(Схемы 6, 8, 9, 11)
Обстановка на юге советско-германского фронта к августу 1942 г.
Положение на советско-германском фронте в августе - сентябре 1942 г. было тяжелым и во многом зависело от боевых действий на юге. Располагая большим численным превосходством в силах, немецко-фашистские войска упорно рвались к Волге. Шла легендарная Сталинградская битва.
К событиям на советско-германском фронте, и главным образом на его южном крыле, было приковано внимание всего мира. От исхода этих событий во многом зависела позиция по отношению к Советскому Союзу союзников Германии - особенно Японии, а также Турции. В связи с немецким наступлением на юге между послом Германии в Турции фон Папеном и турецкими политическими деятелями шли усиленные переговоры. В Турции активизировалась антисоветская пропаганда. В августе 1942 г. премьер-министр турецкого правительства Сараджоглу в беседе с германским послом заявил, что "как турок он страстно желает уничтожения России... Русская проблема может быть решена Германией, только если будет убита по меньшей мере половина всех живущих в России русских..."{71}. Турецкие реакционеры усиленно готовились к военному нападению на Советский Союз. Летом 1942 г. турецкий генеральный штаб считал "вступление Турции в войну почти неизбежным. Оно может произойти и произойдет в тот момент, когда турецкая армия будет располагать достаточным количеством вооружения. Турецкое наступление пошло бы через Иранское плоскогорье, по направлению к Баку"{72}.
Далеко не все спокойно было и в другой соседней стране - Иране. В связи с успешным продвижением немецко-фашистских войск на юге антисоветская профашистская деятельность в Иране особенно оживилась. По случаю занятия немцами городов Северного Кавказа многие профашистски настроенные элементы вывешивали национальные флаги. Среди населения распространялись слухи о разгроме Красной Армии на Северном Кавказе и о неизбежном вступлении в ближайшие дни немецких войск в Иран. В двадцатых числах августа в Тавризе и других городах были распространены немецкие листовки на русском языке провокационного характера. В тот период в Иране всячески саботировались все мероприятия, проводимые советскими войсками и военными организациями в соответствии с союзным договором. В то же время правительство Ирана стремилось к более тесному сближению с США. Во время посещения Тегерана представителя правительства США Уилки в сентябре 1942 г. в беседе с ним премьер-министр Ирана Ковамос Салтане ставил вопрос о возможности замены советских и английских войск в Иране американскими. Кроме того, правительство Ирана предполагало пригласить американских инструкторов в свою армию. Летом 1942 г. обострилась обстановка на Дальнем Востоке. Япония открыто готовилась вступить в войну против СССР.
Всю опасность положения Советского Союза прекрасно понимали наши союзники - США и Англия. Понимали они и то, какая угроза в конечном счете была и для самих США и Англии. Видный государственный деятель США Стеттениус после войны писал: "Американский народ должен помнить, что он находился на краю гибели в 1942 году. Если бы Советский Союз не удержал линию фронта, немцы сумели бы захватить Великобританию. Они бы также захватили Африку, а затем смогли бы создать плацдармы в Латинской Америке"{73}. О том, что правители Англии и США представляли всю тяжесть положения Советского Союза в 1942 г., свидетельствуют высказывания глав правительств этих государств. Так, Черчилль писал Рузвельту и Эттли: "Я лично считаю, что существуют равные шансы и на то, что они (Советский Союз. - Авт.) выдержат, но начальник имперского генерального штаба не уверен в этом"{74}. Еще более определенно выразился Рузвельт, провожая в Москву своего представителя Уэнделла Уилки. Английский историк-журналист Александр Верт так описывает свою беседу в сентябре 1942 г. с Уилки: "Могу вам сообщить, говорил Уилки, что, когда пять недель назад я уезжал из Вашингтона, президент мне сказал: "...может случиться так, что вы попадете в Каир как раз в момент его падения, а в России вы тоже можете оказаться в момент ее крушения"{75}.
Казалось бы, учитывая подобную опасность для своего союзника, США и Англия должны были немедленно оказать ему помощь. Однако правительства этих стран не спешили выполнить свои союзнические обязательства по созданию второго фронта. В августе 1942 г., т. е. в самый напряженный период боев на юге советско-германского фронта, в Москву прилетел Черчилль. Нерадостное для нас сообщение вез он с собой. Вспоминая эту поездку, Черчилль писал в своих мемуарах: "Я размышлял о моей миссии в это угрюмое, зловещее большевистское государство, которое я когда-то так настойчиво пытался задушить при его рождении и которое вплоть до появления Гитлера я считал смертельным врагом цивилизованной свободы. Что должен был я сказать им теперь? Генерал Уэйвелл, у которого были литературные способности, суммировал все это в стихотворении, которое он показал мне накануне вечером. В нем было несколько четверостиший, и последняя строка каждого из них звучала: "Не будет второго фронта в 1942 году". Это было все равно что везти большой кусок льда на Северный полюс".{76} Этим "куском льда" был явный саботаж выполнения Англией союзнических обязательств. 12 августа во время переговоров Черчилль при поддержке представителя США Гарримана официально уведомил Советское правительство, что второй фронт в 1942 г. создан не будет. В ответ на это Сталин вручил Черчиллю памятную записку. "В результате обмена мнений в Москве, имевшего место 12 августа с.г., я установил, что Премьер-министр Великобритании г. Черчилль считает невозможной организацию второго фронта в Европе в 1942 году. ...Известно также, что организация второго фронта в Европе имела своей целью отвлечение немецких сил с восточного фронта на Запад, создание на Западе серьезной базы сопротивления немецко-фашистским силам и облегчение таким образом положения советских войск на советско-германском фронте в 1942 году. ...Легко понять, что отказ Правительства Великобритании от создания второго фронта в 1942 году в Европе наносит моральный удар всей советской общественности, рассчитывающей на создание второго фронта, осложняет положение Красной Армии на фронте и наносит ущерб планам Советского Командования. Я уже не говорю о том, что затруднения для Красной Армии, создающиеся в результате отказа от создания второго фронта в 1942 году, несомненно, должны будут ухудшить военное положение Англии и всех остальных союзников. Мне и моим коллегам кажется, что 1942 год представляет наиболее благоприятные условия для создания второго фронта в Европе, так как почти все силы немецких войск, и притом лучшие силы, отвлечены на восточный фронт, а в Европе оставлено незначительное количество сил, и притом худших сил. ...Мы считаем поэтому, что именно в 1942 году возможно и следует создать второй фронт в Европе"{77}.
