медленно приблизился ГЛАЗ. Обрамленный багровыми ресницами
пламени, тускло светящийся мертвенной желтизной, был он, однако,
напряженно-живым, а его зрачок – скважина в ничто – постоянно
пульсировал, то сужаясь, то расширяясь. Фродо с ужасом смотрел на Глаз,
не в силах вскрикнуть или пошевелиться.
Стеклянисто-глянцевое яблоко Глаза, иссеченное сетью кровавых
прожилок, ворочалось в тесной глазнице Зеркала, и Фродо, скованный
леденящим ужасом, понимал, что Глаз, обшаривая мир, силится разглядеть
и Хранителя Кольца, но, пока у него есть воля к сопротивлению, пока он
сам не захочет открыться, Глаз бессилен его обнаружить. Кольцо, ставшее
неимоверно тяжелым, туго натягивало тонкую цепочку, и шея хоббита
клонилась вниз, а вода в Зеркале кипела и клокотала.
– Осторожнее, мой друг. Не коснись воды, – мягко сказала Фродо
Галадриэль, и он отпрянул от черного кипятка, и Глаз, постепенно тускнея,
утонул, а в Зеркале отразились вечерние звезды. Фродо торопливо соскочил
с постамента и, все еще дрожа, посмотрел на Владычицу.
– Мне знакомо твое последнее видение, – проговорила она. – Не надо
пугаться. Но знай – не песни и лютни менестрелей и даже не стрелы
эльфийских воинов ограждают Лориэн от Черного Властелина. Ибо, когда
он думает об эльфах, мне открываются все его замыслы, и я могу их
вовремя обезвредить, а ему в мои мысли проникнуть не удается.
Владычица посмотрела на восток и как бы отстранила что-то левой
рукой, а правую медленно подняла к небу. Вечерняя Звезда, любимица
эльфов, светила столь ярко, что фигура Владычицы отбрасывала на землю
чуть заметную тень. В лощинке уже было по-ночному темно, но внезапно
ее словно молния озарила: на левой руке у Владычицы Лориэна
ослепительно сверкнуло золотое кольцо с овальным переливчато-
перламутровым самоцветом, и Фродо понял – или так показалось.
– Да, – спокойно подтвердила Галадриэль, хотя он ни слова не сказал
вслух. – Одно из Трех сохраняется в Лориэне. Мне доверено владеть
Нэином. Враг об этом не знает – пока. И от твоей удачи – или неудачи –
зависит судьба Благословенного Края. Ибо, если ты погибнешь в пути,
Магия Средиземья падет перед лиходейством, а если сумеешь исполнить
свой долг, мир подчинится всевластному Времени, а мы уйдем из
Благословенного Края или станем, как и вы, смертными, добровольно
сдавшись новому властелину, от которого не спасешь даже память о
прошлом.
Галадриэль умолкла; молчал и Фродо; потом он посмотрел ей в глаза и
спросил:
– А какую судьбу выбрала бы ты – если б тебе было дано выбирать?
– К сожалению, мне не дано выбирать, – печально ответила ему
Владычица. – Мы будем вечно вспоминать Лориэн – даже за Морем, в
Благословенной Земле, – и наша тоска никогда не смягчится. Однако ради
победы над Сауроном эльфы готовы отказаться от родины – поэтому мы и
приютили Хранителей: вы не в ответе за судьбу Лориэна… А если б я стала
мечтать о несбыточном, то мне захотелось бы, чтоб Вражье Кольцо навеки
сгинуло в Андуине Великом.
– Ты мудра, бесстрашна и справедлива, – сказал ей хоббит. – Хочешь, я
отдам тебе Вражье Кольцо? Его могущество – не по моим силам.