вперлись в самый что ни на есть Вековечный Лес? Нашли местечко, нечего
сказать!
– Дело говоришь, папаша! – согласился Жихарь. – Ну, вообще-то
Брендизайки с Заячьих Холмов в самый что ни на есть Вековечный Лес не
вперлись, но что народ они чудной, это ты верно сказал. Плавают там
почем зря посередь реки – куда это годится? Ну, и само собой, беды-то
недолго ждать, помяни мое слово. И все ж таки господин Фродо – такого
хоббита поискать надо. Из себя вылитый господин Бильбо – но мало ли кто
на кого похож? Ясное дело, похож: отец тоже Торбинс. А вообще-то какой
был настоящий, правильный хоббит господин Дрого Торбинс: ну ничего
про него не скажешь, кроме того, что утонул!
– Утонул? – удивились несколько слушателей. Они слыхивали,
конечно, и об этом, и о многом другом; но хоббиты – большие любители
семейных историй, и эту историю готовы были в который раз выслушать
заново.
– Говорят, вроде бы так, – сказал Жихарь. – Тут в чем дело: господин
Дрого, он женился на бедняжке барышне Примуле Брендизайк. Она
приходилась господину Бильбо прямой двоюродной сестрой с материнской
стороны (а мать ее была младшенькая у тогдашнего Нашего Крола); ну а
сам господин Дрого, он был четвероюродный. Вот и получилось; что
господин Фродо и тебе двоюродный, и тебе, пожалуйста, почти что прямой
родственник, с той и с этой стороны, как говорится, куда ни кинь. Господин
Дрого, он состоял в Хороминах при тесте, при тогдашнем, это, Правителе,
ну, Горбадок Брендизайк, тоже ой-ой-ой любил поесть, а тот-то взял и
поехал, видали дело, на дощанике поперек Брендидуима, стало быть, они с
женой и потонули, а господин Фродо, бедняга, остался сиротой, вот оно как
было-то.
– Слыхал я, что они покушали и поехали погулять под луной в лунном
свете, – сказал старый Сдубень, – а Дрого был покушавши, тяжелый, вот
лодку и потопил.
– А я слыхал, что она его спихнула, а он ее потянул за собой, – сказал
Пескунс, здешний мельник.
– Ты, Пескунс, не про все ври, про что слышал, – посоветовал Жихарь,
который мельника недолюбливал. – Ишь ты, пошел чесать языком:
спихнула, потянул. Там лодки, дощаники-то, такие, что и не хочешь, а
опрокинешься, и тянуть не надо. Словом, вот и остался Фродо сиротой, как
у них говорится, на мели: один как перст, а кругом эти ихние, которые в
Хороминах. Крольчатник, да и только. У старика Горбадока там всегда
сотни две родственников живут, не меньше. Господин Бильбо думал бы
думал, лучше бы не придумал, чем забрать оттуда парня, чтоб жил, как
полагается.
Ну а Лякошель-Торбинсам все это дело, конечно, поперек жизни. Они-
то собрались захапать Торбу, еще когда он ушел с гномами и говорили, будто сгинул. А он-то вернулся, их выгнал и давай себе жить-поживать, живет не старится, и здоровье никуда не девается. А тут еще, здрасьте
пожалуйста, наследничек, и все бумаги в полном порядке, это будьте
уверены. Нет, не видать Лякошель-Торбинсам Торбы как своих ушей, лишь
бы они только своих ушей не увидели.
– Денег там, я слышал, говорили, уймища запрятана, – сказал чужак,
проезжий из Землеройска в Западный удел. – Круча ваша, говорят, сверху
вся изрыта, и каждый подземный ход прямо заставлен сундуками с