiе блага и спокойствiя Отечеству , и вознесенiе славы и величiя его; почему и не можетъ иное Мнъ прiятно и угодно быть, какъ повиновенiе Моей волъ, ревностное и тщательное каждымъ званiя на него возложеннаго исполненiе, вмъсто упражненiя въ подобныхъ выдумкахъ. Равнымъ образомъ и встреча для Меня не нужна. Чего ради Я желаю, чтобъ собранныя деньги отданы были въ Приказъ Общественнаго Призрънiя для употребленiя на дъла полезныя. Сiе письмо сообщите Князю Александру Алексъевичу Вяземскому{295*], такъ какъ можете сдълать тоже и со всъми другими, кои будутъ любопытствовать о семъ. Пребываю впрочемъ вамъ доброжелательная." - Р. S. "Сiя есть непремънная Моя воля, которую выполнить вамъ предписываю."
Князь Александръ Михайловичь Голицынъ скончался въ С. Петербургъ 11 Октября 1783 года, на шестьдесять шестомъ отъ рожденiя. Императрица и всъ знавшiе добродътельнаго вельможу почтили память его слезами. Онъ, подобно отцу своему, былъ храбръ, исполненъ чести, великодушенъ, обходителенъ, любимъ солдатами, скроменъ и въ опасностяхъ отличался хладнокровiемъ; строгь, но дорожилъ жизнiю ввъренныхъ ему воиновъ и потому, дъйствуя слишкомъ осторожно, не прославился быстротою и отважностiю. Въ этомъ случаъ сынъ долженъ уступитъ первенство отцу. Полководецъ Петровъ возвысился предъ другими вождями, ему современными; при Екатеринъ великой: Румянцовъ, Суворовъ, Репнинъ побъдами своими затмили славу покорителя Хотина.
26-й Генералъ-Фельдмаршалъ
Графъ Петръ Александровичь Румянцовъ-Задунайский
Графъ Петръ Александровичь Румянцовъ-Задунайскiй, сынъ Генералъ-Аншефа Графа Александра Ивановича{296}и правнукъ знаменитаго Боярина Матвъева{297}, родился въ 1725 году, достопамятномъ, ибо Россiя лишилась тогда славнъйшаго Полководца своего, Петра Великаго. Сначала Румянцовъ, записанный въ солдаты на шестомъ году своего возраста (1731 г.), обучался въ деревнъ, подъ надзоромъ отца своего находившагося тогда въ ссылкъ; потомъ, съ 1736 года въ Малороссiи, откуда отправленъ въ Берлинъ (1739 г.) Дворяниномъ Посольства, для прiобрътенiя навыка по дипломатической части, но въ слъдующемъ году отозванъ въ Отечество; поступилъ въ Шляхетный сухопутный Кадетскiй корпусъ, 29 Iюля, и тамъ учился только четыре мъсяца. Пылкiй, огненный юноша не могъ подчинить ума своего единообразнымъ занятiямъ, сбросилъ узы, на него положенныя, пользуясь пребыванiемъ отца въ чужихъ краяхъ{298}, и на свободъ самъ начерталъ себъ полетъ, котораго обыкновенные умы не въ состоянiи постигнуть. Стремительно возвышался онъ: въ 1743 году, на девятнадцатомъ отъ рожденiя, былъ уже Армейскимъ Капитаномъ и присланъ въ С. Петербургъ изъ Абова съ мирнымъ трактатомъ. Императрица Елисавета Петровна столь была довольна прекращенiемъ военныхъ дъйствiй съ Швецiею и значительными прiобрътенiями, что пожаловала молодаго Румянцова прямо въ Полковники.
Чъмъ занимался въ то время будущiй герой Россiи? Онъ удальствомъ превосходилъ товарищей, пламенно любилъ прекрасный полъ и былъ любимъ женщинами, не зналъ препятствiй и часто, окруженный солдатами, въ виду ихъ торжествовалъ надъ непреклонными; обучалъ батальонъ, въ костюмъ нашего прародителя, передъ домомъ одного ревниваго мужа: заплатилъ другому двойный штрафъ за причиненное оскорбленiе и въ тотъ же день воспользовался правомъ своимъ, сказавъ: что онъ не можетъ жаловаться, ибо получилъ уже впередъ удовлетворенiе! Проказы Румянцова, доведенныя до Высочайшаго свъдънiя, заставили Императрицу Елисавету Петровну, во уваженiе заслугъ Графа Александра Ивановича, отправить къ нему виновнаго, съ тъмъ, чтобы онъ, какъ отецъ, наказалъ его. Къ чести Графа Петра Александровича должно сказать, что и въ Полковничьемъ чинъ передъ отцемъ онъ былъ покоренъ, какъ ребенокъ{299}. - Событiя эти, не подверженныя сомнънiю, открываютъ намъ, какъ неосновательно судить о людяхъ по начальнымъ ихъ дъйствiям!
