Следует, однако, отметить, что этот рост импорта вполне отвечал интересам защиты рыночного хозяйства, т. к. в данных условиях было как раз необходимо как можно сильнее расширить предложение товаров. Поэтому позволительно употребить следующую формулировку: борьба против сторонников планового хозяйства в Германии, то есть против тех, кто снова хотел выбросить за борт свободу хозяйствования, стала одновременно борьбой с Европейским платежным союзом, причем имелось ввиду, что можно на время примириться с дефицитом в германской внешней торговле, в уверенности, что за этим наступит органическое оздоровление.
Из мероприятий, которые мое министерство в это время провело или поддержало, следует в первую очередь отметить те, которые преследовали цель снизить импорт до политически допустимых размеров. Было разработано положение о лицензиях (разрешениях на ввоз). Прежде всего было установлено требование депонировать наличными деньгами в нем. марках сумму в размере 50% эквивалента иностранной валюты, затребованной для импортных операций. Право на выдачу импортных лицензий было изъято из компетенции частных банков внешней торговли и передано центральным банкам земель. 21 февраля 1951 года пришлось даже прибегнуть к временной отмене либерализации импорта из стран Европейского платежного союза — после того, как обострение корейского конфликта вызвало в начале 1951 года новую значительную волну спроса. Наряду с этим были проведены денежные мероприятия, как, например, повышение минимального резервного фонда 1 октября 1950 года в среднем на 50%. Одновременно право переучета векселей, принятых банками к платежу, было ограничено и предоставлено лишь определенным учреждениям (31 октября 1950 года); учетная ставка для векселей была повышена с 4 до 6%, а процентная ставка по закладам — с 5 до 7% (27 октября 1950 года), — между прочим, в то время это было проведено вопреки противоположной точке зрения чисто политических правительственных инстанций. 1 ноября 1950 года центральным банкам земель было предложено сократить на 10% учетные кредиты, предоставленные ими коммерческим банкам.
Все же положение с валютой продолжало пока что оставаться критическим. Представленный Европейским платежным союзом специальный кредит в размере 120 млн. долларов также не смог сразу же выправить положение с невыравненным платежным балансом. После отмены либерализации удалось, правда, устранить опасность внезапно наступающих балансовых затруднений; однако, это было сделано ценой резкого ограничения импорта, проведенного административным порядком. В течение этих критических месяцев Банк немецких земель, в полном единодушии с министром народного хозяйства, все же продолжал придерживаться своей прежней политики ограничительных мер.
В начале 1951 года были установлены еще более строгие директивы для кредитных операций; в январе 1951 года всем коммерческим банкам было предложено избегать в дальнейшем какого бы то ни было расширения объема краткосрочных кредитов, а 28 февраля 1951 года последовало предписание сократить объем краткосрочных кредитов приблизительно на 1 млрд. нем. марок.
Параллельно с этими мероприятиями проводились и другие начинания. В федеральном министерстве народного хозяйства была создана специальная комиссия по вопросам сырья. Генеральный директор Отто А. Фридрих принял на себя обязанности советника по вопросам сырья при федеральном правительстве, а несколько позже и руководство федеральным бюро по вопросам товарного обращения. В начале 1951 года был издан так называемый закон об охране хозяйства, предоставляющий правительству возможность вмешиваться в дела производства и дальнейшее обращение товаров. Случаи такого вмешательства, последовавшие на основании данного закона, имели место, правда, в пределах очень скромных рамок; они сводились, главным образом, к статистическому учету в области сырьевого хозяйства, как, например, в металлообрабатывающей промышленности, в области снабжения металлическим ломом и в строительном секторе.
Эти мероприятия были проведены, главным образом, под давлением и по настоянию американцев, которые соглашались предоставить сырье лишь при условии, что правительство ГФР будет располагать соответствующими полномочиями. Должен, однако, сознаться, что я лично никогда особенно не принимал всерьез эти предписания, да и вообще не особенно высоко расценивал их народнохозяйственное значение.
Возможно ли вооружение и без инфляции?
