Фродо присмотрелся к утесам внимательней и увидел, что это вовсе не
утесы, а искусно вырубленные в камне фигуры; но их уже разрушило
неумолимое время. Отряд двигался к югу всю ночь. Под утро, в сером
предрассветном сумраке, Фродо случайно глянул на небо и заметил, а
точнее, лишь смутно ощутил, как над ними пронеслась бесшумная тень,
стершая с небосвода – всего лишь на мгновение – веселые искорки звезд.
Фродо вздрогнул.
– Ты сейчас ничего не заметил в небе? – еле слышным шепотом
спросил он Гэндальфа, шагавшего с Арагорном впереди Отряда.
– Заметить не заметил, но почувствовал, – сказал Гэндальф. – На
секунду стало как будто темней. Наверно, надо нами проплыло облачко.
– Очень уж быстро оно проплыло, – ни к кому не обращаясь,
пробормотал Арагорн. – Особенно для такой безветренной погоды…
Больше ночью ничего не случилось. Рассвет был ясный и солнечный,
но прохладный; ветер опять подувал с востока.
Еще две ночи шел Отряд к Мглистому; извилистая дорога то
карабкалась на холм, то сбегала в ложбину, но было заметно, что она
постепенно поднимается все выше; и вот, когда кончилась вторая ночь, Отряд вплотную подступил к Баразинбару, или, как называли его эльфы, Карадрасу, – громадному пику со снежной вершиной и кроваво-красными
каменистыми склонами, на которых не было ни лесов, ни лугов.
Зачинался пасмурный и холодный рассвет; серые тучи закрывали
солнце; ветер дул теперь с северо-востока. Гэндальф повернулся лицом к
ветру, потянул носом и сказал Арагорну:
– Зима нагоняет нас. Горы на севере покрыты снегом почти до
подножия. Послезавтра мы поднимемся к Багровым Воротам, и там нас,
возможно, заметят соглядатаи; но самым опасным и коварным врагом,
весьма вероятно, окажется погода. Так какой же путь ты выбрал бы,
Арагорн?
Фродо, случайно уловивший эти слова, понял, что слышит
продолжение разговора, который начался гораздо раньше.
– Я думаю, ты знаешь не хуже меня, что любой путь к затененным
землям гибельно опасен, – ответил Арагорн. – Но мы должны одолеть этот
путь, а значит, нам надо добраться до Андуина. На юге Мглистый
перевалить невозможно, пока не выйдешь к Ристанийской равнине. Ты сам
поведал о предательстве Сарумана. Так откуда нам знать, не пала ли
Ристания? Нет, к ристанийцам идти нельзя, а поэтому придется штурмовать
перевал.
– Ты забыл, – сказал Гэндальф, – что есть еще один путь,
неизведанный и темный, но, по-моему, проходимый: тот путь, о котором мы
уже говорили.
– И больше я о нем говорить не хочу, – отрезал Арагорн. Но, помолчав,
добавил: – И не буду… пока окончательно не уверюсь, что другие пути
совершенно непроходимы.
– Нам надо решить, куда мы пойдем, сегодня же, – напомнил Арагорну
Гэндальф.
– Хорошо, я согласен, – сказал Арагорн. – Давай обсудим все это еще
раз, когда настанет время выходить.
Вечером, пока их спутники ели, Арагорн с Гэндальфом отошли в
сторону и принялись вполголоса о чем-то совещаться, посматривая на
глыбу Багрового Рога. Его крутые скалистые склоны были бесплодно