Тем временем солнце зашло, и пал вечерний сумрак. Густая серая мгла
плотно окутала зримый мир. Лишь на дальнем северо-западе чернелись
горы в лесной оправе.
– Вот тебе и огляделись, – проворчал Гимли. – Зато уж здесь как-
никак, а заночуем. Крепко что-то похолодало!
– Северный ветер дует, от снеговых вершин, – сказал Арагорн.
– К утру подует восточный, – пообещал Леголас. – Отдохните, раз
такое дело. Только ты, Гимли, с надеждой зря расстался. Мало ли что
завтра случится. Говорят, поутру солнце путь яснит.
– Яснило уж три раза кряду, а толку-то? – сказал Гимли.
Холод пробирал до костей. Арагорн и Гимли засыпали, просыпались –
и всякий раз видели неизменного Леголаса, который то стоял недвижно, то
расхаживал взад-вперед, тихо напевая что-то на своем древнем языке, и
звезды вдруг разгорались в черной небесной бездне. Так проплыла ночь, а
рассвет они встретили вместе: бледная денница озарила мертвенно-
безоблачное небо; наконец взошло солнце. Ветер дул с востока, туманы он
разогнал и обнажил угрюмую равнину в жестком утреннем свете.
Перед ними далеко на восток простерлось ветреное раздолье
Ристании. Эти степи они мельком видели много дней назад, еще плывучи
по Андуину. На северо-западе темнел Великий Лес Фангорн; до его
неприветных опушек было не меньше десяти лиг, а там холмами и
низинами стояло в мутно-голубой дымке несметное древесное воинство.
Дальше взблескивала, точно поверх серой тучи, высокая вершина
Метхедраса, последней из Мглистых гор. Из лесу, между крутыми
берегами, струила ключевые воды еще узкая и быстрая Онтава. К ней
сворачивал след орков от всхолмья.
Арагорн пригляделся к следу до самой реки, потом проводил взглядом
реку к истокам и вдруг заметил вдали какое-то пятно, смутное перекати-
поле на бескрайней зеленой равнине. Он кинулся на землю, прижался к ней
ухом и вслушался. Но рядом стоял Леголас: из-под узкой, длинной ладони
он увидел зорким эльфийским оком не тень и не пятно, а маленьких
всадников, много-много всадников, и копья их поблескивали в рассветных
лучах, точно мелкие звезды, сокрытые от смертных взоров. Далеко позади
за ними вздымался и расхлестывался черный дым.
Пустая степь хранила безмолвие, и Гимли слышал, как ветер ворошит
траву.
– Всадники! – воскликнул Арагорн, вскочив на ноги. – Большой отряд
быстроконных всадников близится к нам.
– Да, – подтвердил Леголас, – всадники. Числом сто пять. У них
желтые волосы, и ярко блещут их копья. Вожатый их очень высок.
– Далеко же видят эльфы, – с улыбкой сказал Арагорн.
– Тоже мне далеко, – отмахнулся Леголас. – Они от нас не дальше чем
за пять лиг.
– За пять лиг или за сто саженей, – сказал Гимли, – все равно нам от
них в степи не укрыться. Как, будем их ждать или пойдем своим путем?
– Ждать будем, – сказал Арагорн. – Я устал, и орков мы не нагоним.
Вернее, их нагнали раньше нашего: всадники-то возвращаются вражеским
следом. Может, они встретят нас новостями.
– Или копьями, – сказал Гимли.