востока.
Они радостно вскочили. Фродо подбежал к восточному окну и
поглядел на задний двор, весь мутно-серый от росы. Он боялся увидеть
окна вровень с землей, а на земле следы копыт. На самом же деле окна
заслоняли бобовые гирлянды, а дальше застил утренний свет высокий
серый холм. Сочилось бледное утро: на востоке, за длинными ватными
мятыми тучами с алой каймой, занимался желтый рассвет. Нависшие
небеса предвещали дождь; но заря была все яснее, и ярко заалели цветущие
бобы среди влажно-зеленой листвы.
Пин глядел в западное окно, и перед ним клубился туман. Лес был
подернут мутной пеленою. Казалось, смотришь сверху на серое облачное
месиво. В глубь Леса уходил огромный овраг, испуская клубы и выползки
тумана: там была долина Ветлянки. Слева с холма струился поток, убегая в
белесую муть. А под окном был цветущий сад, серая садовая изгородь и
трава, осеребренная росинками. Никаких вязов поблизости не было.
– С добрым утром, малыши! – воскликнул Том. – Солнца нынче нету:
тучи с запада пришли, заслонили небо. Скоро должен хлынуть дождик,
бойкий и речистый, – пригодится Золотинке для осенней чистки. Поднял я
ее до света песенкой веселой. Лежебокам счастья нету – вспомните
присловье: «Ранним птахам – сытный завтрак, остальным – вода и травка!»
Не проспать бы вам до завтра! Подымайтесь, сони!
Не очень-то поверили хоббиты насчет воды и травки, но на всякий
случай мешкать не стали – и завтракали, пока мало-помалу не опустошили
стол. Ни Тома, ни Золотинки не было. Том хлопотал по дому: из кухни
доносился звон посуды, с лестниц – дробот его башмаков, в открытые окна
вдруг долетали обрывки песен. Распахнутые окна глядели на запад: далеко
простиралась туманная долина. Густой плющ копил морось и порою ронял
на землю редкие струйки воды. Мало-помалу тучи заволокли все небо;
черная стена леса исчезла за отвесным дождевым пологом.
И сквозь мерный шум дождя откуда-то сверху – наверно, с ближнего
холма – послышался голос Золотинки, чистый и переливчатый. Слова
уплывали от слуха, но понятно было, что песня ее полнится осенним
половодьем, как певучая повесть реки, звенящая всепобеждающей жизнью
от горных истоков до морского далекого устья. Подойдя к окну, Фродо
очарованно внимал струистому пению и радовался дождливому дню,
нежданной задержке. Надо было идти дальше, надо было спешить – но не
сегодня.
С запада примчался верховой ветер, расшевелив тяжелые, сырые тучи:
им было невмоготу тащиться дальше, они проливались над Курганами.
Белая известковая дорожка перед домом превратилась в молочный ручей,
пузыристо исчезающий за водяною завесой. Из-за угла рысью выбежал
Том; руками он словно бы разводил над собою дождь – и точно, оказался
совсем сухой, лишь башмаки снял и поставил на каминную решетку. Потом
уселся в большое кресло и поманил к себе хоббитов.
– Золотинка занята годовой уборкой, – объявил он. – Плещется везде
вода, все вокруг промокло. Хоббитам идти нельзя: где-нибудь утонут.
Переждите день, друзья, посидите с Томом. Время непогоды – осень –
время для беседы, для рассказов и расспросов… Тому много ведомо! Том
начнет для вас рассказ под шуршанье мороси: речь пойдет издалека, все