После проверки изготовленный булат оказался лучше уральского. Долго Аносов разглядывал его в микроскоп, вертел в руках. Радостная улыбка светилась на его лице. Он утер пот и сказал:
- На этот раз я не скажу, что мы достигли совершенства. Стремления человека к познанию беспредельны, а значит, нет и предела нашему дивному мастерству.
- Поздравляю, ваше превосходительство, с победой! - подошел к нему капитан Филов.
- Позвольте лучше поблагодарить вас. Алтайский булат создан усердием всех литейщиков!
Над горами всходило холодное зимнее солнце, а на душе у каждого была радость и вера в будущее. Утомленные литейщики разошлись на отдых, бережно унося с собой эту радость.
Глава шестая
"РЕКРУТЫ"
Глубокой осенью Аносов торопился в Салаир: он давно собирался побывать на заводе и золотых приисках. Позади остались пустынные степи, по которым гулял холодный пронзительный ветер. На юг летели последние журавлиные стаи. Степи сменились березовыми перелесками, которые незаметно перешли в тайгу. Постепенно дорога поднималась в горы, над которыми курились сизые облака. В тайге шла своя неугомонная жизнь. Торопливо и спорко шелушили кедровые шишки полевки и, ловко прыгая по деревьям, трудились над сбором корма белки. Дорогу часто перебегали зайчишки, иногда мелькала огненно-рыжим хвостом лиса и крался полосатый бурундук. Виднелись глубоко вдавленные следы медведя, лошади испуганно косились и храпели. Ямщик покрикивал на тройку:
- Но, но, пошли, чего спужались? Хозяин еще затемно пошел отыскивать зимнюю фатеру.
Погоняя коней, ямщик запел унылую песню. Дорога забирала всё круче. Скоро и Салаир!
Рядом с трактом змеилась тропка. Она то убегала в лес, то снова вилась по опушке. Аносов еще издали заметил на ней бодро шагающего коренастого мальчугана лет девяти, одетого в рваный зипунишко и старую отцовскую шапку.
Аносов взглянул на обветренное лицо парнишки, на его вздернутый нос и приказал ямщику попридержать коней.
- Ты кто такой? - улыбаясь, спросил он мальчугана.
- Иван! - деловито отозвался тот.
- Откуда бредешь, парень?
- Издалеча.
- Куда и зачем?
- Не видишь, что ли, барин? - по-мужицки серьезно сказал подросток. В Салаир помечен, в бергалы!
Разглядывая его утомленное лицо и плохую одежонку, Аносов спросил:
- Что ж тебя так плохо родные снарядили в дальнюю дорогу?
- А кому было снаряжать-то? Ни отца, ни матери, - один, как перст.
- Как же ты сиротой жил? - заинтересовался Павел Петрович.
- Как жил? - усмехнулся мальчуган. - Известно, по людям мытарился.
Аносову стало жалко мальчонку.
- Садись ко мне, дружок, подвезу! - предложил он.
Подросток неприязненно посмотрел на проезжего барина и отрицательно покачал головой.
- Спасибо, дойду и так! - отказался он. - Не привыкать нам гулять по тайге.
Ямщик свистнул, и кони понесли экипаж. Мальчуган остался позади.
Через час Аносов въезжал в Салаир. Подле горнозаводской конторы шумела толпа подростков.
- Гляди-ко! - указал кнутовищем ямщик. - Поди, со всего края согнаны. Тоже "бергалы"! Эх вы, горемыки мои, горемыки, - печально улыбнулся он в бороду.
Павел Петрович вылез из экипажа и стал пробираться через толпу. Более сотни мальчуганов окружило его. Плохо одетые, худые, с грустными лицами, они жадно рассматривали Аносова, угадывая в нем большого начальника, от которого зависела их судьба. Он ждал жалоб, вопросов, но мальчуганы притихли, молча следя за ним. Тяжело вздохнув, Аносов поднялся на крылечко. За массивной дверью слышались громкие голоса. Павел Петрович с минутку помешкал и оглянулся на ребят.
Каждую осень в Барнауле происходил набор и назначение горным советом детей-"рекрутов" на заводы и рудники. Их определяли на рудоразборные и другие работы, а более счастливые попадали в заводские школы. Сейчас "рекруты" спешили к заводам. Немало явилось их и в Салаир. Вот неподалеку от крылечка стоит мальчонка лет семи и пристально смотрит на Аносова. В больших изношенных сапогах с чужой ноги, в женской кацавейке, он старательно дует на посиневшие пальцы, и слёзы блестят на его глазах.
- Ты что же будешь делать? - ласково спросил его Павел Петрович.
Ребенок повеселел и торопливо ответил:
- Известно, что. Как другие, так и я буду робить.
- А может, тебе домой хочется вернуться, мал ты уж очень!
- Ой, что ты, дяденька! - со страхом отозвался "рекрут". - Мне сейчас - ни туда и ни сюда. Батя благословил. Иди, говорит, и радуйся, поди, три копеечки в день заработаешь на хлеб!.. Мне бы в школу, вот это другой резон!
- Ты что, учиться желаешь? - поинтересовался Аносов.
- Страсть как! Так и тянет!
- Ладно, похлопочу за тебя, - пообещал ему Аносов.
- Сделай милость, не откажи! - серьезно, по-мужицки, попросил "рекрут".
- Как тебя звать-то?
- Заюшкин. Не забудь, Заюшкин...
Аносов грустно улыбнулся, взялся за ручку и распахнул дверь.
В большой комнате за тесовым столом сидели управляющий и писец. Они внимательно рассматривали список "рекрутов" и вызывали каждого для определения на работу.
При входе начальника горного округа управитель Салаирского рудника, тяжелый и сырой старик, подошел к Аносову и доложил по уставу:
- Ваше превосходительство, мы здесь решаем, сколько и куда направить рекрутов.
- Садитесь, господа, и продолжайте свое дело, - пригласил Аносов. Сбросив дорожный кафтан и сняв теплую шапку, Павел Петрович тяжело опустился на скамью и склонил голову.
"В сущности, что мне здесь делать? Распустить по домам ребят я не имею права. Сочтут за бунт. Да и куда им идти? Чем помочь? Ну какие они работники?" - с грустью подумал он и вдруг вспомнил мальчонку в женской кацавейке.