- Сколько? - односложно спросил Павел Петрович, присматриваясь к офицеру.
- Вчера с одного пуда песку взяли по семьдесят золотников.
- Отлично. Приду сам в забой...
Поручик вскинул тревожные глаза.
- Вам никак нельзя: не к лицу. И притом возможен ревматизм, обеспокоенно воскликнул он.
- Ничего, - спокойно ответил Аносов. - Сами увидите, как это будет к лицу. А ревматизм - бог с ним! - безнадежно отмахнулся он.
В полдень под сеющим дождем Павел Петрович прошел к добытчикам. Глубокие сырые и грязные ямы были полны копошащихся людей, вооруженных кайлами и лопатами. Аносов в высоких сапогах спустился в развал. Он добродушно окрикнул рабочих:
- Бог в помощь, братцы! Как идет золото?
Золотоискатели посторонились, загомонили, оживая от доброго слова:
- Идет... Само плывет вместе с дождиком. Видишь, жила идет к старым строениям.
У края отвала стоял коренастый парень и кайлом долбил породу; с его скуластого лица струился обильный пот.
- Вишь ты, и под дождем жарко! - улыбнулся он Аносову. - Работёнка! Чем больше манит, тем охочее кайлом бьешь. Чую, раздув* будет!
_______________
* Р а з д у в - утолщение пласта или жилы.
- Неужели будет? - ласково посмотрел на него Павел Петрович. - Откуда ты знаешь?
- По породе, - ответил парень. - Ведь весь наш род по золоту робил. И деды, и отцы, а теперь - мы. Сказывал мне еще батя, тут места везде шибко богатимые, да и я удачливый, в рубашке родился...
- И врет, всё врет, - добродушно проговорил черный, как жук, старатель с бородой, измазанной глиной.
- Зачем вру? - обиженно отозвался парень. - Не будь я Никифор Сюткин, ежели вру. Да гляди, сколько золотища намыл на этой полосе. И всё крупнейшее, как тараканы. Ах и крупка! - в голосе его послышалось восхищение.
Аносов с удовольствием присматривался к ладному старателю. Глаза у него, видать, острые, сила - большая.
- А знаешь, Никифор, я в твою удачу верю! - убежденно сказал инженер. - Золото тут есть!
- Вот спасибо за ободрение! А ну-ка, копну! - Никифор взмахнул кайлом и врезался в породу.
Высокая, толстоногая девка, ловко орудуя лопатой, проворно наполняла бадью песком.
Завидя Аносова, она выпрямила широкую спину, задорно крикнула:
- От Сюткина, барин, идешь? Попробуй-ка с лопатой, это не чаи гонять!
- Что ж, попробую! - спокойно отозвался Аносов и, взяв из ее рук лопату, стал спорко работать.
- Гляди-ка! Руки белые, слабые, а старается, как мужик! - удивилась девка и вдруг засуетилась: - Давай лопату... Вон пучеглазый дьявол ползет! - показала она взглядом на шагающего по отвалу смотрителя...
В черном сюртуке с белыми пуговицами, смотритель подошел к Аносову. Вылупя глаза, заговорил хрипло:
- Ваше превосходительство, да разве же это возможно вам? - он перевел злой взгляд на девку и грубо сказал: - Куда лезешь? Не видишь, сам генерал перед тобой!
Девка потупилась и взяла из рук Аносова лопату. Павел Петрович нахмурился и сказал смотрителю:
- Что мне можно, а чего нельзя - знаю сам! И ничего плохого она не сделала, чтобы кричать на нее. Работает на совесть!
Девка благодарно взглянула на Аносова и усердно взялась за дело.
Под ногами хлюпала жидкая грязь. Дали заволокло беспросветными тучами. Аносов шел, внимательно вглядываясь в породу. Что-то блеснуло в разрезе. "А ведь это похоже на золотоносную жилу!" - подумал он и сказал:
- Посмотрите, что здесь!
Старатели загляделись на породу. Неоднородную прослойку по всей длине прорезала извилистая линия, справа темноватая, обрызганная зеленовато-желтыми пятнами.
Павел Петрович поднес фонарь, и прожилок словно ожил - засверкал, заиграл искристыми гранями.
- Это золотоносный пирит! - сказал Аносов. - Ну, как, братцы, будет золото? - обратился он к рабочим.
За всех ответил сухонький, с реденькой бородкой старатель:
- Богатимое место! Только счастье разное.
- Что ты болтаешь? - перебил его другой, с диковатыми глазами. Счастье-то одно для всех тут: ревматизм да грыжа! А то пласты вскрываешь и себя в могилу зарываешь.
- И всё-таки стараешься? - лукаво спросил Аносов.
- Известно. Да и как отстать, когда тянет к жиле. У горщика одна песенка!
Добыча шла удачливо, и Павел Петрович решил вернуться в Златоуст. По грязной дороге, по колдобинам кони потащили экипаж в горы...
А Никифор Сюткин тем временем взмахивал кайлом. Место подошло заманчивое. Тяжелый удар старателя пришелся по раздуву. Кругом твердая порода, а в середине пустота.
- Ух! Что же это? - загорелся Сюткин. Он припал к щели, и сердце часто, часто забилось. Схватив лом, обливаясь потом, он вывернул самородок. Но какой! Вот оно счастье!
В яме лежал огромный темно-коричневый кусок с приставшей к нему мокрой глиной.
- Окся! - закричал старатель. - Кабана выкопал!
Широкоплечая девка бросила бадейку и побежала к яме.
- Батюшки вы мои! Неужто и в самом деле оно?
- Ага, - золото!