Румянцовъ участвовалъ въ славномъ походъ Генералъ-Фельдцейхмейстера Князя Репнина въ Франконiю (1748 г.), и когда Россiя ополчилась противъ Пруссiи (1757 г.) обнажилъ мечь, бывши Генералъ-Маiоромъ. Отселъ начинается рядъ знаменитыхъ подвиговъ этого безсмертнаго Полководца XVIII столътiя. Румянцовъ занялся прежде всего устройствомъ нашей конницы; потомъ вступилъ въ Тильзитъ, сдавшiйся ему на капитуляцiю (въ Iюлъ); пожалованъ Генералъ-Поручикомъ (1758 г.); предводительствуя отдъльнымъ корпусомъ, имълъ разныя стычки съ непрiятелемъ , на которыхъ всегда оставался побъдителемъ: начальствовалъ въ сраженiи при Франкфуртъ (1759 г.) серединою нашей армiи и содъйствовалъ пораженiю Фридриха Великаго, котораго часто угадывалъ тайные замыслы: опрокинулъ, вмъстъ съ Барономъ Лаудономъ, и обратилъ въ бъгство непрiятельскую конницу; награжденъ орденомъ Св. Александра Невскаго. Главнокомандующiй Графъ Салтыковъ, послъ этой блистательной побъды, употребилъ Румянцова въ разныхъ переговорахъ съ Австрiйскимъ Генералъ-Фельдмаршаломъ Дауномъ. Въ 1761 году, предводительствуя снова отдъльнымъ двадцати четырехъ тысячнымъ корпусомъ, расположилъ онъ лагерь свой подъ Колбергомъ, и держалъ въ блокадъ этотъ городъ, въ виду Прусскаго стана, между тъмъ какъ Флотъ нашъ бросалъ бомбы съ моря. Россiяне нъсколько разъ покушались на приступъ: редуты почти ежедневно переходили изъ рукъ въ руки; наконецъ Румянцовъ окружилъ Прусаковъ со всъхъ сторонъ, преградивъ подвозъ продовольствiя. Отряды непрiятельскiе, отсылаемые къ прикрытiю обозовъ, были разбиваемы, Тщетно Фельдмаршалъ Бутурлинъ приказывалъ Румянцову отступить отъ Колберга по причинъ глубокой осени и расположиться на зимнихъ квартирахъ: увъренный въ побъдъ, любимецъ славы ослушался своего начальника, съ которымъ былъ соединенъ узами родства{300}: Принцъ Евгенiй Виртембергскiй нашелся принужденнымъ предоставить Колбергъ на произволъ судьбы; Румянцовъ съ частiю ввъренныхъ ему войскъ овладълъ городомъ Трептау и вслъдъ за тъмъ заставилъ храбраго Комменданта Гейдена, два раза спасавшаго ввъренную ему кръпость, сдать Колбергъ, 5 Декабря: 2903 чел. плънныхъ, сто сорокъ шесть орудiй, 33 тысячи ядръ и бомбъ, 500 тысячь пуль и двадцать знаменъ были трофеями того дня. Императоръ Петръ III пожаловалъ Графа Румянцова Генералъ-Аншефомъ и кавалеромъ орденовъ Св. Анны и Св. Апостола Андрея Первозваннаго (1762 г.). Тогда прекратилась брань съ Пруссiею. Обладатель Россiи намъревался отторгнуть отъ Данiи наслъдственное свое достоянiе, Голштинiю; назначалъ уже Румянцова Главнокомандующимъ армiею; велълъ объявить въ Конференцiи, 27 Iюня, о скоромъ отъъздъ своемъ въ главную квартиру, какъ на другой день Императрица Екатерина II вступила на Престолъ, и Румянцовъ, готовившiйся къ новымъ побъдамъ, вложилъ въ ножны мечь свой, не присягалъ Государынъ до тъхъ поръ, пока не удостовърился въ кончинъ Императора; опредъленъ (1764 г.) Генералъ-Губернаторомъ въ Малороссiю, Президентомъ тамошней Коллегiи, учрежденной въ Глуховъ, Главнымъ Командиромъ Малороссiйскихъ Козацкихъ полковъ, Запорожскихъ Козаковъ и Украинской дивизiи.
Покоритель Колберга оправдалъ выборъ мудрой Монархини: онъ уничтожилъ злоупотребленiя, вкравшiяся въ Присутственныя мъста; вселилъ въ молодыхъ Малороссiянъ любовь къ регулярной службъ, коей они до того чуждались; строгою справедливостью истребилъ страхъ и недовърчивость, питаемыя жителями того края къ Великороссiйскимъ войскамъ; доставилъ подвластному ему народу разныя облегченiя въ повинностяхъ и вмъстъ обратилъ особое вииманiе на сбереженiе казенныхъ имънiй посредствомъ хозяйственнаго благоустройства: при немъ введенъ былъ въ Малороссiю Воинскiй уставъ (1768 г.) и предоставлено тамошнимъ жителямъ по части Гражданской руководствоваться Статутомъ Великаго Княжества Литовскаго.
Вскоръ возгорълась война между Россiею и Портою Оттоманской; Екатерина, поручивъ первую армiю Князю Голицыну, назначила Предводителемъ второй Графа Румянцова (I788 г.). Послъднему велъно было охранять границы Имперiи, которыя тогда повсемъстно почти отъ Польши до Каспiйскаго моря окружены были народами, подвластными Турцiи. Не упуская изъ виду сношенiй съ Голицынымъ, Румянцовъ расположилъ войско свое такимъ образомъ, чтобы оно могло споспъшествовать дъйствiямъ первой армiи, и лишь только узналъ о переходъ Голицына на эту сторону Днъстра (1769 г.), немедленно переправился за Днъпръ, чтобы этимъ движенiемъ привлечь на себя вниманiе непрiятеля, раздълить многочисленныя его силы, шедшiя изъ за Дуная подъ предводительствомъ Визиря. Недовольная медленностiю Голицына, Императрица смънила его Румянцовымъ. Онъ принялъ первую армiю 16 Сентября. Хотинъ и Яссы были тогда заняты Россiянами. Румянцовъ поспъшилъ очистить отъ Турокъ Валлахiю. Зима и моровая язва не ослабили мужества нашихъ соотечественниковъ: они овладъли кръпостью Журжею (1770 г.), разбивали на всъхъ пунктахъ Музульманъ, не смотря на превосходное ихъ число.
17 Iюня, Румянцовъ обратилъ въ бъгство двадцать тысячь Турокъ близь РябойМогилы; 7 Iюля одержалъ совершенную побъду надъ непрiятелемъ за ръчкою Ларгою. Армiя Музульманъ, подъ предводительствомъ трехъ Пашей и Хана Крымскаго, состояла изъ восмидесяти тысячь человъкъ, находилась на высотахъ; лагерь былъ защищаемъ четырьмя ретраншаментами и сильною артиллерiей. Но Россiйскiй Полководецъ, по собственному его выраженiю, не могъ видъть непрiятеля, не наступая на него: въ двънадцатомъ часу ночи, на седьмое число Iюля, онъ двинулся за ръчку Ларгу тремя колоннами въ слъдъ за Репнинымъ и Боуромъ. Татарскiе пикеты, согнанные движенiемъ передовыхъ полковъ нашихъ, возвъстили въ станъ своемъ приближенiе Россiйскихъ войскъ. Послъднiя еще до разсвъта выстроились на высотахъ. Встревоженный непрiятель открылъ сильную пушечную пальбу: не давъ опомниться врагамъ, Румянцовъ велълъ Боуру и Репнину атаковать лагерь ихъ съ правой стороны, а самъ, устроивъ армiю карреями, поспъшилъ къ укръпленiю. Здъсь должно замътить, что герой, прiявъ начальство, отвергнулъ малодушныя осторожности славнъйшихъ Полководцевъ: Монтекукулiя, Евгенiя Савойскаго, Графа Миниха. Не рогатки - сказалъ онъ своимъ легiонамъ - а огнь и мечь защита ваша{301}. - Татары устремились съ праваго крыла, гдъ находился ихъ станъ, лощиною на лъвое наше крыло; но были отбиты. Между тъмъ Мелиссино, заставляя молчать непрiятельскую батарею мъткими выстрълами своими, очищалъ путь въ укръпленiя. Едва передовые отряды Боура и Репнина начали пробиваться въ лагерь непрiятельскiй съ правой стороны, Племянниковъ пушечными выстрълами возвъстилъ приступъ свой на лъвой. Тогда Румянцовъ поручилъ вести армiю Генераламъ Олицу и Брюсу, а самъ поскакалъ къ войскамъ, нападавшимъ на лагерь. Храбрые гренадеры, одушевленные присутствiемъ героя, штыками и грудью низпровергли укръпленiя, брали пушки, быстро неслись на крутую гору, не разстроиваясь въ рядахъ, и въ одно мгновенiе ока взлетъли на высоту холмовъ. Бросивъ станъ свой, непрiятель, поражаемый и на лъвомъ крылъ, обратился въ бъгство. Битва Ларгская началась въ четыре часа утра, а кончилась въ двънадцать. Она была только предвъстiемъ побъды подъ Кагуломъ: весь Турецкiй лагерь, тридцать три мъдныхъ пушекъ, множество плънныхъ, знаменъ, значительное количество съъстныхъ припасовъ и военныхъ снарядовъ увънчали торжество Румянцова. Императрица препроводила къ нему военный орденъ Св. Георгiя перваго класса.
