растолковал, как сумел. Может, ты лучше сумеешь?
– Да попробую, – усмехнулся Арагорн. – Плоховато вы осмотрелись,
потому кой-чего и не сообразили. Верно, что пленник этот – хоббит и что
либо руки, либо ноги ему еще прежде удалось высвободить. Думаю, что
руки, – тогда все понятнее, это первое; а второе – его сюда притащил орк.
Неподалеку на земле засохшие подтеки черной крови. И кругом глубокие
следы копыт: судя по всему, волокли тело. Орка, разумеется, убили
конники, и труп его сожгли в общем костре. А хоббита «посередь поля» не
заметили: темень, а он в эльфийском плаще. Перерезал кинжалом мертвеца
ножные путы; был он голодный и изнуренный, решил отдохнуть и
подкрепиться – что здесь удивительного? Мешка при нем наверняка не
было; стало быть, путлибы – из кармана: вот это по-хоббитски, и тут есть
чему порадоваться. Я говорю «при нем», хотя, по-моему, спаслись они оба
– надеюсь, что так. Пока только надеюсь.
– А как же, по-твоему, удалось одному из них руки высвободить? –
спросил Гимли.
– Чего не знаю, того не знаю, – отвечал Арагорн. – Не знаю и того, зачем орк их утащил. Едва ли он помогал им сбежать… Погодите,
погодите-ка: я как будто разрешил один вопрос, который донимал меня с
самого начала. Кажется, я начинаю понимать, почему орки, одолев
Боромира, схватили Мерри с Пином и бросились наутек. Остальных они не
искали, скарб наш не разграбили, а припустились прямым путем к
Изенгарду. Может, решили, что им в когти попал Хранитель Кольца со
своим верным другом? Нет, не так. Не рискнули бы хозяева орков доверить
им столь важную тайну, если б даже сами ее проведали. Нельзя с орками в
открытую говорить о Кольце: ненадежные они рабы. Им, должно быть,
просто велели любой ценой захватить в плен хоббитов — и доставить их
живьем. А перед решающей битвой кто-то попытался улизнуть с
драгоценными узниками. Пахнет предательством, но это у них в заводе; какой-нибудь ражий и лихой орк решил дать тягу с живой добычей и
отличиться в одиночку. Вот вам моя разгадка, можете разгадывать иначе.
Ясно только, что хотя бы один из наших друзей спасся, и надо его найти и
выручить: без этого нет нам пути в Ристанию. Раз судьба занесла его в
Фангорн, придется следовать за ним, отринув страхи и опасения.
– Я уж и не знаю, что меня больше пугает: Фангорн или пеший путь в
Ристанию, – проворчал Гимли.
– Тогда пошли в Лес, – сказал Арагорн.
Вскоре отыскались новые, опять-таки еле заметные хоббитские следы:
возле берега Онтавы и под раскидистыми ветвями огромного дерева на
самой опушке – земля там была голая и сухая.
– Уж один-то хоббит точно стоял здесь и озирался, а потом побежал в
Лес, – сказал Арагорн.
– Значит, и нам Леса не миновать, – вздохнул Гимли. – Ох не по нутру
мне этот Фангорн; и ведь сказано было – нам в него не забираться! За ними,
так за ними, только бы не сюда.
– А я не думаю, что это злокозненный Лес, не внушает он мне
опаски, – задумчиво произнес Леголас. Он стоял у лесного порога,
подавшись вперед, вслушиваясь и вглядываясь в тусклую чащобу. –
Кознями здесь и не пахнет; я, правда, чую слабое и дальнее зловещее эхо, –
наверно, где-нибудь в темной глуши деревья с гнилой сердцевиной таят
недобрые замыслы. Но поблизости нет никакого лиходейства: просто Лес