– И потом – дальше, – ответил Гэндальф, – к концу путешествия… в
конце концов. Не будем загадывать далеко вперед. Нам удалось дойти до
Остранны – но это лишь первый шажок к победе. Мы остановимся тут на
сутки: Остранна славится целебным климатом, а нам не мешает набраться
сил. Край, где некогда жили эльфы, необычайно долго остается целебным,
его нелегко отравить лиходейством.
– Правильно, – поддержал Гэндальфа Леголас. – Но для нас, исконно
лесных жителей, эльфы Остранны были странным народом, и я уже не
чувствую здесь их следов: деревья и травы мертво молчат. Хотя… –
Леголас на мгновение замер, – …да, камни еще помнят о них. Слышите?
Слышите жалобы камней? Они огранили нас, навек сохранили нас, вдохнули
в нас жизнь и навеки ушли. Они ушли навеки, – сказал Леголас. – Давно
нашли Вековечную Гавань.
Но путники слышали только шум ветра.
В лощине, укрытой зарослями падуба, путники развели небольшой
костер, и на этот раз их завтрак-ужин не показался им скудным, унылым и
безвкусным. Они не торопились улечься спать, потому что им предстоял
целый день отдыха и долгая ночь спокойного сна, а потом – бестревожная,
полновесная дневка. Лишь одному Арагорну было неспокойно. После еды
он поднялся на холм, долго смотрел на далекие горы и очень настороженно
к чему-то прислушивался. Потом, снова подойдя к лощине, он недоуменно
глянул на спутников, словно бы удивляясь их веселой беспечности.
– В чем дело, Бродяжник? – спросил его Мерри. – Неужели тебе чего-
нибудь не хватает? Может, ты соскучился по восточному ветру?
– Пока еще нет, – усмехнулся Арагорн. – Но кое-чего мне
действительно не хватает. Я бывал в Остранне и зимой, и летом. Здесь нет
охотников, ибо нет жителей, поэтому всегда было много птиц и всяких
мелких безобидных зверюшек. А сейчас весь этот край будто вымер. Я
чувствую, что вокруг – на многие лиги! – нет ни одного живого существа.
И мне хотелось бы понять – почему.
– Это и правда не совсем понятно, – согласился Гэндальф. Но потом
добавил: – А может, мы и распугали всю живность?
– Мы ведь не охотимся, – возразил Арагорн. – Но мне всегда было
спокойно в Остранне. А сейчас я постоянно ощущаю тревогу.
– Значит, нам нужно быть начеку, – сразу же посерьезнев, заметил
Гэндальф. – Если с тобой путешествует Следопыт, да не просто Следопыт,
а сам Арагорн, надобно верить его ощущениям. Потише, друзья, – сказал
он хоббитам. – И давайте-ка сразу выставим часового.
В тот день первым часовым был Сэм. Все остальные спокойно уснули,
но Арагорн, видимо, не собирался спать. Едва разговоры путников
прекратились, настала тяжкая, тревожная тишина – ее почувствовал даже
Сэм. Ясно слышалось дыхание спящих; а когда пони переставил ногу,
раздался поразительно громкий стук. Стоило Сэму немного пошевелиться,
и он слышал похрустывание собственных суставов. На небе не было ни
единого облачка; солнце медленно всползало все выше; мертвая тишина
углублялась и крепла. Потом на юге, в безоблачном небе, появилось какое-
то темное пятнышко, напоминающее крохотную черную тучку; ветра не
было, но пятнышко приближалось.
– Что это? На облако вроде бы не похоже, – шепотом сказал Арагорну