у западных берегов, будто совсем рядом; а Том все брел и брел в прошлое,
под древними звездами звучал его напев – были тогда эльфы, а больше
никого не было. Вдруг он умолк и закивал головой, словно задремал.
Хоббиты сидели как завороженные: от слов его выдохся ветер, растаяли
облака, день пропал и простерлась глухая ночь в белых звездных огнях.
Миновало ли утро, настал ли вечер, прошел ли день или много дней –
этого Фродо не понимал: усталость и голод словно бы отступили перед
изумлением. Огромные белые звезды глядели в окно; стояла бестревожная
тишь. Изумление вдруг сменилось смутным страхом, и Фродо выговорил:
– Кто Ты, Господин?
– Я? – переспросил Том, выпрямляясь, и глаза его засинели в
полумраке. – Ведь я уже сказал! Том из древней были: Том, земля и небеса
здесь издревле были. Раньше рек, лесов и трав, прежде первых ливней, раньше первых бед и засух, страхов и насилий был здесь Том Бомбадил – и
всегда здесь был он. Все на памяти у Тома: появленье Дивных, возрожденье
Смертных, войны, стоны над могилами… Впрочем, это все вчера – смерти
и умертвия, ужас Тьмы и Черный Мрак… А сегодня смерклось только там,
вдали, за Мглистым, над горой Огнистою.
Словно черная волна хлестнула в окна, хоббиты вздрогнули,
обернулись – но в дверях уже стояла Золотинка, подняв яркую свечу и
заслоняя ее рукой от сквозняка, и рука светилась, как перламутровая
раковина.
– Кончился дождь, – сказала она, – и свежие струи бегут с холмов под
звездными лучами. Будем же смеяться и радоваться!
– Радоваться, есть и пить, – весело подхватил Том, – повесть горло
сушит. Том с утра проговорил, а зайчишки слушали. Приустали? Стало
быть, собираем ужин!
Он живо подскочил к камину за свечой, зажег ее от пламени свечи
Золотинки, протанцевал вокруг стола, мигом исчез в дверях, мигом
вернулся с огромным, заставленным снедью подносом и принялся вместе с
Золотинкой накрывать на стол. Хоббиты сидели, робко восхищаясь и робко
посмеиваясь: так дивно прелестна была Золотинка и так смешно прыгал
Том. А все же казалось, что у них общий танец: друг с другом, у стола, за
дверь и назад, – вскоре большущий стол был весь в свечах и яствах. Желто-
белым сияньем лучились настенные светильники. Том поклонился гостям.
– Время ужинать, – сказала Золотинка, и хоббиты заметили, что она в
нежно-серебристом платье с белым поясом. А Том был светло-синий,
незабудочный, только гетры зеленые.
Ужин оказался еще обильнее вчерашнего. Хоббиты, заслушавшись
Тома, даже забыли о еде и теперь наверстывали свое, будто проголодали
неделю.
Они не отвлекались на песни и разговоры: уж очень вкусно угощали.
Еды и питья было вдосталь – наелись, напились, и голоса их зазвенели
радостным смехом.
А Золотинка спела им немало песен, веселых и тихих: они услышали,
как струятся реки и колышутся озера – большие, светлые, – увидели в них
отражение неба и звездную рябь. Потом она пожелала им доброй ночи и
оставила их у камина. Но Том словно очнулся от дремоты – и начал
расспрашивать.
Удивительно – он знал про них почти все и даже помнил их предков, знал, что делалось в Хоббитании с Начальной поры, от которой до живых