Тьфу! – Он снова изрыгнул жирный плевок.
Сэм обернулся.
– А ты, Осинник, – сказал он, – спрячь-ка лучше свою поганую харю, а
то ведь знаешь, что бывает! – Половина большого яблока с маху угодила
Биту в нос; он мигом исчез и разразился из-под забора запоздалой руганью.
– Вкусное было яблоко, – со вздохом заметил Сэм.
Деревня кончилась. Сопровождавшие их дети и зеваки отстали и
побрели назад, к Южным Воротам. Лиги две-три путники шли по Тракту, петлявшему направо и налево; потом дорога пошла под уклон, прорезая
густой лес. Бурое Пригорье высилось позади; они свернули к северу узкой,
еле заметной тропкой.
– Тут-то мы и скроемся от посторонних глаз, – сказал Бродяжник.
– Только не кратким путем, – усомнился Пин. – А то мы раз пошли
наискосок через лес, так потом еле выбрались.
– Тогда меня с вами не было, – усмехнулся Бродяжник. – У меня все
косые пути ведут прямиком куда надо.
Он еще раз оглядел пустой Тракт и углубился в кустистый пролесок,
сделав знак быстро следовать за ним.
Здешних мест они не знали и оценить его замысел не могли: ясно было
только, что он собрался сперва держать путь на Четбор (или по-
старинному: Арчет), но оставить его по левую руку, потом резко свернуть к
востоку и Глухоманьем идти на Заверть. Так они срезали огромную
излучину Тракта, который далеко стороной обходил Комариные Топи. Но
зато и попадали в самые Топи, а как их Бродяжник описывал, так это, как
говорится, спасибо за новости.
Ну а пока что идти было в охотку. Когда бы не давешние ночные
тревоги, так и вообще бы лучше некуда. Мягко сияло солнце, пригревало и
не жарило. Лес в долине был еще весь в многоцветной листве, мирный и
пышный. Бродяжник уверенно вел их запутанными тропами, из которых
они сами нипочем бы не сумели выбрать нужную. А он еще вдобавок
хитрил и петлял, чтобы сбить погоню со следу.
– Осинник высмотрит, конечно, где мы свернули с дороги, – сказал
он, – однако за нами не пойдет, просто подскажет кое-кому. Он тут неплохо
знает все тропы, хоть и хуже меня. А те, кому он подскажет, наверняка
неподалеку. Пусть они думают, что мы пошли прямо на Арчет, нам того и
надо.
Бродяжник ли так их вел или еще почему-нибудь, но погони не было:
замечали путников разве что птицы, лисы да шустрые белки. Они
заночевали в лесу, а утром тихо-мирно продолжили путь. Из лесу они
выглянули только на третий день, выглянули и спрятались. Пригорянские
угодья они миновали – теперь начинались Комариные Топи.
Под ногами чавкало, следы наполнялись мутной водой; из осоки и
камышей выпархивали мелкие птахи. Сначала хоббиты шли бодро и
уверенно, потом стали прыгать, оскользаясь, с кочки на кочку. Здесь даже
Следопыты пути не знали: как повезет. На них напустилась мошкара: она
гудела над головой, заползала в волосы, забиралась в рукава, в штанины – и
впивалась, кусала, жалила.
– Да этак меня просто съедят! – не выдержал Пин. – Это уж не Топи
Комариные, а какое-то комариное Царство.
– А ежели, скажем, хоббита поблизости нет, то из кого же они, гады, кровь пьют? – полюбопытствовал Сэм, ожесточенно хлопая себя по шее.