Война в Корее представляет собой важную дату в том смысле, что она впервые дала повод к возникновению идеи снова вооружить Германию. Поучительно восстановить в памяти первые реакции на это. С самого начала я считал своим основным долгом предостеречь от искушения избрать путь инфляции. Этим я сразу же выступил против широко распространенного мнения о том, что все связанное с вооружением автоматически означает инфляцию. 15 сентября 1950 года я заявил:
«Возможно, что это приведет к необходимости установления некоторых мер направляющего характера, которые, однако, не должны никоим образом мешать или даже угрожать системе рыночного хозяйства. Большая опасность, которая может возникнуть и появление которой я предвижу почти с уверенностью, грозит с другой стороны. Если для участия Западной Германии в деле обороны Европы наше государство будет вынуждено произвести крупные расходы, то иные лица, а также некоторые партии, будут считать, что эти расходы нельзя будет, покрыть из государственного бюджета, но понадобится в той или иной степени мобилизовать кредит эмиссионного банка. Правда, не будет предложено в точности подражать системе «Мефо–векселя» или бесконечных отсрочек платежей по государственным облигациям, но по сути дела все манипуляции такого рода означают одно и то же, а именно — становление на путь инфляции».
В кульминационный момент «корейского» конъюнктурного подъема, состоявшийся в то время партийный съезд Христианско–демократического союза в Госларе (22 октября 1950 года) дал мне повод выступить и высказаться без обиняков о проблемах тех дней. Это было в то время, когда международная общественность уже начинала склоняться к тому, что следует примириться с банкротством Западной Германии. Так, тогдашний председатель Организации европейского экономического сотрудничества (ОЕЭС), нидерландский министр иностранных дел д–р Штрикер, заявил: Европа считается с наступлением «банкротства Западной Германии». Германское федеральное правительство, в результате своей «несчитающейся ни с чем импортной политики, израсходовало в течение четырех месяцев» предоставленный ему Европейским платежным союзом кредит в 320 миллионов долларов. Будущее Западной Германии поэтому–де весьма сомнительно; а наступление инфляции, как это было после Первой мировой войны, следует, по его мнению, ожидать со дня на день.
В этом вопросе внутригерманская оппозиция как бы сливалась с иностранной критикой — одни, надеясь на мою отставку, а другие, — предвидя банкротство. Моя точка зрения, высказанная на партийном съезде Христианско–демократического союза, была такова:
«Экономика и хозяйственный прогресс не знают абсолютных шаблонов. Поэтому представляется совершенно ошибочным выдвинутое недавно с социалистической стороны требование, согласно которому на каждое повышение цен следует ответить соответственным увеличением заработной платы. Мы, правда, придерживаемся того мнения, что при повышающейся производительности понижение цен может одновременно сочетаться с увеличением заработной платы и даже должно сочетаться с таковым, чтобы реализовать сущность социального рыночного хозяйства. Защита рыночного хозяйства — высшая заповедь. И не из догматических соображений, а ради немецкого народа. Руководствуясь этим, федеральное правительство провело обширную программу ввоза, обеспечившую на ближайшие 3–4 месяца снабжение продовольственными продуктами и сырьем, которые необходимы для сохранения занятости и уровня производства и для обеспечения народа продовольствием. Федеральное правительство отдавало себе отчет в том, что для осуществления этой программы оно должно использовать все находящиеся в его распоряжении средства. Но только смелая политика могла обеспечить успех в таком положении».
Успокоение вместо кризиса
Только в сознании правильности рыночного хозяйства можно было отважиться на подобные высказывания в момент, когда цены поднимались изо дня в день, когда внешнеторговый баланс становился все более неблагоприятным. Правда, прошли еще месяцы, пока не наступил перелом, зато тем основательнее проходил процесс оздоровления.
В 1950 году внешнеторговое сальдо было пассивным и достигало в среднем ежемесячно 250 млн. н. м. Еще в первом квартале 1951 года не было чувствительного улучшения, но во втором квартале наступил перелом и сальдо стало активным, дойдя почти до 3 50 млн н. м. Это было поворотным моментом, после которого началась фаза постоянного положительного баланса во внешней торговле.
Таким образом, 1950 год был, пожалуй, периодом наибольшей напряженности в молодой истории рыночного хозяйства. В последующие месяцы 1951 года перелом в сторону успешного преодоления трудностей обозначился еще отчетливей. Знатоки народного хозяйства понимали, что мы вышли из полосы затруднений. Тем не менее споры о рыночном хозяйстве и нападки на федерального министра хозяйства достигли апогея именно в 1951 году. В то время можно было услышать в Бонне, что в отношении экономической политики и ее руководителя не обойтись без «хирургической операции»!
Окончание корейского «бума» принесло в этом году первый ответ на важный вопрос — являются ли взлеты и падение конъюнктуры неизбежными или современное рыночное хозяйство может преодолеть этот цикл.