Сраженiе при ръкъ Кагулъ было гораздо блистательнъе. Оно походитъ болъе на баснословное, нежели на дъйствительно историческое; ибо семнадцать тысячь Россiянъ побили на голову полтораста тысячь Турокъ, отразивъ сто тысячь Татаръ, угрожавшихъ съ тылу. Планъ Великаго Визиря Галиль Бея состоялъ въ томъ, чтобы, поставивъ Румянцова среди двухъ огней, уничтожить его малую армiю; потомъ пробраться ко Львову, присоединить къ своимъ полчищамъ Конфедератовъ и перенесть театръ войны правымъ крыломъ въ Россiю, а лъвымъ въ Польшу. 20 Iюля, Турки заняли на лъвой сторонъ устья Кагула лагерь верстахъ въ семи отъ нашего, между тъмъ какъ Татары начали облегать тылъ, отръзывая подвозъ продовольствiя. Россiяне находились въ затруднительномъ положенiи, но не унывали: ибо съ ними былъ Румянцовъ. Онъ раздълилъ малую армiю свою на пять четыреугольниковъ, расположенныхъ въ нъкоторомъ отдаленiи одинъ отъ другаго, и крестообразнымъ ихъ огнемъ не только удержалъ въ повиновенiи Турецкую конницу, но и защитилъ свою собственную отъ нападенiя невърныхъ, поставивъ оную въ пустыхъ промежуткахъ карре, позади пушекъ. Такимъ образомъ конница наша, бывъ прикрыта огнемъ артиллерiи и пъхоты, могла свободно дъйствовать въ преслъдованiи непрiятеля. Построивъ войско въ боевый порядокъ, Румянцовъ двинулъ оное на разсвъте (21 Iюля) къ дорогъ, получившей названiе отъ Римскаго Императора Траяна, не ожидалъ, но самъ предупредилъ врага многочисленнаго. Изумленные отчаяннымъ мужествомъ Россiянъ и громомъ ихъ орудiй, невърные отклонили робость мыслiю, что истребятъ враговъ превосходствомъ силъ, встрътили полки наши съ ожесточънiемъ, спъшили зайти имъ въ тылъ; но Румянцовъ сквозь дымъ и огонь наблюдалъ всъ шаги Музульманъ и быстрымъ поворотомъ своихъ войскъ угрожалъ отръзать Турецкую конницу отъ лагеря. Она съ крикомъ и съ чрезвычайной скоростiю понеслась къ оному, оставивъ нападенiе на карре Племянникова. Съ пятаго часа утра до восьмаго Россiяне въ непрерывномъ огнъ пролагали себъ дорогу къ стану Турецкому, между тъмъ какъ Гудовичь и Потемкинъ, занявшiе ночью съ ввъренными имъ отрядами выгодную позицiю на высотахъ, прикрывали отъ Хана Крымскаго обозы и препятствовали ему атаковать армiю нашу съ тыла. Всъ пушечные выстрълы со стороны непрiятеля обращены были на карре, гдъ находился Румянцовъ, и на карре Племянникова, шедшее по лъвую сторону. Визирь въ одну ночь сдълалъ укръпленiе, обведенное тройными рвами, наполненными Янычарами. Румянцовъ безпрестанно былъ подъ тучею ядеръ, которыя часто попадали въ лошадей сопровождавшихъ его чиновниковъ. Уже Турецкiя батареи начинали умолкать; уже карре Племянникова простирало руки къ овладънiю укръпленiемъ: вдругъ десять тысячь Янычаръ, выскоча изъ лощины, ударили съ саблями, кинжалами и съ крикомъ на правую сторону карре, ворвались въ средину, смяли полки: Муромскiй, 4-й Гренадерскiй и Бутырскiй, заставили ихъ бъжать въ карре Олица. Увидъвъ смятенiе въ рядахъ своихъ, неустрашимый Румянцовъ сказалъ Принцу Брауншвейгскому, находившемуся при немъ: Теперь дъло дошло до насъ! и съ этимъ словомъ полетълъ къ бъгущимъ, смъшавшимся подъ саблями Турецкими, вскричалъ: Стой, ребята! Голосъ героя въ одинъ мигъ отозвался въ слухъ и сердцахъ воиновъ; Россiяне остановились,
устроились. Первый Гренадерскiй полкъ, подъ предводительствомъ Бригадира Озерова, отразил Янычаръ. Карре Племянникова сдвинуло ряды, и возгласивъ: "Да здравствуетъ Екатерина !" устремилось впередъ. Черезъ тройные рвы Россiяне взлетъли въ укръпленiя. Визирь, устрашенный пораженiемъ Янычаръ, составлявшихъ первую его стъну, обратился въ бъгство. Спасаясь отъ штыковъ, Турки гибли толпами въ волнахъ Дуная. Русскiе воины привътствовали мужественнаго Предводителя своеего съ побъдою, восклицали: Ты прямой солдатъ! - Весь Турецкiй лагерь, сто сорокъ орудiй, шестьдесять знаменъ, множество военныхъ снарядовъ и двъ тысячи плънныхъ достались побъдителямъ. Около сорока тысячь погибло во время битвы и преслъдованiя. Уронъ нашъ ранеными и убитыми не превышалъ тысячи человъкъ, Императрица возвела Румянцова, 2-го Августа, въ достоинство Генералъ-Фельдмаршала. Вслъдъ за Кагульской битвою, Репнинъ овладълъ Измаиломъ и Килiею, Глъбовъ Браиловымъ. Букарестъ и кръпость Салча увеличили завоеванiя Россiянъ: занявъ лъвый берегъ Дуная, Румянцовъ обезпечилъ зимнiя квартиры свои въ Молдавiи и Валлахiи.
