– Ночь-то на исходе, – пробормотал Гимли, – да в такое ненастье и
рассвета не заметишь.
Боромир немного отступил от костра.
– Буран стихает, – объявил он. – Да и ветер как будто начал
выдыхаться.
Фродо утомленно смотрел в костер; из черной тьмы выпархивали
снежинки, вспыхивали, словно серебряные звездочки, и тут же гасли,
растаяв над пламенем; а вокруг неумолчно завывал ветер и клубилась
беспросветная метельная мгла. Фродо сонно закрыл глаза, покачнулся,
разлепил отяжелевшие веки – и вдруг заметил, что ветер умолк, а над
холмиком слабо золотящихся углей лениво кружится лишь несколько
снежинок. Он поднял голову и увидел, что на востоке черное небо слегка
посветлело.
Сеющийся сквозь серые тучи рассвет открыл глазам измученных
путников немые, в саване снегов, горы. Внизу горбились глубокие сугробы,
и под ними угадывалась извилистая тропинка, но вверху тяжелые снеговые
тучи, угрожающие путникам новой метелью, плотно занавесили седловину
перевала.
– Баразинбар не смирился, – проговорил Гимли. – Если мы осмелимся
идти вперед, он снова обрушит на нас буран. Надо возвращаться, и как
можно скорей.
Все понимали, что надо возвращаться. Но как? В нескольких шагах от
карниза на тропе громоздились такие сугробы, что хоббиты утонули бы в
них с головой. Да и на карнизе, где стояли путники, возвышались холмы
снеговых заносов – а ведь карниз прикрывала от ветра стена!
– Гэндальф расчистит невысокликам путь своим огненным Жезлом, –
сказал Леголас. Буран ничуть не встревожил эльфа, и он, один из всего
Отряда, сохранил до утра хорошее настроение.
– Или Леголас слетает на небо, – откликнулся Гэндальф, – и разгонит
тучи, чтоб солнце растопило для Отряда снег. Мой Жезл – не печка, –
добавил он, – а снег, по несчастью, невозможно испепелить.
– Не сумеет умный – осилит сильный, – вмешался Боромир, – так у нас
говорят. Буран начался, – продолжал гондорец, – когда мы обогнули вон тот
утес, – он указал на большую скалу, которая заслоняла от путников
тропку, – до нее отсюда пол-лиги, не больше. И вот, если самый сильный из
нас осилит дорогу к этому утесу, оттуда мы все спустимся без труда.
– Надо попробовать, – сказал Арагорн. – Уж вдвоем-то мы одолеем
пол-лиги.
Арагорн был самым рослым в Отряде, но Боромир казался крепче.
Они отправились, Боромир – впереди; кое-где снег доходил ему до плеч, и
он врезался в него, словно плуг – или как очень усталый пловец.
Леголас, улыбаясь, глядел на людей; потом повернулся к магу и
воскликнул:
– Да поможет уму и силе искусность!
А потом проворно зашагал по снегу, и Фродо заметил – как бы
впервые, хотя он знал об этом и раньше, – что у эльфа не было тяжелых
башмаков, которыми снабдили Хранителей в Имладрисе; а легкие
эльфийские туфли Леголаса почти не оставляли на снегу следов.
– До свидания! – весело крикнул он Гэндальфу. – Я постараюсь