Эти законные претензии Советского правительства и в дальнейшем продолжали игнорироваться Англией и США. Напрасны попытки некоторых буржуазных военных историков приукрасить отношения правительств Англии и США к событиям на советско-германском фронте летом 1942 г. Английский военный историк Дж. Фуллер пишет: "Тем не менее осенью 1942 г. экономическое положение России было отчаянным, и, если бы не постоянный приток англо-американских материалов через Архангельск, сомнительно, чтобы русские могли воспользоваться тем нелепым положением, в которое Гитлер поставил свои армии"{78}. Фуллер явно противоречит истине. В самый трудный для советских войск период Сталинградской битвы правительства США и Англии договорились между собой о временном прекращении поставок. Об этом свидетельствует переписка Сталина с Черчиллем и Рузвельтом. Больше того, воспользовавшись огромными трудностями, которые испытывал Советский Союз летом 1942 г., Черчилль требовал согласия СССР на ввод английских войск на Кавказ. Он настоятельно предлагал концентрировать силы Советской Армии у Сталинграда, а оборону Кавказа предоставить британским войскам. Правительства США и Англии подготовили план "Вельвет", согласно которому они надеялись ввести свои войска в советское Закавказье. Излагая этот план Рузвельту, Черчилль писал, что эти военно-воздушные силы "...будут представлять собой однородные союзные силы, находящиеся под непосредственным командованием английского офицера, который будет располагать правом обращаться к своему правительству"{79}. Правящие круги США также старались не упустить удобного момента для вторжения на Кавказ. Однако в такой "помощи" Советский Союз не нуждался. И очень скоро правящим кругам США и Англии пришлось убедиться в том, что они не получат согласия от Советского правительства на проведение операции "Вельвет" - фактической оккупации Кавказа. Несмотря на решительную позицию Советского Союза, правительства США и Англии не теряли надежды ввести свои войска на Кавказ. 28 сентября в памятной записке комитету начальников штабов Черчилль считал этот вопрос решенным и лишь ждал момента для проведения операции "Вельвет". Черчилля беспокоило лишь одно обстоятельство: "...как поступить с 10-й армией (эта английская армия предназначалась для вторжения на Кавказ. Ред.), если германское наступление на Россию в 1942 году определенно потерпит провал"{80}. Эту решимость Черчилля поддержал Рузвельт, который 5 октября в ответной телеграмме сообщил Черчиллю: "Я глубоко убежден, что нам следует взять на себя ТВЕРДОЕ (курсив наш.- Авт.) обязательство предоставить военно-воздушные силы для Кавказа и что эта операция не должна зависеть от каких бы то ни было других"{81}. В этой же телеграмме Рузвельт проливает свет на позицию США в вопросе о военных поставках Советскому Союзу. "...Я решительным образом считаю, - пишет он, - что мы не должны сообщать Сталину, что этот конвой не отправится". Так в самый напряженный период боев на советско-германском фронте за спиной Советского правительства происходили хитроумные комбинации наших союзников, заинтересованных скорее в ослаблении СССР, чем в оказании ему настоящей помощи. Советскому правительству стало ясно, что в 1942 г. помощи от своих союзников ожидать нечего. Советским Вооруженным Силам предстояло и дальше один на один сражаться с немецко-фашистскими захватчиками.
Мероприятия советского командования по усилению обороны Кавказа
В связи с осложнением обстановки на южном крыле советско-германского фронта Ставка Верховного Главнокомандования потребовала от войск, сражавшихся на юге, упорно защищать каждую позицию, каждый метр советской земли и отстаивать его до последней капли крови.
В этот период перед командирами, политорганами и парторганизациями встали задачи прежде всего довести до сознания советских воинов всю опасность положения, создавшегося на фронте, и добиться ясного понимания ими своей высокой ответственности за судьбу Кавказа и всей Родины. Всю работу политорганы подчинили тому, чтобы довести до каждого солдата и офицера указания ЦК Коммунистической партии, требование Ставки Верховного Главнокомандования "Ни шагу назад!". 6 тыс. агитаторов и пропагандистов, находясь в подразделениях, вели большую работу по разъяснению политического, экономического и стратегического значения Кавказа. Бойцам и командирам внушалось, что от их упорства в бою, знания своего дела, от строжайшей воинской дисциплины зависит судьба Кавказа, судьба Отчизны. 14 сентября 1942 г. газета "Герой Родины" опубликовала письмо бойцов и командиров одного из полков ко всем бойцам и командирам, защитникам Кавказа. В нем, в частности, говорилось: "...Подлый враг подошел к советской жемчужине - Кавказу. Враг бросил сюда не только свою собственную военную машину, но также силы и резервы своих вассальных "союзников". Фашистские разбойники стремятся захватить грозненскую и бакинскую нефть, чтобы пополнить свои иссякшие запасы и осуществить свои дальнейшие разбойничьи планы. Враг спешит, напрягает все свои силы, чтобы до зимы покончить с Кавказом. Не видать гитлеровским мерзавцам Советского Кавказа никогда. Мы умрем, но не отступим дальше ни на шаг!". В то тяжелое время в сердцах наших воинов пробудилась еще большая ответственность за судьбу Родины. В эти грозные дни многие солдаты и офицеры обращались в партийные организации с просьбой принять их в ряды Коммунистической партии и ленинского комсомола. За период напряженных августовских боев партийные и комсомольские организации Северо-Кавказского и Закавказского фронтов выросли на 30 - 40 процентов. К концу сентября в войсках Закавказского фронта в ряды членов и кандидатов партии было принято 13 756 человек, а комсомольские организации в сентябре приняли в свои ряды 9702 молодых воина{82}.
Командиры, политорганы и партийные организации широко и умело использовали в своей работе патриотический подъем всех народов Кавказа. В войска приходили письма от трудящихся Грузии, Армении, Азербайджана и других республик и областей. В них выражалась горячая любовь народа к защитникам Родины, вера в несокрушимую мощь Красной Армии, готовность всеми силами помочь ей остановить и уничтожить заклятого врага. В газете "Герой Родины" было опубликовано обращение старейших представителей кабардино-балкарского и чечено-ингушского народов ко всем народам Кавказа. В нем говорилось: "Братья кавказцы, кабардинцы и балкарцы, чеченцы и ингуши, черкесы и адыгейцы, карачаевцы и калмыки, осетины и трудящиеся многонационального Дагестана! К вам обращаемся мы, старейшие представители кабардино-балкарского и чечено-ингушского народов, своими глазами видевшие ужасы, которые несет коварный Гитлер в наши родные горы. Мы спрашиваем вас, можем ли мы допустить, чтобы немецкие разбойники грабили селения, убивали стариков и детей, насиловали наших женщин, поработили наши свободолюбивые народы? Как горные реки не потекут вспять, как прекрасное солнце не перестанет светить над нашей землей, так и черные тучи фашизма никогда не покроют наши Кавказские горы. Не бывать собаке Гитлеру хозяином над нашим Кавказом, над нашей Советской страной. Слушайте нас, своих стариков, свободолюбивые горцы. Поднимайтесь все, как один, мужчины и женщины, старики и дети! Берите любое оружие, бейте, уничтожайте черных свиней Гитлера, которые не знают, что такое человеческая совесть. Храбрые джигиты Кавказа! На гитлеровских бандитах кровь наших людей. Кровью отомстим им за эту кровь!...Мы, народы Северного Кавказа, знаем, что наша сила в неразрывной дружбе между собой и братской помощи нам со стороны великого русского народа. Так поднимемся же все, как один, без различия возраста и национальности, на священную войну с гитлеровскими убийцами и насильниками. Добудем желанную победу в смертельной схватке с ненавистным врагом"{83}.
Огромная работа проводилась среди населения Северного Кавказа и Закавказья. Во многих городах проходили митинги под лозунгом: "Все для фронта, все для победы!". Животворный советский патриотизм, горячая любовь к своей социалистической Родине и беззаветная преданность делу великой Коммунистической партии были ярко выражены на антифашистском митинге народов Северного Кавказа, созванном по инициативе Центрального Комитета партии 13 августа 1942 г. в г. Орджоникидзе у братской могилы солдат революции. На митинге присутствовало более 3 тыс. человек, представлявших народы Дона, Кубани, Ставрополья, Кабардино-Балкарии, Северной Осетии, Чечено-Ингушетии и Дагестана. Участники антифашистского митинга, выразившие волю народов Северного Кавказа, поклялись отдать все свои силы на разгром коварного врага. В обращении "Ко всем народам Северного Кавказа" говорилось словами Косты Хетагурова, что "лучше умереть народом свободным, чем кровавым потом рабами деспоту служить...". На митинге молодежи в Грозном принимали участие представители молодежи Дона, Кубани, Осетии, Кабардино-Балкарии, Чечено-Ингушетии и Дагестана. В своем обращении участники митинга от имени молодежи Северного Кавказа дали клятву остановить врага и очистить Кавказ от гитлеровских оккупантов. 26 августа в Тбилиси состоялся антифашистский митинг представителей народов Закавказья. Выступившие на нем академики Орбели и Бериташвили, писатель Киходзе, народная артистка СССР Айкунаш Даниелян, Герой Советского Союза Гахокидзе, бакинский рабочий Харитонов и другие призвали все народы Закавказья подняться на беспощадную борьбу против фашистских захватчиков. Кровное единство тыла и фронта, невиданный патриотизм советских людей поднимали моральный дух воинов, вселяли уверенность в победе над врагом, повышали стойкость и боеспособность наших войск. Воспитывая личный состав в духе стойкости и бесстрашия, командиры, политорганы и партийные организации проводили огромную работу по пропаганде среди личного состава боевого опыта, по изучению методов и приемов борьбы с техникой и живой силой врага. В частях организовывались встречи бывалых воинов с молодыми солдатами. Политуправление Закавказского фронта и политотделы армий издавали листовки, памятки и брошюры. На страницах фронтовой, армейской и дивизионной печати ежедневно рассказывалось о действиях истребителей вражеских танков, снайперов, саперов, артиллеристов и других воинов.
Учитывая особенности горного театра военных действий, в каждом полку были созданы отряды для выполнения заданий в тылу врага. Они состояли на две трети из коммунистов и комсомольцев. Руководили этими отрядами лучшие командиры и политработники, проявившие в боях храбрость и отвагу, имевшие опыт управления мелкими группами в горных условиях. Огромная политическая и организационная работа, проделанная по указанию Центрального Комитета партии Военным советом фронта (член Военного совета генерал-майор П. И. Ефимов), политотделами армий и дивизий, партийными организациями частей, сыграла большую роль в укреплении обороноспособности наших войск, защищавших Кавказ.
К началу боевых действий на Северном Кавказе оборона Закавказья с севера почти полностью отсутствовала. Лишь 44-я армия вела оборонительные работы на рубеже р. Сулак и оборудовала в инженерном отношении Дербентский обвод и Бакинский оборонительный район. В связи с осложнением обстановки на южном крыле советско-германского фронта и стремлением противника вторгнуться в пределы Кавказа Ставка Верховного Главнокомандования 7 июня 1942 г. в целях прочного прикрытия Закавказья с севера приказала:
"1. Включить в состав войск Закавказского фронта, полностью со всеми частями обслуживания, управление 44-й армии, исключив его из состава войск Северо-Кавказского фронта.
2. Включить в состав 44-й армии 414, 223, 416-ю стрелковые дивизии, две стрелковые бригады, передислоцировав 416-ю стрелковую дивизию из района Уджар в район Леваши, Гуниб, Ботлих. 3. Возложить на 44-ю армию прочное прикрытие подступов к Баку с севера, Гудермес - с ростовского направления.
4. Для прикрытия основных маршрутов через Главный Кавказский хребет:
а) предусмотреть оборону Военно-Грузинской дороги силами 392-й стрелковой дивизии, соответственно изменив ее дислокацию;
б) подготовить для обороны Военно-Осетинскую дорогу и в случае необходимости быть готовым оборонять ее силами 389-й стрелковой дивизии;
в) предусмотреть оборону дороги Зугдиди - Баксан через Сванетию и Военно-Сухумской дороги через Клухорский перевал, имея в виду прикрыть их силами 63-й кавалерийской дивизии и Сухумским пехотным училищем;
г) отрекогносцировать все остальные проходы через Главный Кавказский хребет и иметь в готовности силы на случай их прикрытия.
5. а) сформировать к 30.6.1942 г. управление 3-го стрелкового корпуса со штабом в Сухуми, подчинив его командующему 46-й армией;
б) включить в состав 3-го стрелкового корпуса 20-ю горнострелковую, 394-ю стрелковую, 63-ю кавалерийскую дивизии, Сухумское пехотное училище и части усиления;
в) возложить на 3-й стрелковый корпус оборону Черноморского побережья и проходов через
Главный Кавказский хребет в границах: справа - граница фронта, слева Кулевиси, Хоби, Чхороцку, гора Дых-Тау.
6. Разработать и к 20 июня представить в Ставку план обороны Закавказья с севера"{84}
В соответствии с этой директивой штаб Закавказского фронта разработал план организации обороны. Этим планом предусматривалось удержать противника по берегу р. Сулак в дефиле у Махачкалинских ворот. Однако этот план таил в себе серьезные недостатки. Во-первых, он сковывал маневр войск, во-вторых, создавались серьезные трудности для перехода в контрнаступление, в-третьих, отвод наших войск на берег Сулака означал потерю важнейших экономических районов Грозного и Орджоникидзе. Ставка не утвердила этот план и, исходя из создавшейся обстановки, директивой от 30 июля поставила войскам Закавказского фронта несколько измененные задачи. В начале августа командующий Закавказским фронтом генерал армии И. В. Тюленев представил в Ставку новый план обороны Кавказа. Этим планом предусматривалось создание нескольких рубежей обороны. Первый и главный рубеж должен был проходить по р. Терек от побережья Каспийского моря в районе Бирючек до Майское, затем на юг по р. Урух до Главного Кавказского хребта и далее по хребту до побережья Черного моря в районе Лазаревской. Оборонительный рубеж от Каспийского моря до Главного Кавказского хребта был разбит на два армейских участка: 1) от устья Терека до Червленной оборона поручалась войскам 44-й армии под командованием генерал-майора А. А. Хрящева (член Военного совета бригадный комиссар В. И. Уранов, начальник штаба генерал-майор Ю. И. Соколов); 2) от Червленной до Майское и далее по р. Урух до Главного Кавказского хребта оборона поручалась войскам армейской группы под командованием генерал-лейтенанта В. Н. Курдюмова{85}.
Оборона Главного Кавказского хребта от Мамисонского перевала до побережья Черного моря была возложена на войска 46-й армии, которой командовал генерал-майор В. Ф. Сергацков. Второй оборонительный рубеж создавался по р. Сулак. Этот рубеж занимался 114-й и 116-й стрелковыми дивизиями. Кроме того, в глубине создавался оборонительный рубеж от Махачкалы до Буйнакска и тыловые оборонительные рубежи по р. Самур в районе Дербентских ворот. Для обороны крупных административных и промышленных центров намечалось создать особые оборонительные районы: Махачкалинский, Грозненский, Орджоникидзевский. Основу войск в этих районах составили дивизии НКВД. Оборона советско-турецкой границы возлагалась на 45-ю армию генерал-лейтенанта Ф. Н. Ремезова. Эта армия должна была, опираясь на укрепленные районы и взаимодействуя с 46-й армией, ликвидировать всякие попытки возможного нарушения государственной границы. Командующим армиями приказывалось с 4 августа приступить к рекогносцировке оборонительных рубежей и закончить ее до прибытия войск в районы обороны.
Оборонительные работы пришлось вести в крайне тяжелых условиях. В распоряжении фронта и армий было мало инженерных и саперных частей. К 1 августа во фронтовом подчинении находился только один инженерно-строительный батальон и один парк машин, В непосредственном подчинении штабов полевых армий - три инженерных и пять саперных батальонов. В дивизиях имелось всего 15 саперных батальонов, в то время как прикрытие инженерными заграждениями одних только перевалов Главного Кавказского хребта требовало не менее 46 саперных батальонов. Личный состав этих частей составлял всего 9360 человек. В распоряжении инженерных войск имелось всего 232 т взрывчатых веществ, 102 тыс. противотанковых и 227 тыс. противопехотных мин. Фронт ощущал острый недостаток в специальных инженерных частях, приспособленных работать в высокогорных условиях Кавказа. Для маневра заграждениями во фронте и армиях не было подвижных моторизованных инженерных батальонов. Понятно, что этими силами инженерных частей трудно было своевременно создать прочную оборону. Чтобы исправить положение, ЦК партии и Ставка Верховного Главнокомандования приняли ряд срочных мер. Благодаря этому на Северном Кавказе к периоду самых напряженных боев (вторая половина августа - начало сентября) количество инженерных частей значительно возросло. К началу сентября Закавказский фронт имел уже 146 инженерных и саперных батальонов, т. е. в шесть раз больше, чем 1 августа 1942 г. В этих частях уже насчитывалось 63 686 человек, т. е. в семь раз больше, чем было к 1 августа. Количество инженерных частей возросло за счет укомплектования тех войск, которые отходили с Южного и Северо-Кавказского фронтов{86}.
Кроме инженерных частей на строительстве оборонительных рубежей использовались подходившие с Северного Кавказа стрелковые соединения и местное население. 16 сентября Государственный Комитет Обороны принял специальное решение о мобилизации 90 тыс. человек местного населения на строительство Махачкалинского, Дербентского и Бакинскою оборонительных рубежей. На 1000-километровом фронте закипела напряженная работа. Под сильной бомбежкой возводились укрепления севернее Туапсе, строились каменные барьеры на дорогах и тропах высокогорных перевалов. Саперы готовили завалы в лесистых предгорьях, буравили скалы и закладывали в них тол на Военно-Грузинской и Военно-Осетинской дорогах, рыли окопы на берегах Уруха и Терека. Этот огромный объем работ надо было обеспечить инструментом, транспортом, взрывчаткой, колючей проволокой, ежами. По призыву местных партийных организаций на заводах, МТС, в колхозных кузницах днем и ночью ковались кирки, ломы, лопаты, из стальных рельсов варили противотанковые ежи.
В первую очередь строились оборонительные сооружения по рекам Терек, Урух на Грозненском и Махачкалинском обводах. К началу августа на этих рубежах было восстановлено и построено вновь окопов общей протяженностью 890 км, противотанковых препятствий 553 км, других инженерных сооружений 2791 единица. Передний край главной полосы обороны проходил по правому берегу Терека от Бирючек до Майское и далее по правому берегу Уруха до его истоков. В устье Терека велись работы по подготовке к затоплению этого района. Кроме главной полосы обороны к этому времени строились оборонительные рубежи, прикрывавшие махачкалинское и бакинское направления, началось строительство отсечных оборонительных позиций в междуречье Терека и Сунжи. Причем наиболее сильные укрепления создавались в районе Эльхотово. Силами гарнизонов и местного населения ускоренными темпами производились работы по созданию Грозненского и Орджо-никидзевского оборонительных районов. Инженерные работы по укреплению обороны Кавказа проводились вплоть до начала наступательных действий советских войск, т. е. до января 1943 г. За это время были созданы рубежи общей протяженностью по фронту 3570 км, построено 95 698 тыс. оборонительных сооружений, из них только огневых построек - 74 837, противотанковых препятствий - 661 км, 316 км противопехотных проволочных препятствий. Однако эти работы были выполнены позже, а к середине августа, т. е. к началу боевых действий в предгорьях Главного Кавказского хребта, оборонительные сооружения еще не обеспечивали полностью войска. Так, на 1 км фронта имелось 3 огневых сооружения, а по норме требовалось 15. И все же эти работы облегчили положение войск и дали возможность остановить противника.
Состояние и работа тыла Северо-Кавказского и Закавказского фронтов
В исключительно тяжелых условиях велась работа тыловых учреждений по материально-техническому обеспечению войск. От органов тыла требовались большая организованность и срочные меры для наведения порядка в тылу. Директивой по тылу Северо-Кавказского фронта от 11 августа 1942 г. были организованы контрольно-пропускные пункты, которые стали поддерживать строжайший порядок на дорогах. Эвакуируемое гражданское население пропускалось только по определенным маршрутам, а отдельные военнослужащие и мелкие подразделения, отбившиеся от своих частей, задерживались и направлялись на сборные пункты.
Директивой Генерального штаба от 17 августа приказывалось создать распорядительные станции в Поти, Тбилиси, Аляты. Центральная распорядительная станция и база снабжения Народного комиссариата обороны были созданы в Баку. Этой же директивой начальникам тыла Северо-Кавказского и Закавказского фронтов помимо развертывания фронтовых складов в районах распорядительных станций надлежало немедленно организовать базы снабжения в Сухуми, Адлере, Сочи, Туапсе, Новороссийске, Орджоникидзе, Кутаиси и Дербенте. На этих базах создавались неснижаемые запасы боеприпасов, 10 заправок горючего, продовольствия и фуража из местных ресурсов; на промежуточных базах - 15-дневные, на фронтовых складах (Аляты, Тбилиси, Поти, Миха-Цхакая, Махачкала) - месячные. Склады надлежало располагать в удалении от портов и железнодорожных станций в укрытых местах и рассредоточенно. Кроме того, на базе центра в районе Баку и на складах НКО предполагалось накопить для обоих фронтов запасы продовольствия из расчета на 6 месяцев, медико-санитарного и ветеринарного имущества - на 2 месяца{87}.
Для обеспечения обороны горных перевалов приказывалось во всех армиях создать неснижаемые трехмесячные запасы продовольствия и фуража. Армиям, корпусам и дивизиям предлагалось организовать гурты за счет сбора скота, оставленного населением. Армейские и дивизионные склады следовало рассредоточить и хорошо замаскировать. Тыловые части и учреждения убрать с дорог, разместить в тыловых районах соединений. Но эти мероприятия не были выполнены полностью и в срок, и с материальным обеспечением впоследствии возникли серьезные затруднения. Это объяснялось прежде всего тем, что тыловые учреждения и части фронтов, армий и дивизий были разбросаны на большой территории. Управление ими было слабое. Недостаточно четко использовался автомобильный и гужевой транспорт частей и соединений фронтов для перевозки грузов. Крайне напряженное положение было с боеприпасами. В целом снабжение войск зависело от подвоза предметов материально-технического обеспечения из тыла страны. Основные грузы по мере поступления в пределы Закавказского фронта не разгружались, а немедленно направлялись на армейские склады. В результате покрывался лишь текущий расход, а накопление запасов шло очень медленно и до конца оборонительного периода так и не было доведено до установленных норм. Несколько лучше обстояло дело с горюче-смазочными материалами, которые фронт получал из Бакинского и Грозненского
районов.
Мероприятия Ставки Верховного Главнокомандования по усилению Закавказского фронта
В августе 1942 г. обстановка на Северном Кавказе оставалась напряженной. Противник располагал значительным количественным превосходством в танках и авиации, что позволяло ему создавать ударные группировки на важных направлениях. Ставка Верховного Главнокомандования в короткий срок - с 1 по 12 августа - произвела перегруппировку войск Закавказского фронта. Войска 44-й армии из района Махачкала, Баку были выдвинуты к оборонительным рубежам на реках Терек, Сулак и Самур. В то же время на рубеж Терек и Урух с советско-турецкой границы и с Черноморского побережья были переброшены 89, 151, 389, 392 и 417-я стрелковые дивизии, 151-я танковая бригада, 3-я и 51-я стрелковые бригады, 62-я морская стрелковая бригада, три артиллерийских полка, бронепоезд и несколько других частей. Из района Ленинакана для усиления обороны на прохладненском направлении в состав 9-й армии была переброшена 61-я стрелковая дивизия.
Переброска этих войск была связана со значительными трудностями. Вся железнодорожная линия Баку - Ростов была забита эшелонами с заводским оборудованием и населением. Многие составы с военными грузами простаивали на запасных путях. Это лишало командование Закавказского фронта возможности свободно маневрировать войсками и ограничивало подвоз боеприпасов. Кроме того, переброска войск Закавказского фронта в значительной степени осложнялась напряженным положением на советско-турецкой границе и в Иране. Однако, несмотря на все трудности, советское Верховное Главнокомандование приняло решение и перебросило часть сил на Северный Кавказ. Кроме того, по указанию Ставки Верховного Главнокомандования, чтобы сдержать противника перед главным оборонительным рубежом, выдвигались передовые отряды на рубеж рек Кума и Малка. Эти отряды, не встретив противника, вышли значительно севернее указанных им рубежей и к исходу 9 августа заняли оборону на восточном берегу Кумы. Одновременно с организацией перегруппировки для усиления войск Закавказского фронта из резерва Ставки выделялись значительные силы. С 6 августа по сентябрь Закавказский фронт получил 2 гвардейских стрелковых корпуса - 10-й (4, 5, 6, 7-я гвардейские стрелковые бригады) и 11-й (8, 9, 10-я гвардейские стрелковые бригады) - и 11 отдельных стрелковых бригад (4, 19, 57, 59, 60, 62, 84, 107, 119, 131 и 256-я). Перевозка этих войск осуществлялась через Астрахань, а затем по Каспийскому морю в Махачкалу и далее вновь по железной дороге. Кроме того, из-за малого количества причалов очень большие трудности создавались при перегрузке войск с морских судов в железнодорожные составы.
Ставка выделила в распоряжение командующего Закавказским фронтом 840 автомашин. Это в некоторой степени облегчило переброску войск. Сосредоточение крупных сил для обороны по рекам Терек и Урух на фронте протяженностью около 420 км и большое удаление штаба фронта от этого рубежа потребовали создания отдельного органа управления. 8 августа Ставка Верховного Главнокомандования приказала создать Северную группу войск Закавказского фронта. В эту группу вошли 44-я армия, имевшая в своем составе 414, 416 и 223-ю стрелковые дивизии, 9-ю и 10-ю стрелковые бригады; 9-я армия в составе 389, 151 и 392-й стрелковых дивизий и 11-й гвардейский стрелковый корпус (8, 9, 10-я гвардейские стрелковые бригады). Командующим Северной группой войск был назначен генерал-лейтенант И. И. Масленников, членом Военного совета генерал-майор А. Я. Фоминых и начальником штаба генерал-майор А. А. Забалуев. Резерв командующего группой составляли 89-я и 417-я стрелковые дивизии, 52-я танковая бригада, 36-й и 42-й дивизионы бронепоездов, 50-й гвардейский минометный полк реактивной артиллерии и 132-й минометный полк. Позднее в Северную группу войск была включена 37-я армия. Создание Северной группы войск облегчило руководство войсками, оборонявшими Кавказ с севера. Так, в первой половине августа 1942 г. войска Закавказского фронта перегруппировали свои силы и организовали оборону Кавказа с севера. На Северном Кавказе была создана вторая линия обороны по рекам Терек и Урух и на перевалах центральной части Главного Кавказского хребта. Особое внимание при этом уделялось надежному прикрытию бакинского направления и подступов к Грозному, как наиболее вероятных и доступных для войск противника.
План немецко-фашистского командования
После выхода немецко-фашистских войск к предгорьям западной части Главного Кавказского хребта командование немецкой группы армий "А" считало, что советские войска уже не смогут оказать упорное сопротивление. "Командование группы армий придерживается того мнения, что и это сопротивление (в районе Новороссийска.-Авт.) можно сломить при сильном натиске. Также и сильные части противника в излучине Терека могут оказать только временное сопротивление массированному наступлению немецких соединений"{88}.
И далее командование группы армий "А" сообщило в ставку германского командования: "Кажется, что противник по всему фронту выставил на передовой линии все имеющиеся в своем распоряжении силы и что после прорыва этой линии сопротивление противника будет сломлено"{89}. В этой обстановке план немецко-фашистского командования сводился к тому, чтобы после перегруппировки продолжать наступление на Кавказ одновременно на трех направлениях. Осуществление трех ударов гитлеровское командование возлагало на 17-ю, 1-ю танковую армии и 49-й горнострелковый корпус. 17-я армия под командованием генерал-полковника Руоффа получила задачу захватить побережье Черного моря от Анапы до Поти и затем наступать на Батуми и Тбилиси. Для обеспечения ее правого фланга 5-й армейский корпус под командованием генерал-лейтенанта Ветцеля силами 73-й и 9-й пехотных дивизий должен был захватить Анапу и Новороссийск и затем принять на себя охрану Черноморского побережья. 57-й танковый корпус, которым командовал генерал танковых войск Кирхнер, силами моторизованной дивизии СС "Викинг" генерал-майора Штейнера и 1-й словацкой моторизованной дивизии под командованием генерал-майора Туранец после захвата Майкопского нефтяного района должен был наступать на Туапсе и далее вдоль побережья Черного моря на Сухуми, Зугдиди, Батуми и частью сил совместно с 44-м армейским корпусом, которым командовал генерал артиллерии Де-Ангелис, на Адлер. В дальнейшем 44-му армейскому корпусу предстояло наступать за 57-м танковым корпусом через Сурамский хребет на Тбилиси. В центре группы армий "А" действовал 49-й горнострелковый корпус под командованием генерала горных войск Конрада. Этому корпусу ставилась задача наступать через Главный Кавказский хребет на Сухуми и Кутаиси. На северном крыле группы армий "А" должна была наступать 1-я танковая армия генерал-полковника Клейста. После перегруппировки 3-му и 40-му танковым корпусам предстояло наступать из районов Пятигорска и Прохладного севернее Главного Кавказского хребта в юго-восточном направлении на Орджоникидзе, Грозный, Махачкалу, Баку. Левый фланг армии обеспечивал 52-й армейский корпус, которым командовал генерал Отт. Как видим, в середине августа противник создал три ударные группы и готовился вести наступление сразу на трех направлениях.
На Моздокском направлении
Как известно, против Северной группы войск Закавказского фронта действовала 1-я танковая армия противника. В середине августа он перебросил под Моздок две дивизии 40-го танкового корпуса: из района Армавира 13-ю танковую дивизию генерал-майора Герра, из района Нальчика - 3-ю танковую дивизию генерал-майора Брайта. Из района Элисты на моздокское направление выдвигались 111-я пехотная дивизия генерал-майора Рюкнагеля и 370-я пехотная дивизия под командованием генерал-майора Клейна, входившие в состав 52-го армейского корпуса. Всего перед фронтом Северной группы войск на моздокском направлении было две танковые (3-я и 13-я), две пехотные (111-я и 370-я) дивизии. На нальчикском направлении противник оставил 23-ю танковую и 2-ю румынскую горнострелковую дивизии. Соотношение сил к началу боевых действий по пехоте было в нашу пользу, но по танкам противник превосходил войска Северной группы в пять раз (в трех танковых дивизиях противника было 340 танков).
18 августа наши передовые отряды, оборонявшиеся в районе Левокумское, Буденновск и Воронцово-Александровское, вступили в бой с частями 52-го армейского корпуса противника. Передовые отряды Северной группы войск были очень малочисленны, и их действия носили главным образом разведывательный характер. Эти отряды не смогли сдержать наступление танковых соединений врага и вынуждены были 21 августа с тяжелыми боями отойти к Моздоку, т. е. к своим главным силам. И все же действия передовых отрядов сыграли большую роль: они заставили главные силы 1-й танковой армии врага развернуться на рубеже р. Кума, помогли командованию Северной группы войск уточнить направление удара и подготовить войска к отражению вражеских атак. 23 августа гитлеровцы силами 3-й и 13-й танковых и 111-й пехотной дивизий перешли в наступление непосредственно на Моздок. Отряд майора Корнеева и курсанты Ростовского артиллерийского училища совместно с частями 26-й запасной стрелковой бригады в течение трех дней вели ожесточенные бои, но под давлением превосходящих сил противника вынуждены были оставить Моздок. После захвата Моздока противник пытался сильными отрядами в первую очередь овладеть переправами через Терек и обеспечить себе исходный плацдарм для дальнейшего наступления в направлении на Орджоникидзе. 25 августа начальник штаба 1-й танковой армии доносил в генеральный штаб "о новом планирований армии на дальнейшее ведение наступления: из-за пустынной степной местности вблизи Каспийского моря между Тереком и Манычем невозможно выдвинуть сильные части. Также и вопрос снабжения водой сталкивается с колоссальными трудностями, так как будет борьба за отдельные колодцы, которые противник оставил в негодном состоянии. Поэтому наступление должно вестись с рубежа Баксан - Моздок, здесь направление главного удара. Возможность перейти Терек под Моздоком является наиболее выгодной, так как ширина реки здесь не превышает 100 м. Таким образом, под командованием командира 3-го танкового корпуса объединяется группа, состоящая из румынской горной дивизии, немецких горных частей, приданных этой дивизии, и усиленная полковой группой 23-й танковой дивизии, задачей которой будет - продвинуться западнее и южнее Терека на Орджоникидзе и отрезать военные дороги. 40-й танковый корпус с 3-й танковой дивизией и с частью сил 23-й танковой дивизии, а также вновь подчиненной 13-й танковой дивизией подготавливает наступление в районе Моздок через реку Терек, образует предмостный плацдарм и после наводки моста продвигается на Грозный. 