Предложение и спрос во многих отраслях стали успешнее выравниваться, и это не привело к приостановке экономического прогресса. Начавшийся повсюду осенью 1950 года рост цен заметно спал во второй половине 1951 года. Сначала упали цены на сырье, позже — в начале 1952 года — наметилось понижение также в области общей стоимости жизни. Так, например, индекс цен на одежду с мая 1951 года до конца года упал с 212 до 205 (1938 год = 100).
Этот перелом проявился, наконец, и в секторе продукции. Во второй половине 1950 года промышленность товаров широкого потребления должна была увеличить продукцию на 40%. Обычный сезонный спад продукции в декабре оказался в то же время и переломом. Индекс упал с высшей точки в ноябре 1950 года — 141,0 до 112,6 в июле 1951 года. Но продукция была все же на 15% выше, в сравнении с тем же периодом предыдущего года. Таким образом, ни о каком кризисе не могло быть речи; разве что считать нормальным истерический ажиотаж периода «корейской» конъюнктуры.
Поводов к беспокойству не было и потому, что уже к концу 1951 года мощное оживление довело индекс продукции до 150, превысив все прежние рекорды. Последовали месяцы легкого спада конъюнктуры, до середины 1952 года. Но цифры подтверждают, — в противовес к распространенному в те дни мнению, — что корейский «бум» в области товаров широкого потребления закончился к началу 1951 года.
В этот период наметилась и новая интересная тенденция нашего хозяйственного развития. До конца 1950 года производственное оживление в секторе средств производства и в секторе товаров широкого потребления проходило с поразительным параллелизмом. Впоследствии в этом направлении обнаружились значительные изменения. В секторе средств производства капиталовложения не прекращались. В этом секторе индекс поднялся с 141,3 в ноябре 1950 года до 164,1 в ноябре следующего года и продолжал возрастать почти без перерыва еще и в 1952 году. В результате этого развития продукция превысила здесь на 30 пунктов выработку в промышленности товаров широкого потребления.
Это неравномерное развитие определяло — с коротким перерывом в конце 1953 года — положение и в следующие годы. Как мало были обоснованы опасения кризиса, показывают лучше всего общие цифры продукции. Индекс общей промышленной продукции показал в этот период следующее движение:
Индекс всей промышленной продукции (1936 = 100)
| 1950 1–е полугодие | 99,7 | 1951 2–е полугодие | 134,3 |
| 1950 2–е полугодие | 121,7 | 1952 1–е полугодие | 133,4 |
| 1951 1–е полугодие | 127,7 | 1952 2–е полугодие | 145,3 |
В то время, как в секторе товаров широкого потребления, как уже упоминалось, «корейская» конъюнктура спала к концу 1950 года, избыточный объем заказов в секторе средств производства долго еще не уменьшался. Это привело к тому, что «узкие места» в снабжении углем и сталью не исчезли. Следует отметить это как историческую дату, что с тех пор, в результате этих переменившихся структурных отношений, импорт угля из США стал насущной проблемой и приобретал все большее значение.
Узкое место в снабжении углем обнаруживалось все яснее вследствие традиционных экспортных обязательств Западной Германии, но также и в результате особенно упрямой позиции, занятой международным Управлением угольной промышленности Рура. Ввоз угля (каменного, бурого, антрацита, кокса, брикетов) возрос с 5,3 млн. тонн в 1950 году до 10,4 млн. тонн в следующем году. Это привело к тому, что за тот же период активное сальдо вывоза снизилось с 20,1 млн. тонн на 14,4 млн. тонн. Эволюция видна из следующей таблицы:
Внешняя торговля углем
| В млн. тонн | 1949 | 1950 | 1951 | 1952 | 1953 | 1954 | 1955 | 1056 |
| Вывоз | 22,4 | 25,4 | 24,3 | 24,5 | 24,5 | 28,2 | 25,8 | 25,2 |
| Ввоз | 5,4 | 5,3 | 10,4 | 12,8 | 10,4 | 9,5 | 17,4 | 20,6 |
| Превышение вывоза над ввозом | 17,0 | 20,1 | 14,4 | 11,7 | 14,1 | 18,7 | 8,4 | 4,6 |
(Источник: Федеральное бюро по делам промышленного хозяйства, отделение в Эссене)
Оживленная хозяйственная деятельность этого периода нашла свое отражение в изменениях числа безработных, вернее числа занятых в производстве. Средний годовой уровень занятости поднялся с 13,83 млн. в 1950 году до 14,56 млн. в 1951 году и до 15,0 млн. в 1952 году. Этот прирост в 1,2 млн. за кратчайший срок свидетельствует о хозяйственном подъеме лучше, чем статистические данные о безработице, ибо число безработных постоянно пополнялось притоком новых лиц, ищущих работы [Прим. переводчика: автор имеет в виду постоянный приток беженцев из советской зоны Германии.], что представляло — если оставить в стороне возникающие в связи с этим временные затруднения — необычайное обогащение западногерманских производственных возможностей. Как раз в последующие годы высокой конъюнктуры выявилось, что мои стремления к постоянной экспансии без этой помощи не могли бы быть реализованы в той мере, как это удалось осуществить на деле. За три года, с 1950 по 1952 год, число безработных уменьшилось с 1,58 до 1,38 миллионов.
