заучили наизусть призывную песню на будущий день – пригодится, если
попадут в беду:
Песня звонкая, лети к Тому Бомбадилу,
Отыщи его в пути, где бы ни бродил он!
Догони и приведи из далекой дали!
Помоги нам, Бомбадил, мы в беду попали!
Они спели ее вместе с ним, он со смехом похлопал каждого по плечу и
отвел их в спальню, высоко держа свечи.
Глава VIII
Мгла над могильниками
Спал Фродо без сновидений. Но под утро послышался ему – то ли во
сне, то ли наяву – нежный напев, словно осветивший изнутри серую завесу
дождя; завеса стала стеклянно-серебряной, медленно раздвинулась, и перед
ним открылась зеленая даль, озаренная солнцем.
Тут-то он и проснулся; а Том уже ходил и свистал, будто целое дерево,
полное птичьих гнезд; и солнце показалось из-за холма, брызнув в
открытые окна. Снаружи все было зеленое и отливало бледным золотом.
Завтракали они снова одни, болтая что на язык взбредет, готовясь
распрощаться; а на сердце была тяжесть, хоть утро – чистое, мягкое, голубое – манило их в путь. Пони только что не прыгали: бодрые, резвые.
Том вышел на крыльцо, помахал шляпой и потанцевал – в объяснение, что
время не ждет. Хоббиты со вздохом пустились в путь петлистой тропою и у
крутого склона спешились, но Фродо вдруг застыл в нерешительности.
– А Золотинка-то! – воскликнул он. – А красавица-то наша, осиянная
изумрудным блеском! С нею мы же не попрощались, мы же ее с вечера не
видели!
Он бы даже и назад повернул, но вдруг до них донесся переливчато-
нежный оклик. Золотинка стояла на высоком гребне, стояла и звала их; ее
волосы струились на ветру и сеяли солнечный свет. С росистой травы из-
под ее танцующих ног вспрыгивали яркие зайчики.
Они поспешили вверх по склону последнего тамошнего холма и,
запыхавшись, столпились вокруг нее. И склонились перед нею; но она
повела рукой, приглашая их оглядеться; и оттуда, с вершины, увидели они
утреннюю землю. Дали распахнулись, точно и не было тяжкой мути,
застилавшей мир, когда они стояли на верхней проплешине Вековечного
Леса: она и сейчас виднелась, бледно-зеленая в оправе темных крон. И
громоздились
лесистые
кручи,
зеленые,
желтые,
красно-золотые,
расцвеченные солнцем и скрывавшие дальнюю долину Брендидуима. На
юге источала слюдяной отблеск Ветлянка – там, где Главная река
Хоббитании широким броском уносила свои воды в неведомые края.
Ступенями нисходили на север, в смутную, неверную даль, серо-зеленые и
буроватые всхолмья. На востоке высились курган за курганом, озаренные
ранним солнцем, исчезавшие в дымчатой, млечной голубизне; и подсказкой
не то странной памяти, не то древних преданий угадывались за ними
далекие вершины гор.