никаких сидений возле него не было. Из углов ползла темнота. Древень
поставил на стол две каменные чаши, должно быть с водой, повел над ними
ладонями, и одна засветилась золотым, другая – темно-зеленым светом.
Покой озарился, по стенам и своду забегали зелено-золотые блики, точно
лучистое летнее солнце пронизывало молодую листву. Хоббиты огляделись
и увидели, что стали светиться деревья во всем чертоге, сначала чуть-чуть,
а потом все ярче, и наконец всякий лист оделся ореолом – зеленым,
золотым, медно-красным, а стволы казались колоннами, изваянными из
прозрачного камня.
– Ладно, теперь и поговорим, – сказал Древень. – Только вам ведь,
наверно, пить хочется. А может, вы, чего доброго, и устали. Ничего, сейчас
освежитесь!
Он отошел в угол, в цветной полумрак: там обнаружились высокие
корчаги с массивными крышками. Древень поднял и отложил крышку,
запустил в корчагу черпак и наполнил три кубка, один огромный и два
маленьких.
– В домах у онтов, – сказал он, – сидений не бывает. Так что вы
давайте садитесь пока что на стол.
Он разом поднял обоих хоббитов и посадил их на гранитную плиту
футах в шести над землей; они сидели, болтали ногами и прихлебывали из
кубков.
В кубках была вода, на вкус вроде такая же, как из Онтавы близ
опушки, но был в ней другой, какой-то несказанный привкус и запах, точно
вдруг повеял свежий ночной ветерок и пахнуло дальним лесом. От пальцев
ног свежая, бодрящая струя разлилась по всему телу, аж до корней волос.
Да и волосы взаправду шевельнулись, стали расти, виться, курчавиться. А
Древень пошел за арку к водоему и подержал ноги в воде, потом вернулся,
взял наконец свой кубок и опорожнил его одним долгим, прямо-таки
нескончаемым глотком.
И поставил на стол пустой кубок.
– У-ух, а-ах, – выдохнул он. – Гм, кгм, мда-а, поговорим. Слезайте, садитесь на пол, а я прилягу, чтоб мне питье-то в голову не бросилось, не
заснуть бы.
У правой стены была большая кровать фута два вышиной, застланная
сеном и хворостом. Древень медленно опустился на нее, чуть-чуть
прогнувшись посредине, и улегся в свое удовольствие, заложив руки за
голову и глядя в потолок, на цветные зайчики. Мерри с Пином
пристроились возле него на пышных копнах.
– Давайте рассказывайте, только без спешки! – приказал Древень.
И хоббиты принялись рассказывать с самого начала, с тех самых пор,
как они покинули Норгорд. В рассказе их не было порядка, они все время
перебивали друг друга, да и Древень то и дело останавливал рассказчика
вопросами о том, что было раньше и что случилось после. Про Кольцо они
ни слова не сказали, не сказали и о том, зачем они пустились в путь и куда
направлялись.
А он ужас как любопытствовал обо всем: выспрашивал и про Черных
Всадников, и про Элронда, и про Раздол, про Вековечный Лес, Тома
Бомбадила, копи Мории, про Кветлориэн и про Владычицу Галадриэль.
Хоббитанию, Норгорд и вообще свои места им пришлось описать не один
раз. Древень слушал-слушал, а потом вдруг спросил: