Но засыпает серый прах
Следы ее шагов:
Ушла – и сгинула в горах,
Когда у берегов
За цепью золотистых скал,
Где жарок небоскат,
Ее корабль эльфийский ждал —
Ждал много дней подряд.
Но тщетно ждали моряки
И Эмрос – рулевой;
Однажды ночью ветерки
Скрутились в грозовой,
Изодранный громами шквал,
И он взъярил отлив,
И вмиг корабль на юг угнал,
Едва не утопив.
И в клочьях пены штормовой
Лишь очертанья гор
Увидел утром рулевой,
И проклял он с тех пор
И вероломство кораблей,
И горечь перемен —
Удел бессмертных королей, —
И вечный Лориэн.
И, словно чайка в небесах,
Метнулся он за борт
И с ветром в светлых волосах
Поплыл, как лебедь, в порт,
Где южные закаты спят
И брезжится заря
Эльфийского пути назад
В Предвечные Края.
Но Запад и Восток молчат
О древнем короле,
И смог ли он доплыть назад,
Не знают на земле…
Голос у Леголаса нежданно пресекся.
– Дальше я петь не могу, – сказал он. – Это только часть нашей давней
песни, но остального я, к сожалению, на память не знаю. Песня очень
грустная: она рассказывает о том, как Кветлориэн затопила печаль, когда
морийцы, добывая мифрил, невольно разбудили злое лиходейство, а
Нимродэль погибла в Белых горах…
– Гномы не совершали никаких лиходейств! – перебив Леголаса,
воскликнул Гимли.
– Правильно, я и не сказал – совершили, – откликнулся эльф, – я сказал
– разбудили. Лиходейство бессильно перед Перворожденными, но, когда
оно проснулось, многие эльфы решили покинуть Кветлориэн – Лориэн
Цветущий на всеобщем языке, – и по дороге к Морю Нимродэль погибла…
Говорят, – помолчав, продолжал Леголас, – что Нимродэль, как и все