Возврат к либерализации
Несмотря на заметное охлаждение конъюнктурного климата, ограничительные валютные и кредитные мероприятия оставались пока еще в силе. Оснований для перемены направления в сторону более экспансивной экономической политики не было, поскольку в тенденции повышения цен еще не чувствовалось значительного послабления. Во всяком случае, падение цен в отдельных отраслях не могло в достаточной мере нейтрализовать рост цен периода высокой конъюнктуры.
Вот некоторые экономические мероприятия того времени:
1. В финансовой политике в конце июня 1951 года, в качестве тормозящей меры, были повышены налог на оборот и налог на корпорации (акционерные общества и т. п.), отменены важные льготы в подоходном налоге. В результате, одно только изменение закона о подоходном налоге означало для хозяйства дополнительную нагрузку в размере около 1 млрд. н. м.
2. В валютно–денежной политике было сначала проведено только умеренное смягчение постановлений о верхнем пределе для кредитов. Только в октябре 1951 года последовали решительные облегчения. Обязанность депонировать при ввозе 50% суммы наличными, которая в конце декабря 1950 года была сокращена до 25%, теряла все больше свое значение на практике и была к концу 1951 года совершенно отменена.
3. Но наибольшее значение имело постепенное восстановление либерализации ввоза из стран, входящих в Организацию европейского экономического сотрудничества в январе 1952 года. Первый список (от января 1952 года) товаров, с которых были сняты ограничения, охватывал 57% всего ввоза из стран, входящих в ОЕЭС (исходя из ввоза в 1949 году); уже с 1 апреля 1952 года список был расширен и охватывал 77% ввозимых товаров.
4. Минимальные резервные фонды банков впервые были 29 мая 1952 года снова снижены на 1%, а впоследствии снижены еще больше. Банк немецких земель все больше совершенствовал в этот период свои методы кредитной политики. Так, например, были введены квоты переучета для отдельных банков, более подробно разработаны директивы кредитной политики, чтобы начать с осени 1951 года операции на открытом рынке.
В ходе этой сложной и очень динамичной перестройки, наряду с развитием производительности и оборота, осуществлялось значительное повышение заработной платы. 1951 год — так же, как и 1949 год — ознаменовался сильным повышением номинальной заработной платы.
Валовой часовой заработок промышленных рабочих поднялся в этом году на 14,8%, валовой еженедельный заработок — на 13,3%. Но, в противоположность к 1949 году, повышение заработной платы в 1951 году частично уравновешивалось дороговизной; таким образом, реальная заработная плата повысилась на самом деле только на 5,4%, тогда как в 1949 году повышение достигло 20,5%. Сравнение этих цифр наглядно подтверждает, что повышение заработной платы, выходящее за пределы роста производительности, бессмысленно и вредно, и что как раз широкие массы потребителей должны быть заинтересованы в сохранении стабильности цен.
Идеальная триада
В начале 1952 года рост цен, вызванный корейским «бумом», прекратился. Третья фаза развития социального рыночного хозяйства завершилась — фаза испытания этой экономической системы на годность и прочность. Однако события обнажили также невралгические пункты нашего народного хозяйства. Следующая фаза охватывает 1952, 1953 и, частично, 1954 годы. Она, в свою очередь, сменилась периодом высокой конъюнктуры.
