– Не завидую Гнилоусту, если он подвернется Гэндальфу, – сказал
Теоден. – Зато я дурак дураком: сбежали оба советника, и прежний, и
новый. Гэндальф, правда, посоветовал кое-что на прощанье, хоть это и без
него ясно: надо пробиваться к Хельмовой Крепи, что бы там ни было с
Эркенбрандом. Полчище, говоришь, валит, а каково полчище, не разузнал?
– Огромное полчище, – сказал разведчик. – У страха, конечно, глаза
велики, но я говорил с опытными и хладнокровными воинами, и, по их
словам, даже головной отряд орков во много раз больше всей нашей рати.
– Тогда поторопимся, – сказал Эомер. – Ту сволочь, которая встанет
между нами и крепостью, перебьем с первого до последнего. А пещеры за
Хельмовой Крепью забыли? Там, может статься, уже собралась не одна
сотня воинов, и оттуда есть тайные ходы в горы.
– На тайные ходы надежда плоха, – сурово осек его конунг. – Саруман
их небось давным-давно разведал. Однако ж оборонять Крепь можно долго.
Вперед!
Арагорн и Леголас, по-прежнему рядом с Эомером, стали теперь
передовыми. Понемногу с галопа перешли на шаг, темень сгущалась, а
дорога вела все выше, прячась в сумрачных теснинах. Путь был свободен,
своры орков мигом рассеивались, избегая малейшей стычки.
– Ох, боюсь, что о прибытии конунга с ополчением уже доложено
Саруману или Саруманову главарю, да и точный счет нашим воинам
известен, – угрюмо заметил Эомер.
А ратный грохот нарастал и нагонял их. Темнота полнилась
многотысячегласым сиплым песенным ревом. Посреди излога, уже на
высоте, обернувшись, они увидели бесчисленные факелы, красновато-
огнистый ковер, расстилавшийся у горных подножий, и прерывистые
огненные струи, всползавшие по склонам. Там и сям вспыхивали мрачные
зарева.
– Большое войско идет за нами по пятам, – сказал Арагорн.
– Они несут огонь, – глухо отозвался Теоден, – и поджигают все на
своем пути – дома, рощи и стога. Богатый край, благословенная долина, селенье за селеньем. Горе мне и моему народу!
– При дневном-то свете повернули бы мы коней и обрушились на
поджигателей с высоты, – сказал Арагорн. – Не по мне это – бежать от них.
– Бежать осталось недолго, – заверил Эомер. – Вот-вот подъедем к
Хельмовой Гати: там глубокий ров, надежный вал и до Крепи еще добрая
миля. Развернемся и дадим бой.
– Нет, на оборону Гати у нас сил недостанет, – возразил Теоден. – Где
нам: она длиннее мили и въезд очень широкий.
– Въезд все равно придется оборонять, значит, нужна тыловая
застава, – сказал Эомер.
Ни звездочки не было в безлунном небе, когда передовые конники
достигли въезда над рекой по широкой дороге, спускавшейся берегом от
Горнбурга к Гати. Из-за черного провала, со смутной высоты стены их
окликнул часовой.
– Властитель Ристании ведет ополчение к Хельмовой Крепи, –
отозвался Эомер. – Говорю я, Эомер, сын Эомунда.
– Мы такого и не чаяли, – молвил часовой. – Скорей заезжайте! Того и
гляди, нагрянут орки.
Вскоре войско выстроилось за Гатью у реки, на пологом склоне.