терялась в затхлых топях, и шли берегом, покуда не стемнело. Тогда они
наконец остановились и устроились на ночь близ чахлого ольшаника у
берега реки. В мутном небе над ними нависали мрачные, безлесные
взгорья. Они караулили посменно, а Бродяжник, похоже, и вовсе не спал.
Луна убывала, и после полуночи холодный серый свет заливал
окрестность.
Вышли с первым лучом солнца. Воздух был студеный, небо – бледно-
голубое. Хоббиты чувствовали, что отдохнули, несмотря на полубессонную
ночь. Они уже привыкли к долгим переходам и скудному рациону;
в Хоббитании просто не поверили бы, что можно обходиться почти без еды.
А Пин сказал, что Фродо все равно раздобрел чуть ли не вдвое.
– Какое там раздобрел, – вздохнул Фродо, прокалывая новую дырочку
в ремне, – от меня уже вообще ничего не осталось. Если так дальше пойдет,
то я, чего доброго, стану привидением.
– Не надо об этом к ночи! – неожиданно резко оборвал их Бродяжник.
Горы надвинулись, угрюмо и неуверенно, то вздымаясь на тысячу с
лишним футов, то сходя на нет и ложбинами пропуская путников на восток.
И всюду виднелись поросшие травой серо-зеленые останки древних стен и
плотин, а кое-где руины старинных каменных построек. Ночью они
подошли к западным склонам; там и заночевали. Настала ночь на пятое
октября: шесть суток, как они покинули Пригорье.
А утром и тропа каким-то чудом обнаружилась, давно уж ее видно не
было. Они свернули по ней направо и пошли к югу. Хитрая была тропа: она
ровно таилась и от горных наблюдателей, и от соглядатаев снизу. Ныряла
во всякую ложбину, пряталась под кручами, виляла меж валунов или
тянулась под прикрытием камней, которые скрывали путников, точно
высокие, надежные стены.
– Кто, интересно, проложил эту тропу? – полюбопытствовал Мерри,
когда они углубились в очередной каменный проход. – Не слишком-то мне
здесь нравится: напоминает Волглый Лог. На Заверти есть могильники?
– Нету, – отвечал Бродяжник. – Дунаданцы на Буреломном Угорье не
жили, а лишь держали оборону от чародейской напасти из Ангмара. Затем
и была проложена эта тропа – скрытый подход к вершине. Когда-то на
Заверти высилась дозорная башня под названьем Амон-Сул, или, на
всеобщем языке, Ветрогорная. Враги сожгли и разрушили ее до основания,
остался только неровный каменный круг, словно венец над взлобьем
древней горы. А башня была высокая и горделивая; во дни Последнего
Союза на ней стоял сам Элендил, поджидая Гил-Гэлада.
Хоббиты искоса поглядывали на Бродяжника. Видно, ему были
ведомы не только потаенные пути, но и старинные были.
– А кто такой Гил-Гэлад? – спросил Мерри, но Бродяжник не отвечал:
он задумался.
Ответил негромкий голос:
Гил-Гэлад, светлый государь,
Последний всеэльфийский царь,
Хотел навеки превозмочь
Нависшую над миром ночь.
Сиял, как солнце, щит в ночи,
Ломались черные мечи,