ушедшей жизни. Во всяком случае, так думают гномы. Для эльфов
прошлое вечно продолжается, и память у них – как живая жизнь; а мы
вспоминаем о том, что ушло, и наша память подернута холодком… – Гимли
умолк, а потом воскликнул: – Ладно, нечего себя травить. Разговорами
горю все равно не поможешь… и ледяной ванной, между прочим, тоже. А
нас вон вынесло на самую стремнину. – Он сел поудобнее, взялся за весла и
начал выгребать к западному берегу – туда, где виднелась лодка Арагорна.
Могучие, темные воды Андуина уносили Хранителей на юго-восток.
Здесь безраздельно властвовала зима. По берегам теснились голые деревья,
заслоняя от путников приречные земли. Теплый ветер из Лориэна утих, и
Андуин окутала стылая тишина. Не было слышно даже щебета птиц.
Потускневшее солнце скрылось за лесом, и на реку пали промозглые
сумерки, сменившиеся вскоре беззвездной ночью. Путники плыли у левого
берега; голые деревья, словно серые призраки, жадно тянули узловатые
корни к черной, глухо плещущейся воде. Фродо устало закрыл глаза, и его
сморила неспокойная дрема.
Глава IX
Великая Река
Проснулся Фродо на лесной поляне. Он был заботливо укутан в одеяло
и все же чувствовал, что очень продрог. Занималось холодное серое утро.
Поляну обступили высокие деревья, а где-то внизу шумела река.
Неподалеку Гимли разводил костерок.
Позавтракав, путники сразу отчалили; однако грести никому не
хотелось, и лодки спокойно плыли по течению. Впереди, куда бы они ни
свернули, путников ждали великие опасности; они были рады, что
Скалистый далеко, и отнюдь не спешили до него добраться. Зато они
совсем не тратили сил, и Арагорн решил, что не будет их торопить. Он
лишь следил, чтоб они плыли весь день, с раннего утра и до позднего
вечера, ибо опасался, что, пока они отдыхали, Властелин Мордора не сидел
сложа руки.
Прибрежные леса постепенно редели, а на третьи сутки исчезли
совсем. Восточный берег взбугрился холмами, которые простирались до
самого горизонта – бесформенные, бурые и совершенно безжизненные, –
ни птицы или зверя, ни деревца или кустика или хоть скалы, чтоб
отдохнуть глазу. Путники приплыли к Бурым Равнинам, тянувшимся вдоль
Андуина от Чародейских Дебрей до Приречного взгорья и Гиблых Болот.
Враг ли отравил их каким-нибудь лиходейством, выжег ли багровый
подземный огонь, или опустошила черная саранча – этого не знал даже
Арагорн; они издревле были мертвыми и пустынными.
Западный берег, тоже безлесный, закрывали густые заросли камыша –
его фиолетово-черные метелки шелестели на ветру печально и глухо. Когда
стена камыша обрывалась, Фродо видел холмистые луга, покрытые густой
и высокой травой, а за ними – полоску далекого леса и уступчатые контуры
Мглистого хребта.
В камышах слышались птичьи голоса; иногда над рекой пролетали
утки; а однажды путники заметили лебедей.
– Лебеди! – воскликнул Сэм. – Здоровущие!
– И черные, – мрачно добавил Арагорн.
– До чего же холодный и угрюмый край, – зябко поежившись,