«От орков-то они нас как отличат? – задумался Пин. – Они ведь небось
про хоббитов здесь слыхом не слыхали. Хорошо, конечно, ежели они
истребят гадов-орков всех подчистую, но лучше бы нас заодно не
истребили!»
А между тем очень было похоже, что его и Мерри, как пить дать,
стопчут вместе с орками, убьют и похоронят в общей куче.
Среди конников были и лучники, стрелявшие на скаку. Они
подъезжали поближе и одного за другим подстреливали отстающих, потом
галопом отъезжали, и ответные стрелы орков, не смевших остановиться,
ложились под копыта их коней. Раз за разом подъезжали они, и наконец их
меткие стрелы настигли изенгардцев. Один из них, пронзенный насквозь, рухнул перед самым носом Пина.
Подошла ночь, однако ристанийские всадники битвы не начинали.
Орков перебили видимо-невидимо, но осталось их все же сотни две с
лишком. Уже в сумерках орки взбежали на холм, ближний к лесу, до
опушки было саженей триста, только дальше ходу не было: круг конников
сомкнулся. Дюжины две орков не послушались Углука и решили
прорваться, вернулись трое.
– Вот какие у нас дела, – гадко рассмеялся Грышнак. – В хорошую
переделку угодили! Ну ничего: великий Углук нас, как всегда, вызволит.
– Недомерков наземь! – скомандовал Углук, как бы не расслышав
грышнаковской подначки. – Ты, Лугдуш, возьми еще двоих и неси охрану.
Не убивать, пока бледнокожие, суки, не прорвутся. Понятно, нет? Покуда я
живой, они тоже пусть поживут. Только чтоб не пискнули, и не вздумай
упустить. Ноги им свяжи!
Последний приказ выполнили злобно и старательно. Однако же Пин
впервые оказался рядом с Мерри. Орки галдели и ссорились, орали и
клацали оружием, а хоббиты тем временем ухитрились перемолвиться
словечком.
– Голова у меня совсем не варит, – сказал Мерри. – Укатали, сил
больше никаких нет. Если даже окажусь на свободе, далеко не уползу.
– А путлибы-то! – шепнул Пин. – Путлибы! Слушай: у меня есть. У
тебя ведь тоже? Они же не обыскивали, мечи забрали, и все.
– Да были вроде у меня в кармане, – отозвался Мерри, – раскрошились
только, наверно. Какая разница: я же ртом в карман не залезу!
– Ртом лезть и не надо. У меня… – Но тут ему с размаху пнули в
ребра: галдеж прекратился и охранники снова были начеку.
Ночь стояла тихая и холодная. Вокруг холма, на котором сгрудились
орки, вспыхнули сторожевые костры, рассеивая золотисто-красные
отблески. Костры были неподалеку, но всадники возле костров не
показывались, и много стрел было растрачено впустую, пока Углук не
велел отставить стрельбу.
А всадники вовсе исчезли. Потом уж, когда луна как бы нехотя взошла
из туманного сумрака, они порой мелькали в огневых просветах – несли, должно быть, неусыпный дозор.
– Солнца, падлы, дожидаются! – процедил один из охранников. – А
мы, может, не будем дожидаться, рванем, слушай, а? Углук-то о чем думает,
где у него башка?
– Башка у меня где, говоришь? – рыкнул Углук, вынырнув из
темноты. – Я, значит, ни о чем не думаю? Гады вы все-таки! Не лучше тех
желтопузых с севера или горилл из Лугбурза. Какие из них бойцы –