Конечно, я расстроился, но никому ничего не сказал. Я пошел дальше вверх по реке и нашел еще лучшее место. Там я тоже вырыл яму, но, когда собрался уходить, прикрыл ее ветками и стер все следы.
В этот день была очередь Киньона охотиться. Вернулся он обеспокоенный.
- Нам лучше убраться отсюда или готовиться к бою. Мы окружены индейцами.
Меня они не послушали, а Киньону поверили. Мы вырыли несколько углублений для стрельбы и укрепили их бревнами. Я никому не сказал, что мою яму обчистили.
На следующий день я вернулся к яме, закрытой ветками, прокопал ее до скального основания и вынул породу. Она была тяжелой от золота, и я намыл золота еще больше. Мой метод оправдывал себя. Правда, это была более трудоемкая работа, чем промывание песка, и более опасная.
Этой ночью все, кроме Крюгера, собрались в лагере. Мы переглядывались и, поверьте, всем было не по себе. Никто не видел немца и никто не слышал выстрела. Утром я опять пошел вверх по течению, а потом вернулся к месту, где работал Киньон, но спрятался в кустах. Я залег недалеко от него и мог наблюдать за обоими берегами.
- Джим! - Я старался говорить тихо, чтобы только он слышал. - Не смотри в мою сторону и продолжай работать Говорить буду я.
- Хорошо, - отозвался он.
- Кто-то обокрал мою яму. Вычистил ее, пока я охотился.
Он вытер пот с лица, но промолчал.
- У меня есть подозрения насчет этого немца, - продолжил я.
- Ты думаешь, он украл твое золото и смылся?
- Может и так. Я не думаю, что индейцы убили его. Но все же давай поглядывать. Но тогда кто это сделал?
- Не ты и не я. Могу поклясться каждой унцией золота, что и не наш старый немец.
Помолчав, я сказал:
- Ты продолжай работать, а я послежу.
Ох и хитер был этот Джим. Он работал, но, правда, несколько странно. Наклонившись, он поднимался не в этом же месте, а чуть подальше. Поэтому если кто-то хотел выстрелить в него, то должен был ждать, пока он совсем откроется.
Что до меня, то я чуть не пропустил самое главное. Я лежал в кустах часа два, глаза у меня устали. День выдался теплый, и в последние дни я очень много работал, поэтому подустал. Я, наверное, с минуту смотрел на дуло ружья, пока понял, что именно вижу.
Киньона спасло только то, что он постоянно передвигался. Он был около воды, и камни частично закрывали его. Он копал песок под валуном и собирался промыть его. Стрелок ждал, пока он подойдет к воде, чтобы бить наверняка.
Но я не ждал. Подняв свою старенькую "шарпс", я выстрелил в кусты, целясь вдоль дула ружья. Послышался треск кустов, мы оба, Джим и я, бросились туда, но к тому времени, как добрались, человек исчез. Его следы ничего нам не сказали, кроме того, что он был в сапогах, и, следовательно, это белый.
Мы пошли по его следам, но никого не обнаружили, пока не спустились вниз между камней. Там мы нашли Крюгера. Он был скальпирован.
- Это не индейцы, - сказал Киньон и был прав. Это было ясно, как день.
- Среди нас убийца, - сказал я.
- Может быть, - засомневался Киньон. - Но поблизости может быть кто-то еще, о ком мы не знаем. - Помолчав, он продолжил: - У нас еще не много золота.
- Ни у кого из нас, - согласился я. - Но если сложить все вместе, для одного человека - это хороший куш.
- Нас окружили индейцы, - сказал вечером Киньон, сидя у костра. - В меня сегодня стреляли.
- Этого я и боялся, - признал Карпе. - Надо быть осторожнее.
Джош Бун посмотрел на Карпе и заметил:
- Меня пугают не индейцы.
Если Эд Карпе и понял что-то, то не подал виду.
Следующие два дня все шло прекрасно. Я работал, но одним глазом поглядывал вокруг. Время от времени я прерывался и обследовал территорию вокруг, чтобы убедиться, что никто не следит за мной. Стоя в яме, которую вырыл, я взломал слой основной породы, в которой были трещины, и намыл довольно много золота. Даже я, у которого дело шло хорошо, не мог поверить в столь богатый улов. Когда я сложил все в мешок, получилось денег столько, сколько я не видел за всю свою жизнь.
Киньон встретил меня в условленном месте на берегу реки.
- Пойдем еще выше, - предложил я, - и выроем яму вместе. Так будет быстрее, а золота хватит и на двоих.
Эд Карпе подошел к нам. Он перевел взгляд с одного на другого.
- Я бы хотел пойти с вами, ребята, - сказал он. - Я что-то стал побаиваться. Мне не нравится ходить одному. - Он еще посмотрел на нас и добавил: - Может, сдают нервы?
- А почему ты так говоришь?
- Я все время ощущаю, что кто-то следит за мной.
Бун в этот момент присоединился к нам, держа винтовку в изгибе локтя.
- В чем дело? Решили кончить пораньше?
- Мы решили объединиться и работать вместе, - ответил я. - Мы думаем, так безопасней. Меньше шансов, что индейцы неожиданно нападут. Мне кажется, мы должны забрать, что намыли, и убраться подобру-поздорову.
Джош Бун пристально посмотрел на меня и спросил:
- Теперь ты командуешь парадом? А я думал, что меня выбрали главным.
- Ты главный, - согласился Киньон. - Пайк и не думал о лидерстве. Он просто считает, что мы сделаем больше, если будем работать вместе, при условии, что каждый работает на себя.
- Он и работает на себя, так? Не знал, что он так здорово работал.
- У меня уже больше четырех тысяч, - сказал я. - Если кто-нибудь из вас имеет больше тысячи, то я сегодня готовлю ужин.
Четыре тысячи? Они вздрогнули.
- Так чего же мы ждем? - произнес Джим. - У меня нет и пятисот. - И он сплюнул на землю.
Таким образом все было решено, но не для Джоша Буна. Он очень переживал, потому что теперь все уже слушали меня. Даже Карпе слушался, а я не выпускал его из поля зрения. Он всегда держал оружие при себе и наблюдал за мной, я это заметил.
Все были раздражены. В этом месте, Блэк-Хиллз, нас было четверо мужчин, многие мили отделяли нас от других людей. Получилось, что мы больше следим друг за другом, чем за индейцами.