– Говори! – сказал Фродо. – Это друг Гэндальфа. Потом объясню.
– Вроде бы к Тракту, – продолжал Мерри. – Я как раз и решил
проследить, только не знал, за кем или за чем, свернул в проулок и дошел
до последнего придорожного дома.
– Да ты храбрец, – заметил Бродяжник, не без удивления поглядев на
Мерри. – Однако это было очень безрассудно.
– Ни особой храбрости, ни безрассудства от меня не потребовалось, –
возразил Мерри. – Я шел будто не по своей воле: тянуло, и все тут. Куда –
не знаю; но вдруг я как бы опомнился – и услышал почти рядом два голоса.
Один шепелявил с каким-то присвистом, а в ответ ему раздавалось
невнятное бормотанье. Я ничего не разобрал: ближе подойти не смел, а
убежать – ноги не слушались. Стою, дрожу, насилу-то повернулся к ним
спиной и хотел было припуститься опрометью, как вдруг сзади
надвинулась жуть, и я… упал, наверно.
– Я его нашел, сударь, – пояснил Ноб. – Господин Наркисс выслал
меня поискать с фонарем – ну, я сначала к Западным Воротам, потом к
Южным; смотрю – возле самого дома Бита Осинника, у забора, что-то
неладно: вроде двое склонились над третьим, хотят его уволочь. Я:
«Караул!» – и туда, подбегаю – никого, только вот господин Брендизайк
лежит, будто уснул прямо на дороге. Я уж его тряс-тряс, насилу-то он
оклемался и бормочет дурным шепотом: «Я, – говорит, – ровно утонул и на
дне лежу», а сам не двигается. Я туда-сюда; что делать? А он вдруг как
вскочит – и стрелой в «Пони», знай поспевай за ним.
– Наверно, все так и было, – сказал Мерри, – я, правда, не помню, что
я там нес, хотя сон был страшнее смерти; впрочем, сна тоже не помню, и на
том спасибо. Точно меня куда-то затянули.
– Едва не затянули, – уточнил Бродяжник. – В замогильный мрак.
Должно быть, Всадники оставили где-то своих коней и пробрались в
Пригорье Южными Воротами. От Осинника они знают все последние
новости; косоглазый южанин тоже наверняка шпион. Веселая у нас будет
ночка.
– А что? – спросил Мерри. – Нападут на трактир?
– Это вряд ли, – сказал Бродяжник. – Не все еще подоспели; да и не
так они действуют. Им нужна глушь и темень; а большой дом, суматоха, огни, куча народу – нет, это им незачем: путь-то у нас еще долгий, время
есть. Сами не нападут, но подручных у них здесь хватит – одни помогут
охотно, другие от страха. Тот же Осинник, пяток южан, да и привратник
Горри. Всадники в понедельник с ним поговорили на моих глазах; когда
отъехали, он был белый, как стена, и колени тряслись.
– Стало быть, кругом враги, – сказал Фродо. – Что делать?
– Спать здесь, по спальням не расходиться! Они уж наверняка
проведали, где ваши спальни – круглые окна на север, почти вровень с
землею. Останемся здесь, окна закроем ставнями, дверь запрем на все
засовы. Сейчас мы с Нобом сходим принесем ваши пожитки.
Он отлучился, и Фродо наспех рассказал Мерри обо всем, что
произошло за вечер. Когда Бродяжник и Ноб вернулись, Мерри размышлял
над письмом Гэндальфа.
– Значит, так, господа гости, – сказал Ноб, – я там взворошил ваши
постели и положил в каждую по диванному валику, с вашего позволения.
Еще бурое такое шерстяное покрывало подвернул – очень вышло похоже на