спать, они всегда выставляли часового. Но ни один часовой Горлума не
видел. Может быть, он не подходил к ним близко, а может быть, попросту
отстал в пути – Хранители взялись наконец за весла. Плыли они быстрее,
чем прежде, и до восьмой ночи – без всяких происшествий.
Погода была холодной и пасмурной, ветер устойчиво дул с востока. К
вечеру небо немного расчищалось, и в разрывах туч появлялся месяц – еле
заметный серебристый серп.
А приречные земли опять изменились. Бурые, поросшие терновником
утесы подступали к Андуину с обеих сторон; за ними, громоздясь все выше
и выше, вставали уступчатые скалистые кряжи с черными провалами
глубоких ущелий; кое-где, вцепившись корнями в скалы, гнулись на ветру
корявые кедры, увитые цепкими стеблями плюща. Путники подходили к
Приречному взгорью, которое ристанийцы называли Привражьем: у этих
земель была недобрая слава.
Над скалами кружилось множество птиц; солнце, закрытое пеленой
облаков, уплывало за буро-багровые скалы; лежа под прикрытием
береговых утесов, Арагорн рассеянно поглядывал в небо и обдумывал, не
мог ли злоумышленный Горлум сообщить об Отряде Вражьим вассалам;
Хранители готовились рассаживаться по лодкам. Вдруг Арагорн поспешно
вскочил. Он увидел вдалеке громадную птицу, которая летела на юго-
восток.
– Послушай-ка, Леголас, – окликнул он эльфа, – как по-твоему, это не
орел?
– Орел, – всмотревшись, ответил эльф. – Хотел бы я знать, что он тут
делает? Ведь орлы гнездятся только в горах. А Приречное взгорье – это не
горы.
– До наступления темноты мы отчаливать не будем, – решительно
объявил Арагорн Хранителям.
К ночи восточный ветер утих. Андуин окутала безмолвная тьма.
Ущербный месяц едва светился, и тускло мерцали в тумане звезды. Сэм
недоверчиво рассматривал месяц.
– Странное дело, – сказал он Фродо. – Месяц ведь вроде бы везде один
– что здесь, в Глухоманье, что у нас, в Хоббитании. А вот получается, как
будто их два – над Лориэном свой собственный, а везде другой, – или я
совсем заплутался во времени. Помните, когда мы оказались у эльфов и в
первую ночь ночевали на дэлони, месяц уменьшался – рожками вправо, – и
жить ему оставалось не больше недели. Ну вот, а теперь мы ушли из
Лориэна и плыли семь дней, и вчера я смотрю – на небо карабкается
молоденький месяц, только что народившийся, рожками влево. Так
выходит, время-то стояло на месте? Не тридцать же дней мы гостили у
эльфов!
– Не знаю, – задумчиво отозвался Фродо. – Эльфы, по-моему, не
властны над временем – значит, оно все же движется в Лориэне; но и время
пока еще не властно над эльфами – поэтому его в Лориэне не замечаешь.
Могущество Владелицы Нэина велико…
– Говорить о Нэине за пределами Лориэна нельзя даже с самыми
близкими друзьями, даже со мной, – перебил его Арагорн. Он окинул берег
тревожным взглядом. Однако ничего тревожного не заметил и, посмотрев
на Сэма, коротко объяснил: – Пока мы жили в Благословенном Краю, месяц