вам в бою!
Из оружейной нанесли груды доспехов, и вскоре Арагорн с Леголасом
облачились в сверкающие панцири, выбрали себе шлемы и круглые щиты с
золотой насечкой, изукрашенные по навершью смарагдами, рубинами и
жемчугом. Гэндальфу доспех был не нужен, а Гимли не требовалась
кольчуга, если бы даже и нашлась подходящая, ибо среди сокровищ
Эдораса не было панциря прочнее, чем его собственный, выкованный
гномами Подгорного Царства. Но он взял себе стальную шапку с кожаным
подбоем – на его круглой голове она сидела как влитая; взял и маленький
щит с белым скакуном на зеленом поле, гербом Дома Эорла.
– Да сохранит он тебя от стрел, мечей и копий! – сказал Теоден. – Его
изготовили для меня еще во дни Тенгела, когда я был мальчиком.
Гимли поклонился.
– Я не посрамлю твоего герба, Повелитель Ристании, – сказал он. – Да
мне и сподручней носить щит с лошадью, чем носиться на лошади. Свои
ноги – они как-то надежнее. Вот отвезут меня куда надо, опустят на
твердую землю – а там уж я себя покажу.
– Увидим, – сказал Теоден.
Конунг встал, и Эовин поднесла ему кубок вина.
– Фэрту Теоден хал! – промолвила она. – Прими этот кубок и почни
его в нынешний добрый час. Да окрылит тебя удача, возвращайся с
победой!
Теоден отпил из кубка, и она обнесла им гостей. Перед Арагорном она
помедлила, устремив на него лучистые очи. Он с улыбкой взглянул на ее
прекрасное лицо и, принимая кубок, невзначай коснулся затрепетавшей
руки.
– Привет тебе, Арагорн, сын Арахорна! – сказала она.
– Привет и тебе, Дева Ристании, – отвечал он, помрачнев и больше не
улыбаясь.
Когда круговой кубок был допит, конунг вышел из дверей чертога. Там
его поджидала дворцовая стража, стояли глашатаи с трубами и собрался
знатный люд из Эдораса и окрестных селений.
– Я отправляюсь в поход, может статься, последний на своем веку, –
сказал Теоден. – Мой сын Теодред погиб, и нет прямых наследников трона.
Наследует мне сестрин сын Эомер. Если и он не вернется, сами изберите
себе государя. Однако же надо назначить правителя Эдораса на время
войны. Кто из вас останется моим наместником?
Ни один не отозвался.
– Что ж, никого не назовете? Кому доверяет мой народ?
– Дому Эорла, – ответствовал за всех Гайма.
– Но Эомера я оставить не могу, да он и не останется, – сказал
конунг. – А он – последний в нашем роду.
– Я не называл Эомера, – возразил Гайма. – И он в роду не последний.
У него есть сестра – Эовин, дочь Эомунда. Она чиста сердцем и не ведает
страха. Любезная эорлингам, пусть примет она бразды правления; она их
удержит.
– Да будет так, – скрепил Теоден. – Глашатаи, оповестите народ о моей
наместнице!
И конунг опустился на скамью у дверей и вручил коленопреклоненной