52-й армейский корпус следует за 40-м танковым корпусом через Моздок, чтобы позднее продвигаться на Орджоникидзе. После форсирования Терека прежде всего нужно уничтожить противника, находящегося в излучине Терека, и для этого ввести в действие достаточное количество танков для удара на Орджоникидзе"{90}. Одновременно с наступлением на Моздок части 23-й танковой дивизии противника нанесли удар с севера и востока на Прохладный. Захватив его, противник 25 августа начал наступление из этого района на юг вдоль железной дороги Прохладный Орджоникидзе. Однако все попытки врага прорвать оборону наших войск на этом участке успеха не имели: Части нашей 151-й стрелковой дивизии под командованием полковника В. П. Колесникова отразили все атаки танковых групп врага. В этих боях большую помощь нашим стрелковым войскам оказали бронепоезда и авиация 4-й воздушной армии. Понеся большие потери в живой силе и технике, гитлеровцы прекратили наступление в районе Прохладного и приступили к подготовке удара из Моздока на Малгобек. Так к концу августа в руках противника оказались Моздок и Прохладный. Враг вышел к левому берегу рек Терек и Баксан на участке от Ищерской до Баксанского ущелья. Создалась серьезная угроза прорыва врага к Грозненскому и Бакинскому нефтяным районам. Для усиления Северной группы войск Закавказского фронта была сформирована 58-я армия. Командующим-армией был назначен генерал-майор В. А. Хоменко. В состав 58-й армии вошли 317, 328, 337-я стрелковые дивизии, 3-я стрелковая бригада и Махачкалинская стрелковая дивизия НКВД, 136-й артиллерийский и 1147-й гаубичный полки. Таким, образом, к началу Малгобекской оборонительной операции в составе Северной группы войск Закавказского фронта были 9, 37, 44 и 58-я армии. 58-я армия находилась в стадии формирования в районе Махачкалы и составляла второй эшелон группы. В первом эшелоне войска Северной группы располагались так. На левом фланге группы по р. Баксан оборонялась 37-я армия под командованием генерал-майора П. М. Козлова. Армия имела в своем составе 2-ю гвардейскую, 275, 392, 295-ю стрелковые дивизии и 11-ю стрелковую дивизию НКВД. Этой армии была поставлена задача удерживать Нальчик и не допускать противника за р. Баксан. Одновременно армии было приказано разгромить противника в районе Заюково и перехватить шоссейную дорогу Пятигорск - Нальчик. В центре по правому берегу Терека на участке Аду-Юрт, Арик занимала оборону 9-я армия под командованием генерал-майора К. А. Коротеева. В составе армии были 11-й гвардейский стрелковый корпус, 151, 176, 389 и 417-я стрелковые дивизии и 62-я стрелковая бригада. Армия имела задачу не допустить форсирования противником Терека. 44-я армия, которой командовал генерал-майор И. Е. Петров, в составе 223, 414, 416-й стрелковых, 30-й и 110-й кавалерийских дивизий, 9, 10, 60, 84 и 256-й стрелковых бригад оборонялась на правом фланге группы на фронте Бирючек, Аду-Юрт. Обе кавалерийские дивизии предназначались для обороны железной дороги Кизляр - Астрахань. Кроме этих дивизий Ставка приказала командующему Закавказским фронтом использовать для обороны железной дороги Кизляр-Астрахань выделенные в распоряжение командующего Закфронтом три дивизиона бронепоездов, усилив их пехотными десантами и подвижными отрядами, действующими вдоль линии железной дороги. В резерве командующего Северной группой войск находились 10-й гвардейский стрелковый корпус, 89-я и 347-я стрелковые дивизии, 52-я танковая бригада, 249-й и 258-й отдельные танковые батальоны, 8, 44, 49 и 50-й гвардейские минометные полки и 259-й отдельный гвардейский минометный дивизион. Резерв предназначался для прикрытия грозненского и орджоыикидзевского направлений. Для действия по тылам противника в районе Элисты из горных районов туапсинского направления на правое крыло фронта Ставка Верховного Главнокомандования перебросила 4-й гвардейский кавалерийский корпус под командованием генерал-лейтенанта Н. Я. Кириченко. Взамен этого корпуса из 45-й и 58-й армий на туапсинское направление передислоцировались 328-я и 408-я стрелковые дивизии.
К 1 сентября общее соотношение сил на всем фронте Северной группы войск, кроме танков и авиации, было на стороне наших войск. Однако командование группы, несмотря на точно выявившееся направление главного удара противника, распределило силы, и особенно артиллерию, равномерно по всему фронту. Вследствие этого на малгобекском направлении с нашей стороны участвовала в боях лишь небольшая часть стрелковых войск и артиллерии 9-й армии. На этом участке противник имел превосходство в артиллерии более чем в шесть раз и в танках более чем в четыре раза. Из имевшихся в Северной группе войск 2356 орудий и минометов на направлении главного удара противника в первый период Малгобекской операции действовало только 237 орудий и минометов. Цель наступления немецко-фашистских войск заключалась в том, чтобы прорвать оборону советских войск на р. Терек и захватить г. Малгобек. Затем гитлеровцы рассчитывали танковыми соединениями прорваться между Терским и Сунженским хребтами в долину Алхан-Чурт и, наступая по долине вдоль Алханчуртского канала, выйти к Грозному. Сосредоточив против незначительных войск 9-й армии свои 3-ю и 13-ю танковые, 111-ю и 370-ю пехотные дивизии, немецко-фашистские войска в ночь на 1 сентября начали форсирование Терека в районе Моздока. Несмотря на воздействие нашей авиации и артиллерии, врагу удалось дополнительно переправить на южный берег реки и сосредоточить в прибрежной роще севернее Мундар-Юрт свыше батальона пехоты и до двух минометных батарей. Однако контратакой частью сил 389-й и 417-й стрелковых дивизий атака противника на Мундар-Юрт была отбита, и в течение дня правый берег Терека на этом участке был полностью очищен от врага. Однако действия противника в районе Мундар-Юрт были предприняты с целью отвлечь внимание советского командования от Моздока, где были сосредоточены его 370-я, 111-я пехотные и 3-я танковая дивизии для нанесения главного удара. Утром 2 сентября противник приступил к форсированию Терека на участке Предмостный, Кизляр. Части 8-й и 9-й гвардейских стрелковых бригад 11-го гвардейского стрелкового корпуса вели ожесточенные бои. Однако противнику удалось захватить Предмостный и Кизляр. Из этих районов враг пытался развить наступление на юг, но все его атаки были отбиты. В свою