полюбил… хотя он, конечно же, странный человек, а временами казался
нам просто зловещим. Но знаешь? – он часто напоминал мне тебя. Скажи,
неужели у Большого Народа не редкость такие люди, как Бродяжник? Я-то
считал, что они просто большие – большие, грубоватые и не слишком
умные: добрые, бестолковые, вроде Лавра Наркисса, или глупые, но
опасные, вроде Бита Осинника. Ведь у нас, в Хоббитании, людей почти нет,
и мы встречаем их только в Пригорье.
– Вы и пригорян очень плохо знаете, если ты считаешь Лавра
бестолковым, – мимолетно усмехнувшись, заметил Гэндальф. – Язык у
него работает проворней, чем голова, но по-своему он очень толковый, не
сомневайся. Ему свои выгоды ясно видны, даже сквозь три кирпичных
стены – есть такое пригорянское присловье. Но в Средиземье редко
встречаются люди, подобные Арагорну, сыну Арахорна. Рыцарей из
Заморья почти не осталось. И возможно, в Великой Войне за Кольцо
погибнут последние соплеменники Арагорна.
– Ты хочешь сказать, что предки Бродяжника – это и есть Рыцари из
Заморья? – не веря своим ушам, воскликнул Фродо. – Значит, их род до сих
пор не угас? А ведь я считал его просто бродягой.
– Бродягой?! – гневно переспросил Гэндальф. – Так знай же:
дунаданцы – северные потомки великого племени Западных Рыцарей. В
прошлом они мне иногда помогали, а в будущем нам всем понадобится их
помощь: мы благополучно добрались до Раздола, но Кольцу суждено
упокоиться не здесь.
– Видимо, так, – согласился Фродо. – Но я-то думал – попасть бы
сюда… и надеялся, что дальше мне идти не придется. Месяц я провел на
чужбине, в пути – и этого для меня совершенно достаточно. Теперь мне
хочется как следует отдохнуть. – Фродо умолк и закрыл глаза. Ho, немного
помолчав, заговорил снова: – Я тут подсчитывал, и у меня получается, что
сегодня только двадцать первое октября. Потому что мы вышли к
Переправе двадцатого.
– Хватит, – сказал Гэндальф, – тебе вредно утомляться. Элронд был
прав… А как твое плечо?
– Не знаю, – ответил Фродо. – Вроде бы никак. – Он пошевелился. – И
рука вроде двигается. Наверно, я уже совсем поправился. И она уже не
холодная, – добавил хоббит, дотронувшись правой рукой до левой.
– Превосходно, – сказал Гэндальф. – Ты быстро выздоравливаешь.
Скоро Элронд разрешит тебе встать – все эти дни он врачевал твою рану…
– Дни? – удивленно перебил его Фродо.
– Ты лежал здесь три дня и четыре ночи. Эльфы принесли тебя
двадцатого, под вечер, а уснул ты, так и не придя в сознание. Ну, и сейчас
тебе, естественно, кажется, что сегодня только двадцать первое октября.
Мы очень тревожились, а твой верный Сэм не отходил от тебя ни ночью, ни
днем – разве что исполнял поручения Элронда. Элронд искусный и
опытный целитель, но оружие Врага беспощадно и смертоносно. Я
подозревал, что обломок клинка остался в твоей зарубцевавшейся ране, и,
по правде сказать, не слишком надеялся, что его удастся обнаружить и
вынуть. Элронд нащупал этот гибельный обломок только вчера – он уже
ушел глубоко и с холодной неотвратимостью приближался к сердцу.
Фродо вспомнил зазубренный нож, исчезающий в руке Бродяжника, и