этом понимаю, – северные орки, с Мглистых гор. А есть и такие, что
совсем невесть откуда. Да и снаряжены по-особому.
Среди мертвецов простерлись четыре крупных гоблина – смуглые,
косоглазые, толстоногие, большерукие. При них были короткие широкие
мечи, а не кривые ятаганы, какими рубятся орки, и луки из тиса, длиной и
выгибом хоть бы и человеку впору. Щиты их носили незнакомую эмблему:
малая белая длань на черном поле; над наличниками блистала светлая
насечка: руническое «С».
– Такого я прежде не видывал, – признался Арагорн. – Что бы это
значило?
– «С» значит «Саурон», – сказал Гимли. – Тут и гадать нечего.
– Ну нет! – возразил Леголас. – Саурон – и эльфийские руны?
– Подлинное имя Саурона под запретом, его ни писать, ни произносить
нельзя, – заметил Арагорн. – И белый цвет он не жалует. Нет, орки из
Барад-Дура мечены Огненным Глазом. – Он призадумался. – «Саруман» –
вот что, наверно, значит «С», – наконец проговорил он. – В Изенгарде
созрело злодейство, и горе теперь легковерному Западу. Этого-то и
опасался Гэндальф: предатель Саруман так или иначе проведал о нашем
Походе. Узнал, наверно, и о гибели Гэндальфа. Не всю погоню из Мории
перебили эльфы Лориэна, да и на Изенгард есть окольные пути. Орки
медлить не привыкли. А у Сарумана и без них хватает осведомителей.
Помните – птицы?
– Много тут загадок, и не время их разгадывать, – перебил его
Гимли. – Давайте лучше воздадим последние почести Боромиру!
– А все же придется нам разгадывать загадки, чтобы сделать
правильный выбор, – отвечал Арагорн.
– Сколько ни выбирай – все равно ошибешься, – сказал гном.
Своим боевым топором Гимли нарубил веток. Их связали тетивами,
настелили плащи. Получились носилки, и на этих грубых носилках отнесли
они к берегу тело соратника, а потом – груду оружия, немое свидетельство
последней, смертельной брани. Идти было недалеко, но трудно дался им
этот ближний путь, ибо тяжел был покойный воитель Боромир.
Арагорн остался на берегу, у погребальной ладьи, а Леголас и Гимли
побежали к Парт-Галену. Дотуда была всего миля или около того, но вовсе
не так уж скоро пригнали они две лодки.
– Чудные дела! – сказал Леголас. – Две у нас, оказывается, лодки, и не
более того. А третьей как не бывало.
– Орки, что ли, похозяйничали? – спросил Арагорн.
– Какие там орки! – отмахнулся Гимли. – Орки ни одной бы лодки не
оставили и с поклажей разобрались бы по-своему.
– Ну, я потом погляжу, кто там побывал, – обещал Арагорн.
А пока что они возложили Боромира на погребальную ладью. Серая
скатка – эльфийский плащ с капюшоном – стала его изголовьем. Они
причесали его длинные темные волосы: расчесанные пряди ровно легли
ему на плечи. Золотая пряжка Лориэна стягивала эльфийский пояс. Шлем
лежал у виска, на грудь витязю положили расколотый рог и сломанный меч,
а в ноги – мечи врагов. Прицепленный челн шел за кормой: его плавно
вывели на большую воду. Со скорбною силой гребли они быстрым
протоком, минуя изумрудную прелесть Парт-Галена. Тол-Брандир сверкал