северными эльфами, но уже подступили к Раздолу вплотную, а Лориэн жил
так, будто зло еще не родилось.
Хранители без отдыха шагали за Хэлдаром, пока заметно
посвежевший ветер не принес им весть о наступлении вечера. Они поели и,
завернувшись в одеяла, спокойно уснули на мягкой лужайке, заслоненной
от северного ветра кустами, – Хэлдар не разрешил им снять повязки, так
что на дерево они влезть не могли, а про орков почему-то даже не
вспомнили. Наутро они снова пустились в путь и сделали привал только
после полудня. Поев, они уже собирались трогаться, как вдруг услышали
эльфийские голоса.
К северо-западным границам Леса двигался сильный заградительный
отряд, чтобы отразить нападение орков, если они снова сунутся в Лориэн;
некоторые вести, принесенные воинами, Хэлдар кратко пересказал
Хранителям. Орки, попытавшиеся их настичь, были уничтожены в Тайных
Чащобах; эльфы видели странное существо, вроде бы двуногое, но похожее
на зверя; поймать пришельца эльфам не удалось, а стрелять в него издали
они не хотели – вдруг это просто безобидный звереныш? – и пришелец
удрал вдоль реки на восток. Хранители удивились беспечности эльфов, но
Хэлдар объяснил им, что настоящие лиходеи решаются проникать в Лориэн
только ордами, а значит, пришелец был и правда зверенышем.
– Но главного вы еще не слышали, – сказал Хэлдар. – Владыки
Лориэна разрешили вам всем – даже гному! – идти с открытыми глазами.
Похоже, что они знают каждого из вас. Быть может, пока меня не было в
Лориэне, от Элронда прибыл новый гонец. – Гимли он первому снял
повязку. И, поклонившись, воскликнул: – Не гневайся, друг! С тех пор как
настали Черные Годы, ни один гном не бывал в Лориэне. Тебе оказана
высокая честь!
Вскоре сняли повязку и с Фродо. Он открыл глаза и взволнованно
огляделся. Хранители стояли на огромном лугу. Слева от них возвышался
холм, покрытый ярко-изумрудной травой. Холм венчала двойная диадема
из высоких и, видимо, древних деревьев, а в центре росло еще одно дерево,
громадное даже среди этих гигантов. Это был мэллорн – исполинский
ясень – с белой дэлонью в золотистой листве. Внутреннее кольцо
древесной диадемы образовывали тоже исполинские ясени, а внешнее –
неизвестные хоббитам деревья с необыкновенно стройными белыми
стволами и строго шарообразными кронами, но без листьев. Изумрудные
склоны округлого холма пестрели серебристыми, как зимние звезды, и
синими, словно крохотные омуты, цветами, а над холмом, в бездонной
голубизне неба, сияло ясное послеполуденное солнце.
– Перед вами Курган Горестной Скорби, – с печальной гордостью
проговорил Хэлдар. – Под ним, как утверждают наши предания, на месте
своего лориэнского жилища, похоронен первый властитель Лориэна – или,
по-вашему, Благословенного Края – Эмрос, переселившийся сюда из
Эльдара. Здесь даже в самые суровые зимы не увядают эльдарские всегда
живые цветы и шелестит о прошлом вечнозеленая трава. Отдохните, нам
остался один переход, вечером вы предстанете перед нашими Владыками.
* * *
Усталые Хранители прилегли на траву, но Фродо ошеломленно
озирался по сторонам, не в силах лечь или даже пошевелиться. Он смотрел