Въ 1771 году, громъ орудiй нашихъ раздался за Дунаемъ: оба берега этой величественной ръки, отъ кръпости Журжи до Чернаго моря, были очищены Россiянами. Открывшiеся переговоры о миръ между воюющими Державами (1772 г.) не увънчаны желаемымъ успъхомъ. Вейсманъ, Потемкинъ и Суворовъ сразились въ разныхъ мъстахъ съ Турками (1773 г.), съ новою славой для нашего оружiя. Фельдмаршалъ осадилъ Силистрiю, неоднократно разбивалъ съ малыми силами многочисленнаго непрiятеля, разсъялъ станъ его, расположенный на высотахъ, окопанный рвомъ и защищаемый пушками; но не могъ овладъть кръпостiю, имъя только подъ ружьемъ тринадцать тысячь человъкъ, утомленныхъ трудами и непрерывными битвами. Въ 1774 г., вступилъ на престолъ Султанъ Абдулъ-Гамидъ, по кончинъ брата своего Мустафы, Государь малодушный, преданный нъгъ, носившiй одно именованiе Повелителя Оттомановъ; ибо вся власть была въ рукахъ сестры его и Верховнаго Визиря Махметъ Мусунъ-Заде. Театръ войны тогда перенесенъ былъ въ Булгарiю: расположивъ лагерь на горахъ, Визирь, избъгавшiй генеральнаго сраженiя, вывелъ противъ пятидесята тысячь Россiянъ двухъ сотъ тысячное войско. Между тъмъ, какъ часть его армiи выступила изъ укръпленiй, Румянцовъ съ нъсколькими отрядами обошелъ Турецкiй станъ, ворвался во флангъ, овладълъ многими орудiями, всъмъ обозомъ. Въ то самое время Каменской, по распоряженiю Главнокомандующаго, отръзалъ Визирю всякое сообщенiе съ Адрiанополемъ, заперъ его въ собственномъ лагеръ. Страхъ объялъ всъхъ Турокъ: они вышли изъ повиновенiя, разсъялись во множествъ. Визирь заговорилъ о миръ и согласился на всъ условiя, предписанныя ему побъдителемъ. Кучукъ-Кайнарджскiй договоръ, постановленный 10 Iюля, доставилъ Крымскимъ Татарамъ независимость; Россiи: Азовъ съ его областiю; Керчь и Эникале въ Крыму; Кинбурнъ при устьъ Днъпра и степь между этой ръкою и Бугомъ; свободное плаванiе по Черному морю и черезъ Дарданеллы, даже до стънъ Константинополя; четыре миллiона пять сотъ тысячь рублей за военныя издержки.
Велики были заслуги, оказанныя Отечеству Румянцовымъ, но и награды, полученныя имъ отъ справедливой Монархини соотвътствовали онымъ. Екатерина въ день мирнаго торжества, 10 Iюля 1775 года, пожаловала Графу Петру Александровичу: 1) наименованiе Задунайскаго, для прославленiя черезъ то опаснаго перехода его чрезъ Дунай; 2) грамоту съ прописанiемъ побъдъ его; 3) за разумное полководство; алмазами украшенный Фельдмаршальскiй жезлъ; 4) за храбрыя предпрiятiя: шпагу, алмазами обложенную; 5) за побъды: лавровый вънокъ; 6) за заключенiе мира: масличную вътвь{302}; 7) въ знакъ Монаршаго благоволенiя: крестъ и звъзду ордена Св. Апостола Андрея Первозваннаго, осыпанныя алмазами ; 8) въ честь его и для поощренiя примъромъ его потомства: медаль съ его изображенiемъ; 9) для увеселенiя его деревню въ пять тысячь душъ въ Бълоруссiи ; 10) на построенiе дома: сто тысячь рублей изъ Кабинета; 11) для стола: серебряный сервизъ и 12) на убранство дома: картины. Этого мало:Екатерина умъла и наградамъ своимъ придавать оттънки, для возвышенiя заслугъ и самой благодарности. Въ спискъ удостоенныхъ, 10 Iюля, Монаршаго благоволенiя, первое мъсто занималъ по старшинству Князь Александръ Михайловичь Голицынъ, второе Румянцовъ, но Государыня хотъла отличить послъдняго передъ первымъ и собственною рукой прибавила къ его титлу слово Господинъ, между тъмъ какъ Голицынъ наименованъ просто Генералъ-Фельдмаршаломъ! Она желала, чтобы Задунайскiй, по примъру Римскихъ полководцевъ, имълъ въъздъ въ столицу черезъ трiумфальныя ворота на колесницъ: скромный герой, привыкшiй къ лагерной жизни, отказался отъ почестей и еще болъе явилъ себя великимъ въ глазахъ соотечественниковъ! Малороссiя снова поступила подъ начальство его: оттуда Румянцовъ вызванъ былъ въ С. Петербургъ (I776 г.), для сопровожденiя Наслъдника Престола въ Берлинъ, по случаю предназначеннаго бракосочетанiя его съ племянницею Короля Прусскаго, Принцессою Виртембергскою{303}.
