– Ни с места, неведомые чужестранцы! – крикнули они по-
ристанийски и потребовали затем назвать себя и изъяснить свое дело.
Изумленье было в их взорах и ни следа дружелюбия; на Гэндальфа они
глядели враждебно.
– Добро вам, что я понимаю ваш язык, – отозвался тот на их наречии, –
но странники знать его не обязаны. Почему вы не обращаетесь на
всеобщем языке, как принято в западных землях?
– Конунг Теоден повелел пропускать лишь тех, кто знает по-нашему и
с нами в дружбе, – отвечал самый видный из стражей. – В дни войны к нам
нет входа никому, кроме мустангримцев и гондорцев, посланцев
Мундбурга. Кто вы такие, что безмятежно едете в диковинном облаченье по
нашей равнине верхом на конях, как две капли воды схожих с нашими? Мы
стоим на часах всю ночь и заметили вас издалека. В жизни не видели мы
народа чуднее вас и коня благородней того, на котором вы сидите вдвоем.
Он из табуна Бэмаров, или же глаза наши обмануты колдовским обличьем.
Ответствуй, не ведьмак ли ты, не лазутчик ли Сарумана, а может, ты
чародейный призрак? Говори, ответствуй немедля!
– Мы не призраки, – отвечал за Гэндальфа Арагорн, – и глазам своим
можете верить. Что кони это ваши – знаете сами, нечего и спрашивать зря.
Однако же редкий конокрад пригоняет коня хозяевам. Это вот – Хазуфел и
Арод: Эомер, Третий Сенешаль Мустангрима, одолжил их нам двое суток
назад. Мы их доставили в срок. Разве Эомер не вернулся и вас не
предупредил?
Страж, как видно, смутился.
– Об Эомере у нас речи не будет, – молвил он, отводя глаза. – Если вы
говорите правду, то конунга, без сомнения, надо оповестить. Пожалуй, вас,
и то сказать, поджидают. Как раз две ночи назад к нам спускался Гнилоуст:
именем Теодена он не велел пропускать ни единого чужестранца.
– Гнилоуст? – сказал Гэндальф, смерив его строгим взглядом. – Тогда
больше ни слова! До Гнилоуста мне дела нет, дела мои – с повелителем
Мустангрима. И дела эти спешные. Пойдешь ты или пошлешь объявить о
нашем прибытии?
Глаза его сверкнули из-под косматых бровей; он сурово нахмурился.
– Пойду, – угрюмо вымолвил страж. – Но о ком объявлять? И как
доложить о тебе? С виду ты стар и немощен, а сила в тебе, по-моему, страшная.
– Верно ты углядел и правильно говоришь, – сказал маг. – Ибо я –
Гэндальф. Я возвратился. И, как видишь, тоже привел коня, Светозара
Серебряного, не подвластного ничьей руке. Рядом со мной Арагорн, сын
Арахорна, наследник славы древних князей, в Мундбург лежит его дорога.
А это – эльф Леголас и гном Гимли, испытанные наши друзья. Ступай же
скажи своему подлинному господину, что мы стоим у ворот и хотим
говорить с ним, если он допустит нас в свой чертог.
– Чудеса, да и только! – пожал плечами страж. – Ладно, будь по-
твоему, я доложу о вас конунгу, а там воля его. Погодите немного, я скоро
вернусь с ответом. Очень-то не надейтесь, время нынче недоброе.
И страж удалился быстрыми шагами, препоручив чужестранцев
надзору своих сотоварищей. Вернулся он и взаправду скоро.
– Следуйте за мною! – сказал он. – Теоден допускает вас к трону; но
всякое оружие, будь то даже посох, вам придется сложить у дверей. За ним