есть охота.
С этими словами он подошел к Фродо.
– Видимо, песня превзошла мои ожидания, – с невольной гордостью
сказал он племяннику. – Они редко просят о повторном исполнении. Но, так или этак, свое я сделал. Ну а тебе удалось догадаться?
– Я даже и не пробовал, – улыбнулся Фродо.
– Да и незачем, – сказал Бильбо. – В песне все мое. Дунадан
предложил мне только смарагд. Ему это почему-то показалось важно. А
может, он решил, что я не справился с песней… или уж если взялся в доме
у Элронда за создание песни про Эарендила, то это целиком и полностью
мое дело. Ну, и тут он, пожалуй, прав.
– Видимо, так, – согласился Фродо. – Но я не смог оценить твою
песню. Перед тем как ты начал петь, я уснул, и мне показалось, что это не
песня, а просто продолжение моих сновидений. Я узнал твой голос только
под конец.
– Да, для хоббита песни эльфов чересчур сладкозвучны, – согласился
Бильбо. – Но, пожив среди них, к этому привыкаешь. Хотя я должен тебе
сказать, что эльфы никогда не пресыщаются музыкой, как будто это
хорошая еда. Знаешь, давай-ка уйдем отсюда, чтоб нам не мешали
спокойно поговорить.
– А это не оскорбит их? – забеспокоился Фродо.
– Нисколько, – успокоил племянника Бильбо. – Здесь никого насильно
не держат: приходи и уходи, когда пожелаешь, только не мешай радоваться
другим.
Хоббиты встали и, стараясь не шуметь, начали пробираться к выходу
из зала. Сэма они решили не будить – он спал с блаженной улыбкой на
лице. У выхода Фродо грустно оглянулся, и, хотя его радовал предстоящий
разговор, он понял, что не хочет отсюда уходить – здесь было удивительно
спокойно и уютно. В это время послышалась новая песня:
А Элберет Гилтониэль
Сереврен ренна мириэль
А мэрель эглер Элленас!
На-кэард раллан дириэль
А галадреммин эннорас,
Фаруилос, ле линнатон
Нэф аэр, си нэф азарон!
На пороге Фродо еще раз оглянулся. Элронд неподвижно сидел в
своем кресле, и отблески огня, словно солнечные блики, золотили его
спокойное лицо. Рядом с Элрондом сидела Арвен, а возле нее стоял
Арагорн, и это немного удивило Фродо. Под расстегнутым плащом с
откинутым капюшоном на груди у Арагорна серебрилась звезда,
оттененная тускло мерцающей кольчугой. Он о чем-то беседовал с Арвен, и
в то мгновение, когда Фродо отворачивался, она посмотрела прямо на него
– этот взгляд хоббит запомнил навеки. Он стоял, зачарованный взглядом
Арвен, а слова песни, сливаясь с музыкой, звучали, как звонкое журчание
родника…
– Пойдем, – нетерпеливо позвал его Бильбо. – Они будут петь еще
очень долго, и после этой песни, про Элберет, запоют о своей
Благословенной Земле.
Хоббиты осторожно притворили дверь и отправились в маленькую