"Привътствую побъдителя Оттомановъ," - сказалъ Фридрихъ Великiй Румянцову въ то время, какъ Фельдмаршалъ преклонилъ передъ нимъ побъдоносное чело свое. - "Я нахожу великое сходство между вами и Генераломъ моимъ Винтерфельдомъ." - Государь! - отвъчалъ Румянцовъ - для меня весьма бы лестно было хотъ немного походить на Генерала, столь славно служившаго Фридриху." - "Нътъ - возразилъ Король - "вы не этимъ должны гордиться; но побъдами вашими, которыя передадутъ имя Румянцова позднъйшему потомству. " Уважая достоинства Россiйскаго полководца, Король приказалъ Военному Штабу своему явиться къ Румянцову съ почтенiемъ, съ поздравленiями; возложилъ на него орденъ Чернаго Орла; собравъ весь гарнизонъ въ Потсдамъ, представилъ примърное Кагульское сраженiе, которымъ самъ предводительствовалъ. Въ Берлинской Академiи Наукъ славный Формей произнесъ речь, въ коей выхваляя добродътели Наслъдника Престола Россiйскаго, коснулся и Румянцова: "Да великая и процвътающая Имперiя, предназначенная Вашему Высочеству - сказалъ онъ - "всегда будетъ опираться на столбы столь же прочные, каковые и нынъ поддерживаютъ ее. Да въ совътахъ Вашихъ первенствуютъ всегда Министры, въ армiяхъ Полководцы, одинаково любимые Минервою и Марсомъ. Да будетъ герой этотъ (здъсь я невольнымъ образомъ предаюсь восторгу, ощущаемому мною при видъ великаго Румянцова) долгое еще время ангеломъ хранителемъ Россiи! Распространивъ ужасъ своего побъдоноснаго оружiя за Дунаемъ, онъ нынъ украшаетъ берега Шпреи доблестями, не менъе славными, возбуждающими удивленiе. Но чтобы достойно возвеличить мужа, который съ храбростiю Ахиллеса соединяетъ добродътели Энея, надобно вызвать тънь Гомера и Виргилiя: голосъ мой для сего недостаточенъ," - Здъсь должно прибавить, что въ этомъ собранiи Румянцовъ сидълъ подлъ Короля, между тъмъ какъ два Принца Брауншвейгскiе и три Виртембергскiе стояли{304}.
Возвратясь въ Отечество, Графъ Петръ Александровичъ вступилъ по прежнему въ управленiе Малороссiею. Въ то время Потемкинъ, бывшiй въ Турецкую войну подъ начальствомъ его, представлялъ первое лице въ Государствъ, могуществомъ своимъ превосходя всъхъ своихъ предмъстниковъ. Благоволенiе Императрицы къ Кагульскому побъдителю не измънилось: Она соорудила въ честь ему обелискъ въ Царскомъ Селъ; возложила на Румямцова орденъ Св. Владимiра 1-й степени въ самый день учрежденiя онаго (1782 г.); пожаловала его Подполковникомъ Конной гвардiи (1784 г.); наименовала Главнокомандующимъ Украинской армiи, выставленной противъ Турокъ въ I787 году; но со всъмъ тъмъ Задунайскiй представлялъ уже второстепеннаго предводителя: Потемкинъ былъ главнымъ. Тогда Екатерина предприняла путешествiе въ Тавриду: Румянцовъ встрътилъ Императрицу на границъ Малороссiйской и присоединился къ особамъ, сопровождавшимъ Ее. "На лицъ этого знаменитаго воина - пишетъ очевидъцъ Графъ Сегюръ - "изображались отличительныя черты его характера, смъсь скромности и вмъстъ гордаго благородства, которымъ всегда украшается истинное достоинство; внутренняя печаль и досада, чувствуемая имъ отъ предпочтенiя, оказываемаго Потемкину, помрачали величественное чело его. Онъ открыто изъявлялъ неудовольствiе, въ то время какъ другiе Царедворцы тайно старались вредить любимцу счастiя, который, по званiю Президента Военной Коллегiи и перваго Министра, представлялъ къ наградамъ однихъ только своихъ подчиненныхъ; строилъ великолепныя зданiя въ ввъренномъ ему Намъстничествъ; новою, красивою одеждой придавалъ блескъ армiи своей, между тъмъ, какъ воины Румянцова носили ветхiе мундиры, офицеры не получали повышений казенныя работы прiостановились въ Украйнъ." - Вражда эта въ томъ же году, по видимому, прекратилась: Потемкинъ, до открытiя военныхъ дъйствiй, написалъ къ Задунайскому письмо, называлъ себя ученикомъ его, испрашивалъ совътовъ, или, лучше сказать, повелънiй своего наставника.
Между тъмъ какъ Таврическiй осаждалъ Очаковъ (1788 г.), Румянцовъ, оставаясь въ Украйнъ, быстро подвигалъ войска въ Молдавiю и, предвидя, что соперникъ его будетъ преграждать ему дорогу на ратномъ полъ, сказался больнымъ ногами, сдалъ армiю Потемкину, который присоединилъ ее къ своей. Удалясь (1789 г.), близь Кiева, въ мирное уединенiе, занимаясь сельскимъ хозяйствомъ, побъдитель Оттомановъ ласково бесъдовалъ съ своими поселянами, воспоминалъ въ кругу отставныхъ воиновъ о дняхъ прошедшей славы. Любя чтенiе, даже подъ шумомъ военныхъ бурь, онъ посвящалъ тогда оному большую часть дня. Вотъ мои учители, говорилъ Румянцовъ, указывая на книги. Неръдко, въ простой одеждъ и сидя на пнъ, удилъ онъ рыбу. Однажды любопытные посътители, прiъхавшiе взглянуть на героя Кагульскаго, не могли различить его отъ другихъ. - "Вотъ онъ - сказалъ имъ съ ласкою Румянцовъ: - "наше дъло города плънить, да рыбку ловить." - Въ домъ его, богато убранномъ, находились и дубовые стулья. "Если ееликолъпныя комнаты - говорилъ онъ своимъ приближеннымъ - "внушатъ мнъ мысль, что я выше коголибо изъ васъ: то пусть эти простые стулья напоминаютъ, что и я такой же человъкъ, какъ вы."
Такъ провелъ Румянцовъ нъсколько лътъ: въ исходъ 1791 года дошло до него извъстiе о смерти Потемкина; великодушный герой не могъ удержаться отъ слезъ. "Чему удивляетесъ вы? - сказалъ онъ своимъ домашнимъ - Потемкинъ былъ моимъ соперникомъ; но Россiя лишилась въ немъ великаго мужа, а Отечество потеряло усерднъйшаго сына." - Черезъ два года потомъ, Екатерина торжествовала миръ, заключенный съ Турцiей, 1791 года, и не забыла Задунайскаго; онъ получилъ тогда шпагу, украшенную алмазами: за занятiе части Молдавiи въ началъ войны, какъ будто въ предзнаменованiе, что рука его должна еще ополчиться къ подвигамъ славы.