очередь усиленный отряд 9-й гвардейской стрелковой бригады начал наступать из района Павлодольской вдоль левого берега Терека и своими действиями отвлек на себя часть сил противника. В ночь на 4 сентября противник из районов Предмостного и Кизляра вновь нанес сильный удар, теперь уже на Вознесенскую. Он наступал группами танков с десантом на броне. Врагу удалось продвинуться на 10 км южнее Предмостного. Во второй половине дня вражеская пехота и танки были встречены ударной группой - 62-й морской стрелковой бригадой с 249-м танковым батальоном 9-й армии. На окраине хутора Гвардейский нашими разведчиками был взят в плен офицер из 370-й пехотной дивизии. Он показал, что десантная группа "Блиц" в составе двух усиленных пехотных полков при поддержке 30 танков на рассвете 7 сентября должна переправиться на южный берег Терека с задачей захватить Вознесенскую. Колонна танков должна была обойти с востока господствующую высоту и подавить ее стремительной атакой с тыла. Захват этой высоты должен явиться сигналом для ввода в наступление главных сил и резерва армейского корпуса. На узком участке, где оборонялся батальон морской пехоты под командованием капитан-лейтенанта Б. Цаллагова, намечалось ввести в бой до 100 танков 3-й танковой дивизии и 2 дивизиона штурмовых орудий. Капитан-лейтенант Цаллагов оборудовал свой наблюдательный пункт на господствующей высоте, которую моряки назвали Крейсер. Было ясно, что эта высота во многом будет решать судьбу Терского хребта. В 5 часов утра 4 сентября началось наступление группы "Блиц" - на три дня раньше, чем намечалось по плану. Очевидно, командир этой группы полковник Либендорф настоял на этом по причине исчезновения немецкого офицера, знавшего о плане наступления. Противник бросил в бой около 100 танков. На большой скорости танки подошли к подножию Терского хребта. Подъем становился все круче, и тут-то они были встречены залпами с высоты Крейсер. Первые же выстрелы пушек 47-го гвардейского истребительного дивизиона и стоящих в укрытии танков заставили противника повернуть назад. Но скоро вражеская атака возобновилась. Несколько часов продолжался жестокий бой за высоту Крейсер. Несмотря на ожесточенные атаки врага, советские воины удержали эту важную позицию.
И все же противнику удалось на отдельных участках вклиниться в нашу оборону. Командующий группой приказал войскам 9-й армии очистить правый берег Терека от противника, овладевшего рощей у Мундар-Юрт и захватившего плацдарм в районе Предмостный, Кизляр. Большую помощь наземным войскам оказывала в это время авиация 4-й воздушной армии. Ее действия осуществлялись вначале по переправам противника через р. Баксан, а затем по переправам через р. Терек на участке Майское, Николаевская и в направлении Моздок, Вознесенская, Малгобек с целью срыва наступления противника и его стремления прорваться к городам Орджоникидзе и Грозный. Только 2 сентября в район Ищерской было произведено 520 самолето-вылетов и нанесены значительные потери противнику в живой силе и боевой технике{91}. Умелый и своевременный маневр действиями основных сил авиации на наиболее угрожаемые направления, нанесение ударов более крупными группами (10-20) самолетов способствовали успешному выполнению задач{92}. В это время действия по срыву наступления противника из района Моздока на Малгобек являлись важнейшей задачей 4-й воздушной армии. Только 6 сентября в район Предмостный, Кизляр, где противник захватил небольшой плацдарм, было произведено 460 самолето-вылетов. Наши штурмовики, истребители И-153, И-16, вооруженные пушками и реактивными снарядами, снижались до высоты 10-15 м, поражали живую силу и технику противника. Благодаря хорошему взаимодействию авиации с наземными войсками вражеская танковая атака была отбита. У подножия хребта осталось до 30 подбитых и сожженных танков, из них 14 были уничтожены авиацией{93}. Остановив противника на рубеже Ногай-Мирза, Терская, 9-я и 37-я армии приступили к подготовке контрудара по вклинившимся частям противника. Для нанесения этого удара были созданы две ударные группы. Первая - в составе 10-й гвардейской стрелковой бригады и частей 417-й стрелковой дивизии - для удара на Предмостный; вторая - в составе 275-й стрелковой дивизии - для удара на Нижний Курп, Кизляр. С утра 14 сентября 10-й гвардейский стрелковый корпус при поддержке специально созданных трех армейских групп артиллерии нанес удар с рубежа северо-восточнее и восточнее Мекенской в общем направлении на Ищерскую, Моздок. К концу дня части корпуса вышли к Ищерской. Однако противник, усилив свои войска подразделениями 23-й и 3-й танковых дивизий, приостановил дальнейшее продвижение корпуса. Утром 15 сентября в наступление перешли части 11-го гвардейского стрелкового корпуса, нанося удар первой группой из района юго-западнее Ногай-Мирзы на Предмостный и второй группой из района озера Ам на Нижний Курп. Контрудар первой группы совпал с атаками противника на этом направлении. Бои приняли ожесточенный характер. Части корпуса нанесли врагу большие потери и остановили наступление. В результате удара второй группы из района озера Ам левофланговые части корпуса продвинулись на 4-5 км и заняли гору Хушако. Одновременно ударная группа 37-й армии перешла в наступление из района северо-восточнее Верхнего Акбаша. За три дня упорных боев 275-я стрелковая дивизия нанесла большие потери частям 13-й танковой дивизии противника, отбросила их на 5-8 км и вышла непосредственно к Нижнему Курпу. Чтобы остановить продвижение частей 37-й армии, противник усилил свою группировку в районах Нижнего Курпа и Хамидии и 19 сентября силами 370-й пехотной и 13-й танковой дивизий перешел в наступление на Эльхотово. Враг бросал в бой танки большими группами. Ценой тяжелых потерь ему удалось потеснить части 59-й и 60-й стрелковых бригад к предгорьям западной части Сунженского хребта и к 24 сентября захватить Плановское и Илларионовку, Однако оперативного успеха на этом участке противник достигнуть не смог и вынужден был остановиться. Район Моздока стал для гитлеровцев "долиной смерти". Упорное сопротивление и контратаки наших войск сильно ослабили наступавшие части врага. Особенно большие потери понесли его 111-я и 370-я пехотные дивизии. Пленные немецкие солдаты 370-й дивизии говорили о том, что многие батальоны уничтожены полностью. В уцелевших ротах осталось по 10-12 человек.