- Сударь! - угрожающе сказал он. - Если вы не прекратите клеветы на русский народ, я не ручаюсь за себя.
- Позвольте, позвольте, я не понимаю вашего... - пожимая плечами, запротестовал проезжий.
- Это следует понимать! - резко вымолвил Аносов. - Знаете ли вы, что на Урале уже шесть лет, как действует первая железная дорога? Слышали ли вы, сударь, о Черепановых? Известны ли вам имена Ивана Ползунова и Фроловых? Вы ходите по великой земле, родившей Ломоносова, и поносите талантливый народ!..
Важный путешественник поспешил ретироваться. Сбегая с крыльца, он развел руками и вымолвил на ходу:
- Скажите, какой решительный генерал!..
Глава пятая
ВОЗВРАЩЕНИЕ НА УРАЛ
Падал густой снег, когда тройка приближалась к Златоусту. В белесой мути скрылись вершины Таганая, Юрмы, очертания Уреньги. Кони ускорили бег. Ямщик ухмыльнулся в бороду:
- Городок близко, почуяли стойла!
Вот и первые домики. Из снежной пелены навстречу медленно выползали дровни. На них лежал грубый тесовый гроб. Печальная встреча. У гроба сидел лишь возница, кругом ни одной души.
- Стой! - крикнул ямщику Аносов.
Кони остановились. Смолкли погремки-бубенцы. Павел Петрович вылез из саней, снял треуголку и медленно подошел к дровням. Седой, нахмуренный возница с недоумением посмотрел на генерала.
- Кого хоронишь? - спросил Аносов.
- Безродного на погост везу, барин. Медведь в лесу задрал.
Мрачное предчувствие овладело Аносовым. Он невольно воскликнул:
- Неужели дед Евлашка погиб?
- Он и есть, барин. Бобыль, и хоронить некому. Эх, и дела! - вздохнул дед.
Павел Петрович махнул ямщику, тот понял жест: повернул тройку и поехал следом за Аносовым, который безмолвно пошел за гробом. Кладбище было далеко за городом на горном скате. Из ущелья дул пронизывающий ветер, но Павел Петрович не надевал треуголки. Снег редел.
Возница пожаловался:
- Продрог до кости. Зипунишка, вишь, какой дрянной...
Аносов скорбно молчал. Ветер со злым упрямством ударял в лицо. О чем было говорить? Вот ушел из жизни простой человек, охотник Евлашка, как будто никому не нужный. А кто, как не этот следопыт, открыл Аносову глаза на богатства Ильменей? Кто, как не он, помог добыть корунд и графит? То, что удалось сделать Павлу Петровичу, - плоды рук всех тружеников: следопыта Евлашки, литейщика Швецова, граверов Бояршинова и Бушуева. Сколько их, безвестных талантливых русских мастеров, беззаветно отдавших свои силы для возвеличивания Родины!
В редком снегопаде показалось кладбище. Распахнутые ворота. Сугробы. По глубокому снегу дровни дотащились до раскрытой могилы. Павел Петрович подошел к краю. Глинистые края ямы сверкали изморозью. Подле стоял седовласый могильщик с кайлом в руке. И тут Аносов спохватился:
- Позвольте, как же без священника?
- Что ж делать, батюшка, постеснялись иерея звать. Не на что! скорбно пояснил возница. Он сошел с саней и засуетился: - Вот и приют готов! Не позовете ли, сударь, ямщика? Поможет гроб опустить...
Вчетвером они осторожно на вожжах опустили гроб в могилу.
- Прощай, друг! - дрогнувшим голосом прошептал Аносов, и слёзы блеснули на его глазах. - Спасибо тебе за честный твой труд...
По крышке гроба глухо застучали комья земли. Когда над могилой вырос свежий холм, Аносов достал кошелек.
- Возьмите, старики, - смущенно предложил он и протянул им по рублю. - Берите на бедность. Вижу, трудновато доводится вам...
Аносов забрался в сани, и тройка снова помчалась в город...
Татьяна Васильевна засияла и, смеясь и плача, бросилась навстречу мужу, когда он переступил порог:
- Просто не верится! Слава богу, наконец ты вернулся, и еще генералом!
Он бережно обнимал ее за худенькие плечи и уговаривал:
- Ну, будет тебе, будет... Дети...
Ребята уже давно тянулись к отцу.
После объяснений и радостных восклицаний шумно уселись за стол.
Зимний день в горах короток, быстро гаснет. Засинели сумерки. Усталый Аносов едва добрался до кабинета и взглянул на рукописи. Они лежали в порядке, прибранные любовной рукой жены. Ни пылинки. Татьяна Васильевна никого не впускала в это святилище, боясь, чтобы не причинили беспокойств Павлу Петровичу.
Вернувшись из странствий, он с особым удовольствием растянулся на диване и, окруженный семьей, рассказывал о столице. Свои разочарования и огорчения он деликатно скрыл от семьи. Пусть будет радостным и тихим этот вечер!
Хотелось отправиться на завод и узнать о литье, но Аносов отложил посещение до утра.
Детей уложили спать. Татьяна Васильевна рассматривала подарки, привезенные мужем из Петербурга. Павел Петрович незаметно вышел из дому. Кругом была такая глубокая успокаивающая тишина, что слышался шорох падающего снега да согревающее дыхание большого завода. Аносов сошел с крылечка. Давно смолкла частая дробь колотушки. Но сторож не спал, он сидел на скамье и вполголоса пел:
Едут здесь купцы со товарами,
А везут они в сумке золото,
В сундучках везут семицветики.
Нападем на них ночкой темною,
Отберем у них чисто золото,
Со товарами мы расправимся,
Со хозяином рассчитаемся:
Вздернем разом их на сосёночки,
Пусть погреются здесь на солнышке!..
"Ничего, хороша для стража песня!" - улыбнулся Аносов и остановился перед караульщиком.