Въ I794 году, 16 Мая, ввърено Румянцову главное начальство надъ войсками, расположенными отъ устья Днъстра до предъловъ Минской губернiи. Императрица собственноручно писала къ нему: "Я слышала о лучшемъ состоянiй теперь здоровья вашего, обрадовалась, и желаю, чтобъ оно дало вамъ новыя силы раздълить со Мною тягости Мои; ибо вы сами довольно знаете, сколь Отечество помнитъ васъ, содержа незабвенно всегда заслуги ваши въ сердцъ своемъ; знаете также и то, сколь много и все войско самое любитъ васъ и сколь оно порадуется, услыша только, что обожаемый Велизарiй опять ихъ прiемлетъ, какъ дътей своихъ, въ свое попеченiе." - Оставаясь въ Украйнъ, онъ подвигалъ впередъ разные корпусы своей армiи, снабдилъ Суворова словеснымъ наставленiемъ, сосредоточилъ полки подъ его знамена, и благоразумными распоряженiями содъйствовалъ низложенiю мятежа въ Польшъ; награжденъ (1795 г.) похвальною грамотой, деревнями, домомъ съ приличнымъ убранствомъ и передъ онымъ памятникомъ, съ надписью: Побъдамъ Графа РумянцоваЗадунайскаго{305}. Вскоръ Императрица переселилась въ въчность (6 Ноября 1796 г.). Печальное извъстiе это, полученное Румянцовымъ въ Ташани, чрезвычайно огорчило его. Сначала Императоръ Павелъ I-й обошелся съ нимъ весьма милостиво, спрашивалъ совътовъ его по военной части; нарочные безпрестанно летали изъ С. Петербурга къ Кагульскому герою. Полководецъ Екатерининъ, надъясь на свою силу и опытность, смъло сообщалъ мысли свои; но онъ не всъ согласны были съ видами Монарха.
Параличный ударъ прекратилъ (8 Декабря) славную жизнь Румянцова. Необыкновенному вождю этому опредълено было родиться и умереть въ двъ значительныя эпохи для Россiи. Император Павелъ I, въ память великихъ его Отечеству заслугъ, повелълъ наложить военный трауръ на три дни.
Графъ Петръ Александровичь Румянцовъ-Задунайскiй былъ высокаго роста; станъ имълъ стройный, величественный; физiономiю привлекательную, чуждую притворства, всегда спокойную; важная походка придавала ей нъкогорую гордость; отличался превосходною памятью и кръпкимъ сложенiемъ тъла: не забывалъ никогда, что читалъ и видълъ, не зналъ болъзней и на семидесятомъ году жизни своей могъ проъзжать верхомъ въ день пятьдесятъ верстъ. Онъ былъ набоженъ безъ суевърiя; благоговълъ передъ Монархинею, умъвшею возвеличить Россiю, любилъ солдатъ, какъ дътей своихъ, заботился объ нихъ въ полъ и на квартирахъ; одушевлялъ храбрыхъ воиновъ увъренностiю въ побъдъ; былъ любимъ ими, не смотря на строгость свою и на частые маневры{306}; но взыскивая за малъйшую неисправность, обыкновенно трунилъ надъ подчиненными, не дълая ихъ несчастными. Однажды Задунайскiй, обозръвая на разсвътъ лагерь свой, примътилъ офицера, отдыхавшаго въ халатъ, началъ съ нимъ разговаривать, взялъ его подъ руку, вывелъ изъ палатки, прошелъ мимо войскъ и потомъ вступилъ вмъстъ въ шатеръ Фельдмаршальскiй, окруженный Генералами и своимъ Штабомъ. Съ умомъ прозорливымъ, основательнымъ, Румянцовъ соединялъ твердость, предпрiимчивость; былъ неустрашимъ; не зналъ препятствiй при исполненiи военныхъ предначертанiй; не унывалъ среди опасностей, одаренный ръдкимъ присутствiемъ духа. - "Задунайскаго - пишетъ Карамзинъ - "можно смъло назвать Тюреномъ Россiи. Онъ былъ мудрый полководецъ, зналъ своихъ непрiятелей, и систему войны образовалъ по ихъ свойству; мало върилъ слъпому случаю и подчинялъ его въроятностямъ разсудка; казался отважнымъ, но былъ только проницателенъ; соединялъ ръшительность съ тихимъ и яснымъ дъйствiемъ ума; не зналъ ни страх, ни запальчивости; берегъ себя въ сраженiяхъ единственно для побъды; обожалъ славу, но могъ-бы снести и пораженiе, чтобы въ самомъ несчастiи доказать свое искусство и величiе; обязанный генiемъ натуръ, прибавилъ къ ея дарамъ и силу науки; чувствовалъ свою цъну, но хвалилъ только другихъ; отдавалъ справедливость подчиненнымъ, но огорчилсябы во глубинъ сердца, еслибы кто нибудь изъ нихъ могъ сравняться съ нимъ талантами: судьба избавила его отъ сего неудовольствiя."
Еслибъ герой Кагульскiй имълъ какiе либо недостатки: то они должны исчезнуть во множествъ его отличныхъ качествъ и доблестныхъ подвиговъ, которые не умрутъ въ потомствъ. Екатерина Великая, кромъ двухъ памятниковъ, сооруженныхъ въ честь Румянцова, украсила еще мраморнымъ его бюстомъ Эрмитажъ. "Онъ великiй человъкъ - говорила Императрица - " человъкъ Государственный; имъетъ воинскiя достоинства; не двоякъ и храбръ умомъ, а не сердцемъ." Императоръ Iосифъ II всегда приказывалъ ставить за столомъ лишнiй приборъ для любезнаго своего Фельдмаршала. Суворовъ являлся къ нему въ полномъ мундиръ и забывалъ при немъ шутки свои. Его покровительству обязана Россiя славными Министрами: Безбородко и Завадовскимъ. Онъ имълъ отъ супруги своей, Графини Екатерины Михайловны, рожденной Княжны Голицыной, трехъ сыновей; Государственнаго Канцлера Графа Николая Петровича, Дъйствительнаго Тайнаго Совътника Графа Сергiя Петровича и Оберъ-Шенка Графа Михайла Петровича. Съ кончиною втораго изъ нихъ (въ 1838 г.) пресъклась Фамилiя Румянцовыхъ.
Прахъ Задунайскаго покоится въ Кiевопечерской Лавръ, у лъваго крылоса Соборной церкви Успенiя Св. Богородицы. Великолъпный памятникъ, сооруженный старшимъ сыномъ его, не могъ, по огромности, поставленъ быть на томъ мъсть, но помъщенъ при входъ въ церковь съ южной стороны, гдъ погребены два Архимандрита. Государственный Канцлеръ, съ Высочайшаго утвержденiя, пожертвовалъ, въ 1805 году, капиталъ, изъ процентовъ котораго шесть особъ военнослужившихъ получаютъ каждый годъ по тысячи рублей, имъя жительство въ построенномъ для нихъ домъ. Они обязаны, во время панихидъ, отправляемыхъ на память Фельдмаршала и церковнаго Соборнаго служенiя, окружать его могилу. Ихъ избираетъ нынъ Дума Военнаго ордена Св. Георгiя.