Чем же характерна четвертая фаза? В ходе ее удалось осуществить тройное сочетание, которое должно было бы стать идеалом каждого, вполне современного в своих взглядах, сторонника рыночного хозяйства: при растущей производительности и продукции, и повышающейся в связи с этим номинальной заработной плате, цены стабилизуются или же падают, что ведет к повышению благосостояния всех. Можно даже по справедливости предположить, что социальная гармония этой счастливой триады, этого трезвучия, определила в значительной мере удачный для партии федерального министра хозяйства исход выборов 6 сентября 1953 года. Я тогда говорил:
«Наша экономическая политика служит потребителю; он один — мерило и арбитр хозяйственной деятельности. Политика социального рыночного хозяйства доказала всему миру, что ее принципы — свободная конкуренция, свободный выбор предметов потребления, как и вообще свобода раскрытия и процветания личности — ведут к лучшим экономическим и социальным успехам, чем любой вид направляемого властями или принудительного хозяйства». [10]
Промышленное производство 1952 и 1953 годов — если не принимать во внимание обычных сезонных колебаний — ознаменовалось непрерывным ростом. После низкого зимнего уровня в феврале 1952 года — 128,6 (1938 год = 100), в ноябре оно достигло апогея — 160,8. Последовавшее сезонное падение в январе 1953 года до 134,0 не могло, однако, прервать динамики роста; в ноябре 1953 года производство достигло уровня в 175,6. 1954 год был затем годом особенно сильного подъема; в ноябре этого года был достигнут уровень производства, почти вдвое превышавший индекс 1936 года и тем самым одновременно и индекс весны 1950 года.
Этот мощный подъем был доказательством не только внутренней силы немецкого хозяйства и динамичной экономической политики, но и неустанной работоспособности всех слоев немецкого народа. Утверждение это тем более оправдано, что расширение объема производства, достигнув уровня вдвое превышающего довоенный, еще не закончилось. Несмотря на всю проблематичность сравнения производительности в международном масштабе, нельзя оспаривать, что темпы развития немецкого хозяйства превысили темпы развития почти всех других стран. Это утверждение остается в силе и в том случае, если за исходную точку взять не первый послевоенный период, когда немецкое хозяйство было совершенно разрушено, а примерно 1950 год. Через довоенный уровень и Западная Германия перешагнула уже в 1950 году. (Индекс 1950 года = 110,9% по отношению к 1936 году).
Сравнение международных данных общего промышленного производства (1950 = 100)
| 1938 | 1949 | 1950 | 1951 | 1952 | 1953 | 1954 | 1955 | 1956 | |
| Германская Федеративная Республика | 107 | 80 | 100 | 119 | 126 | 139 | 155 | 178 | 192 |
| Франция | 81 | 99 | 100 | 113 | 118 | 115 | 125 | 137 | 159 |
| Норвегия | 65 | 88 | 100 | 107 | 108 | 114 | 125 | 129 | 140 |
| Канада | 48 | 94 | 100 | 107 | 110 | 117 | 116 | 126 | 134 |
| США | 43 | 87 | 100 | 107 | 111 | 120 | 112 | 124 | 128 |
| Великобритания и Сев. Ирландия | 75 | 93 | 100 | 104 | 101 | 107 | 114 | 121 | 120 |
| Дания | — | 89 | 100 | 102 | 98 | 102 | 108 | 113 | 113 |
(Источник: Федеральное статистическое бюро)
За этим развитием скрывается характерное для этих двух лет перемещение центра тяжести народнохозяйственной энергии в сторону усиления промышленности товаров широкого потребления — эволюция, дающая право назвать 1953 год «годом потребителя».
Ранее говорилось уже о том, что в промышленности развитие сектора средств производства и сектора товаров широкого потребления в предыдущие годы осуществлялось на разных путях. В последнем, в июле 1952 года, индекс понизился до 111,5 (в то время, как сектор средств производства показал индекс, равный 155,6). Это беспокоило как потребителей, так и экономистов. Но спад означал и поворот: он был не результатом случайностей, а последствием сознательно направляемых импульсов. Сильный подъем в секторе товаров широкого потребления привел снова к повышению индекса производства до 164,5 в ноябре 1952 года и до 180,4 в ноябре 1953 года. Таким образом, впервые, после долгого периода, был снова достигнут уровень продукции сектора средств производства.
Рост массового дохода
Этот 60–процентный рост производства всего лишь за полтора года в значительной мере явился результатом роста дохода широких народных масс. Повышение жалования чиновникам и служащим проходило наряду с повышением заработной платы рабочим, увеличением пенсий и разных выплат по компенсации убытков и потерь. Малая налоговая реформа от 24 июля 1953 года принесла в дальнейшем уменьшение тарифов на 15%.