серебристая кора) не теряют осенью густой листвы: она становится ярко-
золотой и держится на ветках до прихода весны. Весною прошлогодняя
листва опадает, устилая лесные поляны золотом, а на ветках, одновременно
с новыми листьями, распускаются золотисто-желтые цветы, наполняющие
воздух медовым благоуханием. Так повествуют древние легенды – я-то ни
разу не был в Лориэне. Хотелось бы мне побывать там весной!
– Там и зимой неплохо побывать, – обронил Арагорн. – Но Лориэн
далеко. А сейчас нам надо уйти от Мории, поэтому прибавьте-ка шагу, друзья.
Арагорн размашисто шагал вперед, и Сэм с Фродо начали отставать.
Они весь день ничего не ели. У Сэма от ссадины, оставленной ятаганом, поднялся жар и кружилась голова; а вместе с тем после жаркой Мории его
прохватывала на ветру дрожь – даром что в небе сияло солнце. Фродо
хрипло и часто дышал; каждый шаг давался ему с трудом.
Через полчаса, посмотрев назад и увидев, что хоббиты очень отстали,
Леголас тревожно окликнул Арагорна. Тот оглянулся и подбежал к
отставшим. Следом за ним вернулся и Боромир. Остальные Хранители
сразу остановились.
– Простите, друзья, – сказал Арагорн. – Сегодня так много всего
случилось и я так спешил увести вас от Мории, что про ваши-то раны
совсем забыл. Да вы и сами-то хороши – не напомнили! Конечно же, нам
надо было задержаться и первым делом осмотреть ваши раны!.. Ну а
теперь чуть-чуть потерпите. Впереди есть удобное для привала место, и
там уж я сделаю все, что смогу. Давай-ка, Боромир, понесем их на руках!
Вскоре путники увидели ручей, с тихим журчанием впадающий в
Серебрянку. А потом, перекатившись через черный порог, Серебрянка
разливалась широкой заводью, которую обступили разлапистые пихты с
плотным подлеском из колючей ежевики. Арагорн продрался сквозь
колючие кусты и вышел на маленькую прибрежную поляну, поросшую
голубикой и затененную пихтами. Здесь устроили короткий привал. Солнце
начинало клониться к западу, а они одолели только несколько лиг, и орки
без труда могли их настигнуть…
Пока Хранители собирали сушняк, разводили костер и кипятили воду,
Арагорн осматривал раны хоббитов. Ссадина Сэма была неглубокой, но
она почему-то до сих пор кровоточила, и Арагорн с беспокойством
склонился над Сэмом. Однако осмотр его явно обрадовал.
– Тебе повезло, – сказал он Сэму. – Многие расплачивались гораздо
серьезней за своего первого убитого орка. Ты был ранен чистым клинком.
А орки нередко мажут ятаганы очень сильными и зловредными ядами. Эту-
то ранку мы быстро залечим. – Арагорн порылся в вещевом мешке и достал
пригоршню засохших листьев. – Это листья целемы, – объяснил он, – я
нарвал их неподалеку от горы Заверть. Сухие, они действуют слабее, чем
свежие, но твою-то ссадину, думаю, исцелят. Положи их в кипяток, а когда
он остынет, промой рану и осторожно вытри. Ну, теперь твоя очередь, Фродо.
– Мне уже лучше, – объявил хоббит, не давая Арагорну расстегнуть на
нем плащ. – Я просто устал и очень проголодался – отдых и еда меня
полностью вылечат.
– Оказаться между молотом и наковальней – не шутка, – усмехнулся
Арагорн и серьезно добавил: – А вдруг у тебя переломаны ребра? Нет уж,
ты не противься осмотру! – Он бережно снял с Фродо плащ, рубашку…
недоуменно нахмурился, а потом рассмеялся. Кольчуга мерцала, как