27-й Генералъ-Фельдмаршалъ
Графъ Захаръ Григорьевичь Чернышевъ
Графъ Захаръ Григорьевичь Чернышевъ{307}родился въ I722 году. Онъ былъ третiй сынъ Генералъ-Аншефа Графа Григорiя Петровича, который за оказанную храбрость въ разныхъ битвахъ противъ Шведовъ и полученныя имъ раны, награжденъ (1710 и 1714 г.) двумя портретами Петра Великаго, украшенными алмазами; безбоязненно говорилъ правду грозному Монарху; пожалованъ, въ званiи Сенатора, кавалеромъ ордена Св. Апостола Андрея Первозваннаго (1741 г.) и Графомъ Россiйской Имперiи (1742 г.); скончался въ 1745 году.
Имъя только тринадцать лътъ отъ роду , Графъ Захаръ Григорьевичь вступилъ въ военную службу (1735 г.) и въ началъ 1741 года пожалованъ Капитаномъ. Вскоръ (1742 г.) отправленъ онъ Дворяниномъ Посольства въ Въну, гдъ находился тогда Чрезвычайнымъ Посланникомъ нашего Двора Людовикъ Ланчинскiй, Польскiй уроженецъ, извъстный съ 1707 года на дипломатическомъ поприщъ{308}. Подъ его руководствомъ Чернышевъ обогатилъ умъ свой разными познанiями, употребляя свободное время на усовершенствованiе себя въ иностранныхъ языкахъ. Онъ возвратился въ Россiю (1744 г.) въ то самое время, какъ Наслъдникъ Престола сочетался бракомъ съ Принцессой Ангальтъ-Цербстскою. Родительница Графа Чернышева пользовалась отличнымъ благоволенiемъИмператрицы Елисаветы Петровны: не трудно ей было помъстить сына къ Великому Князю Камеръ-Юнкеромъ, съ чиномъ армейскаго Полковника. Умъ, любезность и ловкое обращенiе молодаго Чернышева прiобръли ему вниманiе Великой Княгини Екатерины Алексъевны, умъвшей различать людей: въ исходъ 1745 года отправленъ онъ во Франкфуртъ на Сеймъ Имперскiй Министромъ отъ Великаго Князя Петра Феодоровича, какъ Герцога Шлезвигъ-голштинскаго, для охраненiя правъ его, но чрезъ нъсколько мъсяцевъ возвратился въ С. Петербургъ, не приступивъ къ возложенному порученiю{309}. Кратковременное отсутствiе Чернышева не уменьшило значенiя его у Двора, которое примътнымъ образомъ возрастало и послужило ему во вредъ; ибо, по неудовольствiю Императрицы, онъ былъ удаленъ въ армiю тъмъ же чиномъ (1748 года).
Послъ извъстнаго похода нашихъ войскъ на Рейнъ, Чернышевъ, участвовавшiй въ ономъ, командовалъ С. Петербургскимъ пъхотнымъ полкомъ и произведенъ въ Генералъ-Маiоры 1750 года. Онъ присутствовалъ на Коллинской битвъ (1757 года), знаменитой пораженiемъ Пруссаковъ Фельдмаршаломъ Дауномъ; находился въ Австрiйской армiи и въ началъ 1758 года; произведенъ въ Генералъ-Поручики; получилъ орденъ Св. Александра Невскаго: командовалъ гренадерами на Цорндорфскомъ сраженiи и, предводительствуя отдъльнымъ корпусомъ, занялъ Берлинъ (1760 г.). Быстрая эта экспедицiя стоила непрiятелю пяти тысячь человъкъ, пятидесяти семи орудiй и множества снарядовъ. Съ кончиною Елисаветы, политическiя отношенiя перемънились. Императоръ Петръ III ввърилъ Чернышеву начальство надъ войсками Россiйскими, присоединенными къ Прусской армiи (1761 г.); Фридрихъ Великiй возложилъ на него орденъ Чернаго Орла; Екатерина II пожаловала Генералъ-Аншефомъ и, въ день своего коронованiя, кавалеромъ ордена Св. Апостола Андрея Первозваннаго (1762 г.). Онъ былъ верховнымъ Церемонiймейстеромъ при этомъ торжественномъ обрядъ. Вслъдъ за тъмъ Графъ Чернышевъ, удостоенный особенною довъренностiюИмператрицы, опредъленъ ВицеПрезидентомъ Военной Коллегiи (I763 г.), а въ 1773 году (22 Сентября) получилъ чинъ Генералъ-Фельдмаршала и достоинство Президента, но вскоръ (1774 г.) лишился этой должности, имъя помощникомъ Потемкина, который находился въ то время во всей силъ и вездъ любилъ первенствовать. Около двънадцати лътъ Графъ Чернышевъ съ примърнымъ искуствомъ и отличнымъ успъхомъ управлялъ Военной Коллегiею: при немъ изданы штаты, положенiя и инструкцiи для полковъ; водворены въ войскахъ лучшiй порядокъ и благоустройство. Онъ содъйствовалъ въ присоединенiи Бълоруссiи къ Имперiи нашей, пожалованъ первымъ Генералъ-Губернаторомъ этой Области (1772 г.); образовалъ изъ оной два Намъстничества: Могилевское и Псковское; отдълалъ дороги; переведенный въ Москву Градоначальникомъ (1782 г.), обновилъ, украсилъ древнюю столицу многими зданiями; награжденъ Императрицею орденомъ Св. Владимiра первой степени въ день учрежденiя онаго; скончался въ Москвъ 29 Августа 1784 года, на шестьдесять третьемъ отъ рожденiя.
Графъ Захаръ Григорьевичь Чернышевъ пламенно любилъ Монархиню, Отечество и славу; покровительствовалъ ученымъ и художникамъ; отличался прозорливостiю, трудолюбiемъ, правотою; но былъ строгъ въ дълахъ, угрюмъ, особливо по утрамъ, неприступенъ; давалъ приказанiя въ полголоса; подчиненные трепетали предъ нимъ. Со всъмъ тъмъ Графъ Чернышевъ имълъ доброе сердце: однажды купецъ Московскiй вручилъ ему просьбу, наполненную оскорбительными для него выраженiями: "Возьми обратно свое прошенiе сказалъ Чернышевъ - ты купецъ, я Фельдмаршалъ, слъдовательно не могу обижаться твоею бранью. Совътую переписать бумагу, если не желаешь, чтобы она послужила тебъ во вредъ - Въ числъ друзей Чернышева находился Платонъ, Митрополитъ Московскiй. Главнокомандующiй, Графъ Яковъ Александровичь Брюсъ{310}, осуждалъ при немъ, въ присутствiи многихъ, дъйствiя своего предмъстника, Графа Захара Григорьевича. "У насъ мало въ Россiи людей, подобныхъ Чернышеву и Румянцову сказалъ Платонъ; - на кого ни посмотримъ все Брюсъ, да Платонъ." - Графъ Чернышевъ, дъйствительно, занимаетъ въ Россiи первое мъсто между Градодержателями, не молчалъ и въ Совътахъ Государственныхъ; но былъ второстепенный Полководецъ. Графъ Петръ Ивановичь Панинъ называетъ его въ письмъ къ Д. И. Фонъ-Визину: Военнымъ Министромъ и комнатнымъ Генераломъ{311}.
О возвышенномъ характеръ Чернышева, можно судить по слъдующему анекдоту: "Что новаго?" - спросилъ онъ у одного знакомаго своего, въ 1779 году. - "Слышно, что Репнину дали Андреевскiй орденъ." - "Какъ дали?" отвъчалъ Чернышевъ - "Мнъ его дали и тебъ могутъ дать; а Репнинъ самъ его взялъ."
28-й Генералъ-Фельдмаршалъ
Князь Григорий Александровичь Потемкинъ-Таврическiй
Князь Григорiй Александровичь Потемкинъ-Таврическiй, сынъ отставнаго Маiора, служившаго въ гарнизонномъ полку, родился, Смоленской губернiи, Духовщинскаго уъзда, въ небольшой деревнъ отца своего, Чижовъ, въ Сентябръ 1736 года. Онъ произошелъ отъ древней дворянской фамилiи, переселившейся изъ Польши въ Россiю и въ малолътство Петра Великаго довольно знаменитой{312}. Назначаемый въ духовное званiе, Потемкинъ обучался сначала въ Смоленской Семинарiи, потомъ отправленъ въ Московскiй Университетъ. "Здъсь посъщалъ онъ съ большимъ прилежанiемъ лекцiи Профессоровъ, оказалъ быстрые успъхи въ наукахъ, желая, - какъ твердилъ товарищамъ своимъ - бытъ непремънно Архiереемъ, или Министромъ; получилъ золотую медаль (1756 г.) и вскоръ соскучился единообразнымъ ученiемъ, пересталъ ходить въ Университетъ, выключенъ изъ онаго{313}, обращался съ одними монахами, бесъдуя въ Заиконоспасскомъ и Греческомъ монастыряхъ о догматахъ въры. Казалось, юноша, одаренный отъ природы колоссальнымъ ростомъ, мужественною красотой, умомъ бъглымъ, памятью необыкновенною, готовилъ себя къ ношенiю митры: вышло противное. Честолюбивый нравъ его не могъ довольствоваться саномъ пастыря Церкви, желалъ повелъвать многими, гонялся за славою и внушилъ ему счастливую мысль сблизиться съ Дворомъ военною службой. Въ числъ духовныхъ, которыхъ посъщалъ Потемкинъ, находился Амвросiй Зертисъ-Каменскiй, бывшiй тогда Архiепископомъ Крутицкимъ и Можайскимъ: онъ одобрилъ его намъренiе и далъ ему на дорогу пятьсотъ рублей{314}. Изъ келлiи монастырской Потемкинъ перенесся къ берегамъ Невы и вскоръ принятъ въ Конную гвардiю; обучался Французскому языку въ свободное время. Онъ былъ Вахмистромъ этого полка, когда вступила на Престолъ Екатерина II (1762 г.), находился въ Ея свитъ и услышавъ, что Императрица желаетъ имъть темлякъ на шпагъ, сорвалъ свой собственный, подъъхалъ къ Государынъ и осмълился поднести оный. Ретивая лошадь Потемкина, привыкшая къ эскадронному ученiю, поравнялась съ лошадью Императрицы и, не смотря на всъ усилiя его, упорствовала удалиться. Екатерина улыбнулась, взглянула на отважнаго всадника, спросила о его фамилiи, произвела на другой день (29 Iюня) Потемкина офицеромъ гвардiи, потомъ Подпоручикомъ и Камеръ-Юнкеромъ, приказавъ выдать ему двъ тысячи рублей. Онъ былъ отправленъ въ Стокгольмъ къ Министру нашему при Шведскомъ Дворъ, Графу Остерману, съ увъдомленiемъ о послъдовавшей перемънъ въ Правленiи.
Возвратясь въ С. Петербургъ, Потемкинъ старался сблизиться съ Орловыми, которые находились во всей своей силъ, былъ принятъ въ общество Императрицы, гдъ любезность и простота замъняли принужденныя обыкновенiя, прикомандированъ, потомъ, будучи Поручикомъ, къ Оберъ-Прокурору Св. Синода Ивану Ивановичу Мелисино. Въ 1768 году онъ имълъ уже чинъ Дъйствительнаго Камергера и Секундъ-Ротмистра Конной гвардiи. Тогда началъ Потемкинъ обдумывать планъ своего возвышенiя и могущества, не довольствуясь полученными наградами; желалъ большаго и, чувствуя свои преимущества передъ другими, увъренъ былъ въ успъхъ.
Въ 1769 году возгорълась война съ Турцiею. Потемкинъ воспользовался этимъ случаемъ, чтобы удалиться на нъкоторое время изъ столицы ; служилъ сначала подъ знаменами Генералъ-Аншефа Князя Голицына, потомъ въ армiи Генералъ-Фельдмаршала Графа Румянцова: участвовалъ 19 Iюня, въ пораженiн Генералъ-Маiоромъ Княземъ Прозоровскимъ двадцатитысячнаго Турецкаго войска, перешедшаго у Хотина на лъвый берегъ Днъстра и желавшаго пробраться къ КаменцуПодольскому; въ овладънiи, 2 Iюля, Турецкими укръпленiями подъ Хотинымъ; пожалованъ въ Генералъ-Маiоры за оказанную храбрость и опытность въ военныхъ дълахъ; предводительствуя отрядомъ конницы, отличилъ себя въ сраженiи, 29 Августа, на которомъ Верховный Визирь, Молдованджи Паша, и Крымскiй Ханъ были совершенно разбиты и обращены въ бъгство.